Я улыбаюсь ему, и мужчина вздрагивает, словно сквозь пелену чар видит мои настоящие острые зубы. В следующее мгновение он отворачивается.
Ставлю телефон Гвен на зарядку и жду.
Смотрю по сторонам. Вот девушка пинает ногой торговый автомат. Юноша мерит шагами площадку снаружи вокзала, что-то бормоча себе под нос. Старичок подбирает с пола монетку в один цент.
Внезапно рядом со мной раздается жужжание. Я опускаю взгляд и понимаю, что телефон наконец-то ожил. Пока он был разряжен, я пропустила десять звонков. Все с незнакомых номеров.
От Гвен пришло три сообщения. В первом написано: «Такой бред писать на собственный номер, да и вообще все кажется чем-то нереальным, но я добралась до дома родителей. Эльф-красавчик вел себя как засранец, но он рассказал мне про Тирнана, а еще про принца, и я поняла, что у тебя большие проблемы. Сообщи, как ты там».
Ниже приложена фотография Гвен и скрипача, которого я встретила на пиру при Дворе Бабочек. Они сидят на переднем сиденье машины, обнимая друг друга и широко улыбаясь. Следующее сообщение гласит: «МОЙ ЛЮБИМЫЙ ВЕРНУЛСЯ! Он говорит, что проснулся на склоне холма. Он помнит только, как кто-то похожий на дьявола сыпал соль ему на язык. Не знаю, как ты это сделала, но СПАСИБО СПАСИБО СПАСИБО!»
И наконец: «Ты в порядке? Напиши мне, чтобы я (а) знала, что у тебя все хорошо, (б) не думала, что ты мне приснилась».
Я широко улыбаюсь, уставившись в телефон. Люди, которых я спасала от глейстиг, обычно пугались меня не меньше, чем ее. Мне не верится, что я и правда понравилась Гвен. Да, я помогла ей, но только ли в этом дело? Она пишет мне так, словно мы могли бы стать подругами.
Я набираю СМС: «В Фейриленде негде зарядить телефон. Сейчас я на автовокзале, совсем одна. Никаких принцев. Никаких рыцарей. Рада, что у вас с парнем все хорошо».
Моя улыбка меркнет. Я должна позвонить домой. Мне нужно предупредить Бэкс.
По памяти набираю последовательность цифр.
Слышу мужской голос. Трубку поднял не-папа.
– Кто звонит?
Я смотрю на часы, потом на дверь, наполовину ожидая, что в нее вот-вот ворвется Оук и, угрожая мечом, заставит меня вернуться в лес. Я вспоминаю, что уздечка при мне, и даже если принц уже ищет меня, то он понятия не имеет, где я нахожусь.
– Можете, пожалуйста, позвать Бэкс? – прошу я, стараясь говорить спокойно.
Несколько долгих мгновений не-папа молчит, и я уже думаю, что он положит трубку. Но затем слышу, как он зовет мою не-сестру.
Я кусаю ногти, следя за перемещением секундной стрелки по циферблату часов. Затем перевожу взгляд на людей, снующих по залу ожидания.
Бэкс подходит к телефону.
– Да?
– Послушай меня, – говорю я, понизив голос, чтобы не кричать на весь вокзал. – Ты в беде.
Моя не-сестра делает резкий вдох.
– Мама! – кричит она. Следующие ее слова звучат приглушенно, словно она прикрыла рукой динамик. – Она перезвонила. Нет, это она!
Меня охватывает паника: вдруг она сбросит звонок?
– Выслушай меня. Прежде чем то чудовище вернется за тобой. – Прислушайся к этому чудовищу, а не к тому, другому.
– Мама просит дать ей трубку.
От этой мысли мне становится нехорошо.
– Ты. Поговори со мной. По крайней мере, пока. Пожалуйста.
Ее голос доносится издалека, как будто она говорит не со мной.
– Подожди. Хорошо, я скажу ей.
– Зачем ты вышла из дома той ночью? – спрашиваю я.
На другой стороне провода повисает пауза, затем раздаются шаги. Слышу, как захлопывается дверь.
– Так, все, теперь я одна.
Я повторяю вопрос. Мне так страшно, что все мое внимание фокусируется на мелочах. К полу прилипла жвачка. Пахнет выхлопными газами. На моих пальцах следы сосновой смолы. Бэкс тяжело дышит в трубку.
– Хотела убедиться, что ты в порядке, – наконец отвечает она.
– Ты помнишь меня? – выдавливаю я.
– Ты прожила с нами семь лет! – В ее тоне слышатся обвинительные нотки. – Когда ты переехала жить к своей родной семье, мы надеялись, что ты будешь звонить нам хоть иногда. Мама каждый год плакала в день твоего рождения – в тот, который она для тебя выбрала.
– Она сказала, чтобы я уходила! – рычу в ответ. Я знаю, что мама не виновата: и она, и папа, и Бэкс находились под чарами. Но разве я могла вернуться, показать им свое чудовищное лицо и позволить им снова меня отвергнуть? – Папа ударил меня ногой.
Я смотрю на часы. Автобус вот-вот подъедет.
Кажется, мои слова разозлили Бэкс.
– Неправда!
Пора заканчивать этот разговор. Я достаю зарядку из розетки, вынимаю другой конец из телефонного разъема и начинаю скручивать шнур. Скоро я отправлюсь на север. Скоро промерзну до глубины души.
– Ты видела Грозовую ведьму, – говорю я. – Что бы она тебе ни сказала, это не вся правда. Ты знаешь, что мама с папой официально меня удочерили и я уже не была сиротой. Я не могла просто взять и вернуться к родным родителям, а они не имели права меня забрать. История не складывается, если подумать. А все потому, что вам с помощью колдовства попытались объяснить необъяснимое.
Бэкс молчит, но я слышу голоса на фоне. Видимо, дверь больше не закрыта.
– Когда я впервые заметила тебя, подумала, что ты призрак, – мягко произносит она.
Чувствую себя дурой. Я ведь была уверена, что никто не видел, как я проскальзываю в дом и покидаю его. Если делать что-то достаточно долго, в конечном итоге обязательно попадешься.
– Когда это произошло?
– Примерно шесть месяцев назад. Я засиделась допоздна, читая книгу, и вдруг заметила, как что-то мелькнуло во дворе. Когда я пригляделась, мне показалось, что я увидела твой призрак, вернувшийся из мира мертвых. Но потом подумала: а вдруг ты попала в беду? И тогда я начала тебя ждать.
– Молоко, – произношу я. – Ты оставляла на крыльце молоко.
– Ты ведь не человек, да? – Она говорит шепотом, как будто ей стыдно задавать этот вопрос.
Я вспоминаю, как удивилась не-мама, услышав мой голос.
– Ты рассказала…
– Нет! – перебивает она меня. – Как ты себе это представляешь? Я ведь сама не знала, что именно увидела. Рэн, кажется, они сейчас очень мной недовольны.
Я бросаю взгляд на часы. Автобус уже, наверное, подъехал. На мгновение у меня замирает сердце: а вдруг я опоздала? Вдруг, разговаривая с Бэкс, я не заметила, как пролетело время? Но, оглядевшись, понимаю, что люди не двигаются со своих мест.
«Автобус задерживается, – убеждаю себя. – Он приедет, просто немного позже». Однако мое сердце стучит все громче, а я вся сжимаюсь и замираю, как будто если не буду двигаться, то тревога перестанет пожирать меня изнутри.
И хотя автобус не единственная причина моего страха, достаточно и ее одной.
– Послушай, – говорю я, ожидая, когда стоянку наконец зальет свет фар. – У меня мало времени. Но раз Богдана знает, где ты живешь, ты в опасности. Насыпь в карманы соли. Ягоды рябины защитят тебя от чар. А еще они не терпят холодное железо. И они не умеют лгать. Мы, – поправляю я. – Мы не умеем лгать.
– Что…
Слышу шуршание ткани, а потом в трубке раздается голос не-мамы.
– Рэн, я понимаю, что ты хочешь поговорить с сестрой. – Она делает ударение на последнем слове, будто думает, что я начну с ней спорить. – Но позволь мне быстро кое-что сказать. Если у тебя проблемы, мы можем помочь. Просто скажи, что происходит. Судя по словам Бэкс, ты живешь на улице.
Услышав эти слова, я едва не начинаю смеяться.
– Я успешно выживаю.
– Но этого недостаточно. – Она громко вздыхает. – Но даже если так, я хотела бы с тобой встретиться. Я постоянно думаю о том, как твои дела. Чем ты занимаешься, хорошо ли кушаешь, не мерзнешь ли.
К глазам подступают слезы, но я не могу представить, как сижу в гостиной не-родителей в своем истинном обличье. Они придут в ужас. Возможно, не станут кричать и выгонять меня, как это было, когда они находились под заклятьем, но ничего хорошего из этой встречи не выйдет. Мне уже не стать дочкой, которую они когда-то любили.
Теперь это невозможно. Не после того, что со мной случилось. Не после того, как я узнала, что создана из снега и палок.
Дорогу озаряет свет фар. Когда раздается скрип тормозов, я уже несусь к стоянке.
– Я никогда не мерзну, – говорю не-маме, и мой голос звенит от злости, которая долгие годы пожирала меня изнутри.
– Рэн, – обиженно произносит она.
Мне ужасно хочется зарыдать, и я даже до конца не понимаю почему.
– Передай Бэкс, чтобы не забывала про соль, рябину и железо, – говорю я на бегу, а затем кладу трубку.
На этой станции выходит только один человек. Поднявшись по ступенькам, протягиваю водителю заколдованный билет и навожу на него чары. «Поверь мне. – Я вкладываю в мольбу все силы, которыми обладаю. – Поверь, что у меня есть билет».
Мужчина рассеянно кивает, и я бросаюсь в конец автобуса, по-прежнему сжимая в руке телефон. Следом за мной входят еще несколько человек, в том числе и мужчина, который так странно на меня смотрел. Я испытываю слишком сложную гамму чувств, чтобы обращать на них хоть какое-то внимание.
Когда я убью леди Ноури или надену на нее уздечку, возможно, снова встречусь с Бэкс, не-мамой и не-папой. Если буду уверена, что смогу защитить их от Богданы. Если буду уверена, что смогу защитить их от себя.
Прислонившись щекой к стеклу, нащупываю рукой шарф, просто чтобы дотронуться до кожаных ремешков уздечки и успокоиться, напомнить себе, что у меня есть план. Ныряю пальцами под ткань, затем ощупываю живот, царапая кожу поломанными ногтями. В груди снова поднимается паника.
Уздечка пропала.
На водосточном желобе автовокзала сидит Тич и смотрит на меня золотистыми глазами, время от времени мигая.
Автобус начинает двигаться. Я пытаюсь убедить себя, что у меня еще есть шанс уехать. Что сейчас автобус наберет скорость, которую хоб развить не способен. А Оук и Тирнан не смогут отправиться за мной в погоню.