— Так как вы сегодня в боевой форме, вы можете присутствовать на совещании по реформе образования. Говоря о долге, настало время вам показать силу духа.
Оставив отца возмущаться в одиночестве, Джулиан покинул комнату. Он опоздал на завтрак с Катриной и Сэмми. Придя на террасу, он обнаружил, что их нет. Его приборы остались нетронутыми, но обычной утренней газеты на столе не было.
В это время к нему подошел Граймс с новым экземпляром газеты на подносе:
— К сожалению, мой господин, госпожа Висенте сильно повредила первый экземпляр.
Черт. Он хотел быть с ней, когда она увидит фотографию.
— Она выглядела расстроенной? — спросил он.
— Да, она казалась очень огорченной, когда покидала террасу вместе с принцем Самсоном примерно двадцать минут назад.
— Спасибо. — Джулиан повернулся к двери.
— Мой господин, — запротестовал Граймс, — ваш завтрак.
Джулиан с трудом заставил себя съесть немного хлеба с яйцами и вышел с террасы. Проходя мимо Граймса, он произнес:
— Можете убрать со стола.
На пути к детской он заметил Нила, разговаривающего по мобильному телефону.
— Где Катрина?
— Она в тренажерном зале.
— Спасибо. — Он поспешил туда.
Конечно, она пошла в спортзал. Она занималась ежедневно. Он, как никто другой, знал, как физическая нагрузка помогает справиться с душевными переживаниями.
— Мой господин… — Нил остановил Джулиана, прежде чем тот успел отойти, — служба безопасности поймала ее в коридоре рядом с кабинетом короля около десяти минут назад.
Выругавшись про себя, Джулиан произнес:
— Я иду в спортзал. Проследите, чтобы нас не беспокоили. Сообщите Карлу, что мой отец проведет утреннюю встречу.
— Пресс-секретарь…
— Подождет.
— Да, ваше высочество.
Джулиан направился в мужскую раздевалку спортзала. Что-то подсказывало, что сейчас ему тоже не повредят физические упражнения.
Катрина нанесла удар по боксерской груше. Это не потребовало большого усилия, но результат был удовлетворительный. Она продолжила, нанеся двойной удар кулаками. Отходя назад, она смахнула ладонью слезы со щеки.
Глупая девчонка. Тренажерный зал — это не место для жалости к себе. Она снова ударила по груше. И снова. Гнев на саму себя застилал ей глаза. Почему она не сделала выводов из прошлого опыта? То, что у нее есть чувства к кому-то, не означает, что они взаимны.
Катрина понимала, что, несмотря на все неприятности и огласку, она испытывает к принцу Джулиану истинную любовь. И тем больнее ей было сейчас.
Слова Джулиана о том, что между ними не происходит ничего серьезного, звучали эхом в ее голове. Очевидно, что он не любит ее, хотя в последнее время ей казалось, что он искренне привязан к ней.
Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.
Она оставила боксерскую грушу и решила попытаться вернуть себе чувство собственного достоинства, погрузившись в привычный ей мир карате. Она сделала несколько глубоких вдохов, а затем начала отрабатывать приемы.
Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не думать о той фотографии в утренней газете. Она думала о том, что теперь, когда внимание журналистов приковано к ней, могут всплыть те кошмарные фотографии из прошлого. Ее имя было связано с двумя королевскими домами, и она стала любовницей принца. Компрометирующие ее фотографии будут стоить сотни тысяч долларов. Если не больше.
Ей следовало остаться в Пасадонии.
Вдруг она заметила Джулиана, который стоял в отдалении. Она проигнорировала его, в надежде, что он уйдет.
Но он продолжал стоять на месте. Он позволил ей закончить комбинацию приемов, а затем вышел на татами.
— Прекрасные движения, — произнес он. — Точные и сбалансированные.
Она нанесла еще два удара воображаемому противнику, прежде чем ответить:
— Я часто практикуюсь.
Не глядя на него, она сделала еще несколько быстрых ударов.
— Ты расстроена.
Она не стала отвечать, но удивилась его спокойному тону. Разве это не он был расстроен?
— Катрина, я сожалею, что этим утром ты была одна в тот момент, когда увидела газету.
— Это не имеет значения.
Она сказала правду. Что изменилось бы, если бы он был там? Фотография вызвала бы тот же самый разрушительный эффект, даже если бы он был рядом с ней. А учитывая то, что она слышала в кабинете короля Лоуэлла, она не знала, насколько искренним было бы его сочувствие.
Он встал перед ней, ловко поймав кулак, нацеленный ему в лицо.
— Я хочу, чтобы ты остановилась и поговорила со мной.
В мгновение ока ее боль превратилась в гнев. Он стал ее противником. Она вырвала руку, восстановила равновесие и сделала несколько круговых выпадов, которые заставили его отступить.
— В последний раз я уложила вас на мат, ваше высочество. Возможно, вам следует уйти.
— Катрина, нам нужно о многом поговорить.
— Забавно, но я не знаю о чем.
— Я могу быть таким же упрямым, как и ты. Я не уйду, пока мы не поговорим.
Он изящно двинулся на нее. Впервые она заметила, что он был облачен в спортивную одежду. Он церемонно поклонился и встал в основную позицию.
— Я знаю, что ты ожидаешь появление фотографий из прошлого. Этого не произойдет.
— Как скажете. Я молюсь, чтобы так и было.
Она ответила на его поклон и сразу же перешла в наступление.
Его защита и контратаки были совершенны. Она сразу же поняла, что гнев влиял на его навыки в их прошлом бою, и решила сменить тактику. Она не совершит ту же ошибку. Сила на его стороне, но она была быстрее и проворнее.
Плюс она была сильнее, чем выглядела. Она заставит его попотеть. Или лучше она оставит его настолько вымотанным, что говорить для него станет затруднительным. Она ударила открытой ладонью, выбрав своей целью точку около его сердца.
Следующие несколько минут прошли в борьбе, она пыталась снова уложить его на лопатки.
То, что он назвал их отношения развлечением, казалось, придало ей ярости и сил. Она уже начала выдыхаться. Видно было, что Джулиан тоже устал, — намокшая от пота, его футболка все теснее облегала тугие мышцы. Чем больше он дрался, тем лучше выглядел. При этом он был абсолютно спокоен и даже улыбался.
Она все еще злилась, но его улыбка сводила ее с ума. Она наконец сделала подсечку, но, падая, он потянул ее с собой. Она упала на его грудь с громким вздохом.
Отталкиваясь от его накачанной груди, она боролась, чтобы встать. Но он крепко держал ее.
— Отпустите меня, — сказала она, стараясь сдержать эмоции.
— Нет, пока ты меня не выслушаешь. — Он сжал ее крепче. — Ты ожидаешь худшего. Но разве ты не понимаешь? Когда фотографии не появятся, ты наконец станешь свободной.
— Ты слишком в этом уверен.
Она все еще думала, что внимание прессы обязательно принесет ей вред.
— Просто это было бы логичным, — сказал он, уверенный в собственной правоте.
— Все это не имеет смысла. Зачем папарацци было ждать, чтобы продать нашу фотографию? Она была сделана в ночь после похорон, больше недели назад. И твой балкон выходит на море. Угол съемки говорит о том, что снимали со стороны воды. — Она ударила локтем ему под дых и почти вырвалась из его объятий. — Такой снимок сделать практически невозможно.
— Катрина. — Он все же уложил ее на лопатки и крепко держал.
— Нет! — Она уперлась ладонями в его грудь. Ей нужно было придумать что-нибудь, чтобы держать его на расстоянии, чтобы он больше не смог причинить ей боль. — Ты ведь знал, что нас будут преследовать журналисты.
Глава 12
— Это все твоя вина, — прошептала она. — Ты соблазнил меня, заставил почувствовать себя в безопасности, дал мне надежду.
Она знала в глубине души, что была несправедлива. Что он, возможно, прав. Слишком поздно. Она больше не доверяла ему. Она ударила его в грудь:
— Пусти меня.
— Катрина, послушай, — умолял он.
— Нет. Позволь мне уйти. — Она попыталась оттолкнуть его.
Его сильные руки обнимали ее, держа крепко, не Давая уйти. Она перестала двигаться. Дальнейшее сопротивление лишь смутит их обоих.
— Я не могу видеть, как ты скрываешься от мира из-за ошибок юности, — пояснил он, глядя ей в глаза. — Ты заслуживаешь лучшего.
— Моя жизнь — не твое дело. — Она отвела взгляд, не желая его слушать.
— Мое дело, до тех пор пока ты находишься в моем дворце.
— Эта проблема легко решается. — Она снова толкнула его, в этот раз сильнее. — Пусти меня. Я еду домой.
Он глядел на нее сверху.
— Ты никуда не едешь. Ты должна прекратить защищаться и начать жить.
— Тебе легко говорить, — возразила она. — Моя жизнь — не игра. Я не хочу снова причинить боль своим близким.
Она пыталась говорить без эмоций, но пьянящий аромат его тела и его прикосновения отвлекали ее.
— Если они действительно тебя любят, они будут рады видеть тебя свободной от тяжелого груза прошлого.
Казалось, что он действительно заботился о ней.
— Они показывают свою любовь, позволяя мне принимать собственные решения.
— Ты имеешь в виду, что они позволяют тебе прятаться во дворце. Какая красивая тюрьма. Я удивлен, что ты приняла это. Слишком легкое наказание для твоего тяжкого преступления.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Я знаю, что ты яркая звезда, но прячешься, боясь привлечь внимание к себе, иначе та пустая жизнь, которую ты для себя выбрала, чтобы отгородиться от страха, будет потревожена.
Она почувствовала, как сердце сжалось у нее в груди, когда своими словами он попал в самую точку. У нее перехватило дыхание. Она не могла дышать, но мысли в ее голове продолжили свой бег. Она говорила себе, что ее жертва была ради семьи, она это делала, чтобы оградить их от дальнейшей боли или стыда, но она самом деле просто наказывала себя за то, что не оправдала их надежд. За то, каким разочарованием стала для них.
— Катрина! Черт побери, дыши. — Он поднялся и поднял ее. — Мне жаль. Я не имею в виду…
— Хватит. Не притворяйся. — Возможно, он был прав насчет ее, но это ничего не меняло. Она загородилась локтем, когда он попытался вновь привлечь ее к себе. — Не притворяйся, что тебе не все равно, ведь я ничего для тебя не значу. Ты только тратишь со мной время вместо того, чтобы искать себе жену.