— Да? Поздравляю! — светски поддержала беседу Софья. — И что за конденсаторы?
— О, это нечто, Сони! — Бьющий через край энтузиазм инженер подкрепил кусочком пикантного сыра из Швейцарии, который зацепил пальцами с тарелки. — Сейчас как: резервуары для хранения витакса содержатся в подземных бункерах. Должен тебе сказать, это очень внушительные сооружения. Там, конечно, объём дай боже, на десятки тысяч лет, но и размеры — огромные залы! А если нужно перевезти субстанцию из одного пункта в другой? Это ж совсем другие габариты! До последнего времени максимум, что мы могли себе позволить — канистра на пятьсот лет, и та выглядит как здоровенный неподъемный чемодан. А меньше только боксы на десять-пятнадцать лет. И всё, это предел! Теперь же, — ты не поверишь! — небольшой кейс, с какими ходят клерки, а внутри двести пятьдесят лет жизни! Представляешь?!
— Действительно, — рассеяно улыбнулась Софья, — впечатляет. И оклад твой теперь?..
— Ну… — самодовольно потупился инженер, — мы сможем съездить в отпуск в горы. Вдвоём. Например, в Швейцарские Альпы — отличный сервис, классные отели, лыжи… Это круто!
Действительно круто, подумала Софья. А Швейцарию не иначе сыр навеял. Эх, Залеский, если ты и локомотив, то тащишь не туда. Не по тому маршруту.
— Обожаю Альпы. — Сказала так, будто проводила там каждый сезон, и любовник купился.
— Я понимаю, Сони, тебя этим не удивишь, но до отпуска могут появиться и другие возможности. — Залеский подался через стол: — Мы заканчиваем уникальную разработку… — Он перешёл на шёпот, будто в комнате были посторонние, и кто-то кроме Софьи мог услышать его слова. — Портативный привод для съёма витакса! Представляешь?! Это ж революция в сфере купли-продажи! Аналог ви-клети размером с чайное блюдце. При контакте с полем начинает перекачивать витакс в заданном количестве. Долой чеки, жетоны, векселя и расходники, все прочие бумажки на витакс, которые сегодня в ходу. Которые можно подделать, фальсифицировать, украсть, потерять и прочее, и прочее! Да такое и происходит сплошь да рядом — и теряют, и крадут. А тут — пришёл, сбросил походя, сколько нужно единичек — и свободен! Хоть деньги получай, хоть ещё что…
— Действительно, — призывно улыбнулась Софья, — удобно. Ты у меня такой умный, Игорь.
Редкое обращение по имени означало крайнюю степень доверия, и знак к переходу ко второй части вечера.
— Я в душ, — проворковала она, вставая из-за стола. — Как-нибудь потом ещё расскажешь мне про ваши изобретения? Это так интересно!..
— Конечно! — Залеский сглотнул, но не оттого, что во рту была пища. Бархатные обертоны в голосе Софьи вызывали у него совершенно непроизвольные физиологические реакции. — Я расскажу тебе всё интересное, что у нас творится. Только не плещись долго, не томи…
Софья благосклонно кивнула и улыбнулась — подождёшь, чем больше разогреешься, тем активнее будешь в постели. И что-то стоящее мелькнуло в рассказе инженера, что-то зацепило в этом хвастливом перечислении трудовых побед и достижений. Ну и ладно, успеется. Главное, не спешить…
6
Вик выбрался из норы. Преследователи — полицай с контролёром — сбились со следа, а ищейка, как видно, остался в машине. Не захотел бегать по грязи, обувь пачкать. Хотя понять его можно, свою задачу он выполнил — цель указал, а дальше дело гончих: загнать и повязать. Но не сложилось на этот раз. А на таком расстоянии и эксперт его локализовать не сможет.
Патрульные направились куда-то в южном направлении, значит ему на северо-восток. К ближайшему автобусу, и в город. Нужно срочно сбрасывать добычу, иначе чужой витакс начнёт перетекать в собственное поле, переполнять его, растягивать. Ничего хорошего в таком случае не случится. Это в клети адаптированный витакс реагирует с полем по принципу «ключ в замок» и ассимилируется. А «сырое переваривание» чревато самыми неприятными сюрпризами. Бывало, в результате этого процесса становились инвалидами, никакие подпитки потом не помогали. А бывало — лишались жизни.
Вик бережно нёс свое тело по скользкой глинистой тропинке. Только что кульбиты крутил, прыгал по лужам, что твой орангутанг, но сейчас чувствовал — время гимнастических упражнений прошло. Ресурс организма выработан, и выносливость — даже его феноменальная выносливость — на пределе. Только-только добраться бы до места.
Он вышел к разбитой дороге. В предместье машины редкость, но ему повезло. Не успел подумать, в какой стороне искать автостанцию, как из-за поворота вырулил древний мотоцикл «Иж» с коляской. Абориген предместий в дождевике с островерхим капюшоном уверенно правил своим нещадно тарахтевшим аппаратом в нужном Вику направлении. На поднятую руку отреагировал, остановил раритет, но, разглядев, что Вик весь в грязи и мокрый насквозь, сажать пассажира в люльку не торопился.
Однако сотенная решила вопрос, и скоро тягун убедился, что мотоцикл в условиях предместья, да ещё в такую погоду, самый выгодный вид транспорта. Там где автомобиль — если это только не вездеход — непременно застрял бы в жидкой грязи, абориген на своём древнем байке, выписывая замысловатые петли, уверенно преодолевал раскисшую хлябь.
Вик трясся в люльке, крепко ухватившись за стойку, стиснув зубы, чтобы не растерять их на ухабистой дороге, и прикидывал, где бы ему сбросить витакс. Обычно он сдавал добычу в неприметном кафе «Шесток», где хозяином был Валерка Безменов. Вик знал его со времён бесшабашной юности, когда и прилипло прозвище Шестопёр к драчливому и отчаянному парню. Удар его набитого кулака был действительно сравним с ударом страшной шипастой дубинки.
С тех пор много воды утекло. Шестопёр остепенился, обзавёлся собственным кафе, а в тайнике задних помещений установил клеть и бойко скупал ворованный витакс. Вик договорился с Валеркой и на этот раз, но теперь первоначальный план летел к чёрту. «Шесток» далеко, на другом конце города, почти у Центра. Добраться туда тягун просто не успевал. Зато рукой подать до известного адреса: неказистого домишки, по внешнему виду которого в жизни не скажешь, что здесь могут взять витакс.
Абориген, услышав адрес, кивнул, и скоро они подъехали в нужное место. Кособокое строение с ветхой верандой, чердаком под протекающей крышей и ставенками с облупившейся краской посреди захламлённого, заросшего двора. Справа, в глубине — сарай, чуть дальше запущенный огород. Никому и в голову не придёт, что здесь нашли прибежище высокие технологии. Тем не менее, это было так.
В подполе стояла новейшей конструкции ви-клеть и банковские канистры длительного хранения по пятьсот лет витакса каждая. А в неказистом с виду, но крепком и добротном изнутри домике, и в сараюшке-развалюшке (что тоже было сплошной видимостью) — боевики с автоматами. Потому что была это территория Грома, командира отряда Неукротимых. И база была его — обустроенная и защищённая.
С тех пор как люди начали интенсивно обмениваться и торговать витаксом, мир будто спятил. Он и раньше не был идеален, этот мир. Где вы видели истинную демократию и по-настоящему равные возможности для всех? Но теперь изменилось отношение к самому понятию «жизнь».
Каждый, кто имел деньги, активно скупал витакс. Ни ценные бумаги, ни недвижимость не шли в сравнение с купленным долголетием. Вновь образовавшиеся ви-банки открывали номерные счета, на которых скапливался витакс на многие тысячи лет жизни. Таких держателей называли бессмертными, и это было недалеко от истины.
Другие увидели в продаже собственных годочков чудесную возможность поправить финансовое положение. Ну действительно, если находятся охотники продать почку, — одну из двух, — или долю печени (не говоря уже о донорах крови), то почему бы не обменять на деньги несколько лет собственной жизни? Особенно если ты молод, здоров, и старость с её немощью и болезнями кажется полной абстракцией — уделом других, чужих, несчастливых людей, не имеющих к тебе никакого отношения.
Доходило до абсурда: появились чудаки, предпочитавшие существовать за счёт регулярной сдачи витакса. По принципу: проживу коротко, но весело. Таких называли коровами, и Вик не понимал их логики. Хотя, спросите любого, крепко подсевшего на иглу наркомана — загадывает ли он себе долгие лета?
Здравомыслящие граждане — разумное большинство — сохраняли традиционные денежные сбережения и открывали, наравне с этим, скромные счета в ви-банках. Они называли себя формалами: тщательно следили за здоровьем, регулярно сканировали поле и видели в накоплении витакса возможность продлить жизнь и обеспечить старость.
Криминал занимал в новом мире собственную нишу, и тут было всё понятно. Однако нашлись и другие: те, кто делал из сложившегося положения вещей трамплин во власть. Иногда, почитывая газеты, Вик не мог сдержать смешка: политики перекачивали витакс со счёта на счёт десятками и сотнями тысяч единиц. Какому тягуну такое по силам?!
Партия Ограничителей существовала вполне легально. Программа их декларировала абсолютный контроль распределения витакса государством (или специальными народными комиссиями). Ограничители ратовали за создание социальных фондов по типу пенсионных — для помощи больным и престарелым, ограничение коммерческого оборота витакса и многое другое. Были у этих идей сторонники, были и противники, но внутри партии выделилось крайне левое крыло — Неукротимые.
Эти ребята стремились решать вопросы силовыми методами: формировали бригады боевиков, совершали налёты на ви-хранилища, не брезговали грабежами и вымогательством, но трясли исключительно держателей крупных ви-счетов. В том числе, активно скупали витакс у тягунов. Платили даже более щедро, чем теневые перекупщики, но и контакты с Неукротимыми несли в себе риск куда больший, чем отношения с обычными барыгами. Госбезопасность нещадно выслеживала членов группировки и с ними не церемонилась.
Вик относился к экстремистам спокойно. Некоторые их методы не признавал и осуждал, другие считал благородными. Лично знал несколько тяжелобольных людей, получающих поддержку из копилки Грома. Он и раньше сливал здесь добычу, хотя лишний раз в гости к боевикам старался не попадать. Однако сейчас другого выхода не было. Гром оказался ближайшим владельцем клети, в какое-либо другое место вор уже просто не успевал.