Однако, сейчас не время для шуток. Аресты блогеров и угрозы уголовного преследования за попытку свободно высказать свои взгляды в социальных сетях говорят о том, что все очень серьезно, и мы уже можем писать о нашей стране как о «полицейском государстве», снимая стесняющие эту фразу кавычки. Украинская власть откровенно пытается запугать свой народ, и эти действия абсурдны только на первый, очень поверхностный взгляд. На деле они имеют свою очевидную логику, как и преследования политической оппозиции, повсеместное введение цензуры в СМИ и репрессии против тех, кто не ограничивается постами в сети, пытаясь организовать в стране акции социально-экономического протеста.
Так, в Одессе был зверски избит Ибрагим Морис, который возглавил в прошлом месяце массовые протесты против отключения электроэнергии, не на шутку напугавшие столичные власти. В Днепропетровске та же судьба постигла профсоюзного активиста Евгения Деркача, организатора митингов работников уникального предприятия «Южмаш», фактически уничтоженного украинским Кабмином. В Киеве, у стен горадминистрации, были задержаны участники пикета против повышения цен на проезд – бывшие активисты «евромайдана», которым в наказание сразу выписали повестки в армию. Причем на месте событий были замечены представители ультраправых батальонов «Азов» и «Айдар», которые явились туда, чтобы противодействовать «путинским провокаторам», и буквально ни за что арестовали на майдане случайно проходивших граждан.
Эти акции устрашения также имеют демонстративный характер: чтобы превентивно запугать украинцев, шокированных обвальным падением гривны и катастрофическим повышением тарифов, которые взвинтят сейчас ради кабальных кредитов МВФ. Все это окончательно разорит миллионы людей, многие из которых, вдобавок, потеряют работу в ходе намеченных согласно условиям кредитора сокращений «бюджетников». Уже сейчас минимальная зарплата в Украине снизилась до 42 долларов – ниже, чем в нищих Бангладеш, Гане, Замбии, Лесото, Гамбии или Чаде (своего рода кармическая расплата за расистскую болтовню о «Донбабве» и «Луганде»). Ситуация будет только ухудшаться в ближайшие месяцы, и пуская пробные шары репрессивных запретов, нам очень прозрачно намекают, что случится с теми, кто выйдет на улицу протестовать против этой политики ничем не прикрытого социального геноцида. Можно не сомневаться, что возмущенные посты на тему повышения тарифов и валютного курса уже вскоре тоже будут объявлены провокационными «правонарушениями», за которые следует наказывать по законам так и не наступившего у нас формально «военного времени».
Но важно понять: власть хочет запугать нас именно потому, что боится сама. Боится, что ее сметут возмущенные социальным кризисом, мобилизацией и войной люди. Преследуя всякую политическую оппозицию – даже трусливых «регионалов», с готовностью покорившихся новому режиму в обмен на сохранение бизнеса, – она делает это из вполне обоснованного опасения, что в стране возникнет реальная оппозиция, которая станет центром консолидации недовольных граждан. А это положит конец правлению нынешних хозяев Украины, которым придется ответить за все, что творилось здесь в течение последнего года. И, в первую очередь, за пролитую на нашей земле кровь, разрушения и искалеченные судьбы множества людей.
Страх перед этой ответственностью заставит их до последнего хвататься за власть, удерживая ее любой ценой. Подавляя свободу слова, – ведь в эфире украинских телеканалов в принципе нет никаких оппозиционных спикеров, – наши правители боятся, что альтернативный взгляд на положение в стране, свободно озвученный перед массовой аудиторией, окончательно разрушит и без того основательно подорванную веру в официозную пропаганду, которая рушится с каждым новым «котлом» и с каждым повышением цен и тарифов. По мере развития социально-экономического кризиса эта пропаганда все более демагогически кричит нам о внешних и внутренних врагах Украины, представляя их главными и единственными виновниками постигшей ее катастрофы. Специально созданное для этих целей оруэлловское Министерство информационной политики как раз сейчас запустило свой феерический проект «Информационные войска Украины» – за наш с вами, кстати, бюджетный счет.
Борьба с «врагами», которыми запугивают нас СМИ, является последним аргументом украинских политиков, поскольку они могут удерживать власть только благодаря продолжению перманентной войны, списывая на нее все последствия собственной политики. Но даже спекуляция на шовинистической истерии имеет определенный предел, к которому мы уже подошли. И чем меньше людей будут верить словам власти, тем активнее она будет карать за крамольные слова и переходить от слов к делу, сворачивая псевдодемократическую риторику и закручивая гайки политических репрессий.
Сейчас украинцам не мешало бы вспомнить не только «антимобилизационную» книгу Гашека, но и старую шаламовскую заповедь политзаключенных, диссидентов и арестантов: «Не верь, не бойся, не проси». Не нужно верить нынешнему режиму – правление захвативших власть на майдане политиков показало, чего стоят их обещания. Не стоит бояться угроз – они запугивают украинский народ лишь потому, что боятся его сами. Бесполезно просить, чтобы нам по собственной воле вернули отобранные права и свободы. Нужно помнить слова еще одного выступавшего против войны писателя, именем которого до майдана называлась одна из киевских улиц: «Права – не дают, права – берут».
Февраль 2015 г.
History repeats itself[8]
Если тексты художественных книг, повествующие о событиях прежних лет, становятся похожими на свежие новости, это повод спросить себя, в каком времени мы на самом деле живем – тогда, или сейчас?
«В месяц я зарабатывал двести миллиардов марок. Деньги выдавали два раза в день, и каждый раз делали на полчаса перерыв, чтобы сбегать в магазины и успеть купить хоть что-нибудь до очередного объявления курса доллара, так как после этого деньги снова наполовину обесценивались», – так писал Эрих Мария Ремарк, рассказывая о немецкой инфляции двадцатых годов. Его книги, повествующие о том, к чему может привести страну война и нацизм, когда-то стояли на полках практически в каждой нашей квартире. Сейчас там можно найти разве что нехитрый набор «женских» романов или «мужское» чтиво с перестрелками спецназа и боями на фэнтезийных мечах. Однако история жестоко мстит тем, кто ее забывает, с легкостью превращая прошлое в настоящее. И в феврале 2015 года, узнав с утра текущий курс доллара, многие охваченные паникой украинцы пораньше отпрашивались с работы, чтобы поскорее потратить обесценивающуюся гривну в супермаркетах – пока там не размели с полок всю гречку, олию и сахар, а цены не подпрыгнули выше, чем это удавалось в свое время активистам «евромайдана».
Еще недавно в этих магазинах специальным образом маркировали «оккупационные» товары российских производителей, живо напоминая обо все той же старой доброй Германии, где метили «позорными» знаками «неарийские» лавки и магазины. Однако сегодня, когда в некоторых торговых сетях официально ввели ограничение на продажу товаров в руки одного покупателя, эти «неприкасаемые» вражеские продукты волшебным образом исчезли с прилавков. Их размели те же самые люди, которые еще вчера скандировали хором пафосные и пошлые патриотические кричалки. Сейчас их почти не слышно, хотя акустика значительно улучшилась в полупустых магазинах.
«Инфляция – единственная форма наказания без законного основания», – сказал как-то Милтон Фридман, гуру чиновников и экономистов, которым мы обязаны повышением тарифов и инфляционным кризисом. Однако то, что происходит сейчас в стране, является закономерным следствием и запрограммированным результатом того, что случилось в ней год назад. Жизнь преподнесла украинцам еще один, далеко не последний урок, заставив платить по рыночному курсу за неолиберальные иллюзии, ксенофобские предрассудки и милитаристский психоз, в точности повторивший у нас истерию столетней давности, описанную выдающимся писателем Стефаном Цвейгом:
«Постепенно в эти первые военные недели войны 1914 года стало невозможным разумно разговаривать с кем бы то ни было. Самые миролюбивые, самые добродушные как одержимые жаждали крови. Друзья, которых я знал как убежденных индивидуалистов и даже идейных анархистов, буквально за ночь превратились в фанатичных патриотов… Давние приятели, с которыми я никогда не ссорился, довольно грубо заявляли, что я больше не австриец, мне следует перейти на сторону Франции или Бельгии. Да, они даже осторожно намекали, что мой взгляд на войну как на преступление, собственно говоря, следовало бы довести до сведения властей, ибо “пораженцы” – самые тяжкие преступники против отечества».
Все это выглядит слепком с наших украинских реалий. С той разницей, что наши соотечественники не считают нужным осторожничать с обвинениями в адрес инакомыслящих, а взгляд на войну, как на преступление – совершенно нормальный в нормальном обществе, был криминализирован в нашем общественном сознании. Украинцы, которых давно превратили в полуобразованную, воспитанную на однодневном масскульте нацию, без труда позволили убедить себя в том, что организованный элитами «евромайдан» был чем-то особенным и уникальным – как фонарик айфона, ярко горящий во тьме веков. На самом же деле история знает множество примеров, когда раздутые пропагандой ненависть и нетерпимость овладевали массами людей, которые легко приравнивали инакомыслие к измене, путая демократию с диктатурой, а достоинство – с доносительством. Плодами взращенного на почве таких настроений древа всегда были репрессии, насилие и погромная травля.
24 февраля, перед началом лекций, студенты географического факультета Львовского университета устроили «коридор позора» для своего преподавателя, доцента Ольги Загульской, выстроившись возле аудитории, где должна была пройти ее лекция. Вина этой женщины состояла в том, что она открыто высказывала в своем блоге личные взгляды на события в Украине, критикуя мобилизацию и войну на Донбассе. Как рассказала в своем блоге сама Загульская, на этой акции присутствовали сотрудники СБУ и тележурналисты 24 канала, которые собирались заснять унижение диссидентки, чтобы показать его в эфире всей Украине. По ее словам, инициаторами травли стали философ Мирослав Попович и патриотические писатели Юрий Винничук и Отар Довженко. А местная пресса возмущенно писала о «сепаратистке» в стенах национального вуза, по сути, подстрекая к наказанию человека, который осмелился публично высказывать свои убеждения.