От его слов веет холодом.
– Я не против потанцевать, – отзывается Оук.
– Прекрати дерзить, – вмешивается в разговор Тирнан. Его плечи расправлены, руки сложены на груди, и сейчас он выглядит как образцовый офицер армии Мадока, которым он, видимо, когда-то был. – На твою долю выпала честь помочь принцу в путешествии, и на этом все. Прими с благодарностью то, чем мы решим тебя наградить, будь то монета или плевок в лицо.
Джек обиженно фыркает.
Глаза Гиацинта сердито сверкают, как будто он принял слова рыцаря на свой счет.
– Что за вздор, – говорит Оук, а затем обращается к Джеку: – Ваши копыта были быстры и надежны. Отправляйтесь с нами ко Двору, где вы сможете дать ногам отдохнуть и чем-нибудь подкрепиться. – Он кладет руку на плечо Тирнана. – У нас есть повод для благодарности, разве не так?
Рыцарь демонстративно игнорирует его слова, явно не испытывая перед принцем благоговейного трепета, которого требует от Озерного Джека.
– Сюда, – указывает Оук и ведет нас вдоль берега. Я иду вслед за ним, стараясь не поскользнуться на влажной земле.
– Смотри сам, как они благодарят других за добро, – говорит Гиацинт келпи, дотрагиваясь до кожаного ремешка уздечки на своем лице. – И не давай им для этого слишком много поводов.
Тирнан закатывает глаза.
Бетонная стена преграждает нам путь. По одну сторону от нее протекает река, а по другую возвышается холм, покрытый ядовитыми манцинелловыми деревьями. Я изучаю то, что осталось от старого здания, но двери не вижу – только большие окна, сквозь которые проглядывает еще более мрачная и болотистая местность. И все же я чувствую, как в неподвижном воздухе потрескивает магия. Оук, нахмурившись, замирает. Не сомневаюсь, что он тоже ее ощущает.
Принц прижимает руку к бетону, будто пытаясь найти, откуда она исходит.
Озерный Джек бредет по воде; на его лице читается желание затащить кого-нибудь на глубину.
Гиацинт останавливается рядом со мной. Его рука напряжена, как будто он сжимает некий несуществующий предмет. Я сразу задаюсь вопросом, какое оружие он носил, будучи солдатом.
– Держу пари, вы считаете, что все мы стали добрыми друзьями.
Вспомнив разговор у моря, понижаю голос до хриплого шепота:
– Я не поддаюсь ничьему очарованию.
Он переводит взгляд на принца, стоящего на подоконнике, а потом обратно на меня.
– Он кажется открытой книгой, но на самом деле ведет свою игру. У него множество секретов. Например, вы знали, что он получил сообщение от леди Ноури?
– Сообщение? – эхом отзываюсь я.
Гиацинт улыбается, явно довольный тем, что вывел меня из равновесия.
Но я не успеваю выпытать у него подробности, потому что Оук оборачивается к нам с улыбкой, требующей внимания.
– Посмотрите сюда.
По другую сторону окна виднеется усеянный цветами луг, который совершенно не вписывается в местный пейзаж. Там нет ни реки, ни зарослей травы, ни грязи. Лишь бесчисленные бутоны, среди которых лежат кости, белые, как лепестки.
Он спрыгивает на луг – его копытца скрываются среди цветочного моря – и протягивает мне руку.
«Не поддавайтесь его очарованию».
Я напоминаю себе, что знала Оука еще в далеком детстве и что у нас общие враги. Что у него нет причин меня обманывать. И все же не могу не думать о словах Гиацинта. Я качаю головой, отказываясь от помощи Оука, и карабкаюсь через окно сама.
– Здесь так красиво, правда? – говорит он с легкой улыбкой на губах. В его лисьих глазах плещется свет.
Конечно, здесь красиво. В Фейриленде всегда так: за привлекательным фасадом таится чудовищная жестокость.
– Уверена, Королева бабочек будет счастлива, узнав, что наследник Верховного престола так считает.
– Вы сегодня колючая, как ежик, – замечает он.
Как будто я когда-нибудь бываю другой.
Мы идем по лугу, который не озаряют ни солнце, ни луна, пока наконец не оказываемся у глубокой ямы, наполовину скрытой клубящимся туманом. Земляные ступени спиралью уходят вниз, во тьму.
– Двор Бабочек, – тихо произносит Озерный Джек.
С тревогой оглядываюсь на усеянный костями луг – на символы смерти, раскиданные среди цветов. Не нужно было нам сюда приходить. Меня охватывает страх, который ощущается как дурное предчувствие.
Я замечаю, как Оук, прежде чем начать спускаться, опускает руку на рукоять меча.
Мы следуем за ним; сначала Тирнан, а потом я и Джек. Гиацинт, чье лицо по-прежнему плотно сжимает уздечка, замыкает нашу процессию. Я прижимаю к животу нож, вдыхаю густой запах земли и вспоминаю все случаи, когда развеивала заклятья. Все хитрости, на которые шла, лишь бы насолить народу.
Оказываемся в длинном коридоре, стены которого образованы из утрамбованной земли. Бледные корни украшают потолок, словно декоративная решетка, а наш путь освещают немногочисленные сияющие кристаллы. Чем глубже мы спускаемся, тем неуютнее я себя ощущаю. Тяжесть земли давит, и мне кажется, что проход может в любую секунду обрушиться и похоронить нас всех. Я закусываю губу и иду вперед.
В конце концов мы выходим в пещеру с высокими сводами, в стенах которой сверкают кристаллы слюды.
Тут мы встречаем зеленокожую женщину-тролля. В проколы на ее щеках вставлены украшения, голову венчают четыре черных рога. С пояса свисают две сабли. На кожаном нагруднике искусно вытиснен узор – дюжина кричащих голов.
Завидев нас, она угрожающе хмурится.
– Я охраняю вход во Двор Бабочек. Назовите свои имена и цель визита, после чего я, скорее всего, вас убью.
Лицо Тирнана приобретает суровое выражение.
– Вы не знаете, как выглядит ваш собственный правитель? Это принц Оук, наследник Эльфхейма.
Стражница переводит взгляд на Оука с таким видом, будто могла бы сожрать его за один присест. Наконец она неохотно отвешивает ему еле заметный поклон.
– Ваш визит – честь для нас.
Принц, в свою очередь, выглядит так, словно искренне радуется знакомству. На лице нет ни тени страха, что говорит либо о его чрезвычайном высокомерии, либо о бесконечной глупости. Либо и о том, и о другом одновременно.
– Мы счастливы здесь находиться, – произносит он. Мне даже кажется, что если бы стражница протянула ему руку, то он бы с готовностью поцеловал ее. Представить себе не могу, как можно быть столь уверенным в том, что тебе всюду рады.
От одной только мысли об этом у меня сводит живот.
– Мы ищем Чертополоховую ведьму, живущую во владениях королевы Аннет. Нам известно, что если попытаться встретиться с ней, не получив сперва разрешения, то можно сотню лет блуждать среди болот, – произносит Оук.
Стражница склоняет голову набок, словно прикидывает, каков он будет на вкус.
– Некоторые не возвращаются вовсе.
Принц кивает, как будто она подтвердила его подозрения.
– К сожалению, у нас нет времени ни на один, ни на другой вариант.
Услышав эти легкомысленные слова, женщина-тролль не может сдержать улыбку.
– Не могли бы вы представить своих спутников?
– Сэр Тирнан, – говорит рыцарь, указывая на себя. – Озерный Джек. Леди Рэн. Наш пленник Гиацинт.
Взгляд стражницы скользит по Гиацинту и Джеку, а затем на неуютно долгое мгновение останавливается на мне. Я по привычке изгибаю губу, обнажая кончики зубов.
Похоже, женщину это нисколько не смущает. Она кивает мне, словно одобряя как их остроту, так и мое недоверие.
– Королева Аннет захочет поприветствовать вас лично, – сообщает стражница и трижды ударяет ногой по стене за своей спиной. – Она будет счастлива чествовать вас в парадном зале своего дворца и все такое прочее. Я позвала слугу, чтобы он проводил вас в покои, где вы сможете отдохнуть и переодеться для вечернего пира. Мы даже запрем вашего пленника в темнице на эту ночь.
– В этом нет необходимости, – говорит Оук.
Стражница широко ухмыляется.
– И все же мы это сделаем.
Гиацинт бросает на Тирнана взгляд, видимо надеясь, что тот вступится за него. Я чувствую, что оказалась в ловушке, которая постепенно захлопывается, но, судя по всему, поймать хотят вовсе не меня.
– Мы будем рады насладиться гостеприимством Двора Бабочек, – произносит Оук. Если надеется получить то, ради чего мы сюда пришли, он не может сказать ничего другого.
Улыбка стражницы расширяется до невероятных размеров.
– Отлично. Следуйте за Двортом.
Заметив, куда направлен ее взгляд, я оборачиваюсь и вздрагиваю: сзади к нам успел подкрасться еще один фейри. Его кожа и борода того же цвета, что и свисающие с потолка корни. У него розоватые, налитые кровью глаза и длинные, как у кролика, уши. Одежда мужчины будто покрыта слоем мха, особенно густым на плечах. Он ничего не говорит, только кланяется нам, а затем шаркающей походкой устремляется вниз по коридору.
Гиацинт подталкивает меня плечом.
– Пока меня не увели, позвольте рассказать вам несколько фактов, чтобы доказать, что я не лгал. Мать принца была ганканой. Фейри, изрекающей любовь. При Дворе таких называли сладкоречивыми.
Я едва заметно качаю головой, не желая дальше слушать его слова.
– Вы о них не слышали? Изрекающие любовь способны пробудить в смертных такую страсть, от которой те могут умереть. Для фейри это вожделение не смертельно, и все-таки мы его ощущаем. Родная мать Оука своим очарованием заманила к себе в постель Верховного короля Элдреда, а потом и его сына Дайна. Говорят, сводный брат Оука влюбил в себя и Джуд, и ее сестру-близняшку Тарин, а также украл у Кардана его бывшую суженую. Как вы считаете, что принц может…
Гиацинт прикусывает язык, потому как мы останавливаемся перед четырьмя каменными дверьми на спиральных металлических петлях.
К сожалению, я догадываюсь, как он собирался закончить предложение. «Что принц может сделать с такой, как вы?» Я вздрагиваю, распознавая в своем сердце желание, в котором мне не хочется себе признаваться.
Неужели в его присутствии все чувствуют себя так же? Неудивительно, что принц никогда не обходится без девушки. Понятно, почему Гиацинт считает, что Тирнан позволяет вить из себя веревки.