«Это Россия, детка!» И ничуть не шутил бы. Россия — это отдельная цивилизация, живущая по собственным законам развития. Это первое. И второе: Россия — это единственная мировая цивилизация, КОТОРАЯ НИКОГДА НИКЕМ НЕ БЫЛА ПОКОРЕНА ДО КОНЦА. Вот именно поэтому именно в России и случилась, как сказал бы Б. Н. Ельцин, такая вот «загогулина».
Мы часто и не задумываясь о том, почему это именно так, говорим, что у нас есть уникальная способность переваривать в себе другие культуры и, принимая что-то со стороны в лоно собственной цивилизации, трасформировать это таким образом, что получаемое на выходе уже мало походит на то, что внедрялось нам извне. Подобный «цивилизационный иммунитет» смог сохраниться у нас именно благодаря тому, что российская государственность существует без перерыва более тысячи лет.
Потому, что наша государственность, возникшая на стыке Запада и Востока, вобравшая в себя элементы и того и другого, объединяющая в себе как западные, так и восточные народы и субкультуры, смогла выработать особую цивилизационную особенность, свою собственную систему «хорошо — плохо». Свои особенные методы выживания, синтезирующие в себе восточный коллективизм с западным индивидуализмом. России удалось в себе соединить несоединимое: общество, существующее как спаянный общей целью коллектив индивидуалистов. Отсюда, кстати, и наша слабость: не имея общей цели-идеи, мы распадаемся на индивидуалистов «без царя в голове». Но отсюда и наша сила: оставаясь индивидуалистами, осознавая свое предназначение действовать с индивидуальной, «частной» инициативой, однако будучи объединенными общей целью, бессознательно «выдавать на гора» кумулятивный эффект собственных побед. Это вам не западный «строй рыцарей», где каждый сам за себя. И не восточная орда, где каждый лишь винтик и действует по правилам роя. «Это вам Россия, детка!» Тут бессознательная цель, ощущаемая большинством, заставляет каждого, не задумываясь даже, делать то, что должно. Индивидуально и самостоятельно, без особого приказа. И сумма этих дел и мыслей заставляет индивидуумов напрягать свои силы ради коллективной цели. Потому что так надо и так правильно. Потому что мы так чувствуем. Пусть даже и не можем иногда толком объяснить, почему правильно это, а не то.
На практике это означает, что наши геополитические «партнеры» точно знают цивилизационные коды и систему ценностей собственных народов и народов, которые они покоряли. Маркетинговые и рекламные технологии, первоначально придуманные для продвижения товара, применяемые сегодня с целью политических манипуляций для продвижения отдельных политиков или идей, на нашей российской почве дают периодические сбои, приводящие «партнеров» к провалам. Столетия борьбы с нами дали им «знание» о нашей «военной тайне»: о необходимости в рамках нашей цивилизации общей цели-идеи, которая только и может спаять наше общество в единое целое и сделать его непобедимо устойчивым. Это знание позволило им «поймать» нас дважды в течение XX века, в 1917 и 1991 годах, в момент, когда с общей целью-идеей ощущался острый дефицит. Но вот что делать дальше с, казалось бы, уже покоренным народом, этим знанием они не обладают. Отсюда и их поражения после побед: СССР на месте разрушенной Империи и новая Россия, расправляющая плечи после краха СССР. Это их проблема. Мы другие. И активность наших партнеров связана не только со «шкурным интересом», не только с тем, что мы богаты природными ресурсами. В немалой степени их многовековая и маниакальная потребность прийти к нам то с мечом, то с разговорами связана с тем, что мы не укладываемся в их голове. Сам факт нашего успешного существования — это вызов всей западной парадигме развития. Мы исповедуем другую религию, мы исповедуем другие, отличные от них ценности, и мы богаты. Для обычной европейской политической мысли этого достаточно для того, чтобы признать нас туземцами, опасными и подлежащими разграблению и покорению. Но что особо их раздражает, так это то, что мы в массе своей выглядим, как они. То есть мы… белые. Если бы мы — народы России, объединенные общей Русской цивилизацией, — были бы другими, отличными от них, как негры, китайцы или ацтеки, с другой внешностью и культурой, то борьба с нами была бы «просто бизнес и ничего личного». Но мы бросаем вызов ИХ культуре и ИХ цивилизации, являя иной, отличный от них путь развития. И бессознательно это вызывает страх и недоверие. А в политике это приводит к тому, что за последние десять веков больше всего войн и нашествий мы отразили именно от них, от «цивилизованных» европейцев. Последние же 300 лет почти сплошь все войны — это войны с Европой! И даже редкие вкрапления сюда, на общем фоне, русско-турецких войн или с Персией-Японией, хоть это и войны на Востоке, но на деньги и при прямой поддержке стран Запада!
Но вернемся к России в самое начало правления Путина. В 1999 году про нашу страну можно было сказать: «клиент созрел». Вся собственность от государства перешла в руки «зиц-председателей». Армии нет как таковой. К началу 2-й кампании в Чечне боеспособных частей было, набранных «с миру по нитке», около 30 тыс. человек. Государства нет — кризис 1998 года сделал систему государственных обязательств полностью отсутствующей институцией. Народ был занят собственным выживанием. Идеи нет. Желание отделиться от России, по примеру республик СССР, набирало обороты и принимало законченные формы в национальных республиках. ИХ план был прост и апробирован многократно. Удар извне. Перекрытие маршрутов транспортировки нефти и газа на Запад, вмешательство стран НАТО под предлогом обеспечения бесперебойности поступления энергоресурсов в Европу плюс угроза неконтролируемого распространения ядерного оружия (вспомните о трех боеспособных дивизиях, занятых к тому же войной на Кавказе) — все это был прекрасный повод «в связи с нестабильностью» продать все приватизированное-украденное. И довесок к этому — распад страны. Управлять несколькими небольшими государствами извне явно проще, чем одним большим (это уже опыт распада СССР). И вот, во исполнение этого сценария, банды Хаттаба и Басаева, прообраз сегодняшних банд в Сирии, включающие в себя частично местное население, распропагандированное и обманутое, частично наемников со всего света, двинулось на Дагестан.
Я говорил уже о том, что приход Путина к власти не мог состояться сам по себе, случайно. Естественно, его подбирали с учетом такого развития событий, и естественно, что «все предусмотрели». Никому не известный чиновник из силовиков был «идеальной» кандидатурой. Отсутствие политического веса, массы сторонников, политической силы, на которую бы он мог опереться, без государственных и материальных ресурсов. В то же время — силовик, он мог быть использован втемную для прогнозируемого Западом развития событий. Силовой опыт мог гарантировать его включенность в проблему «прогнозируемого сноса» русской государственности, если бы вдруг что-то пошло не так. А его микроскопический вес как политика обеспечивал уверенность в том, что Путиным можно будет вертеть как марионеткой, так как «один в поле не воин». Заодно Путин смог бы сыграть роль «козла отпущения» в разрушении государства, как за год до этого такую же роль сыграл Кириенко в разрушении экономики. Но это Россия…
Как поступили китайцы, проиграв опиумные войны и попав в кабальную зависимость от стран Запада? Сказано — проиграли, значит, проиграли. Отпустили косички, как признак поражения, и носили их до тех пор, пока Запад сам не ослабел и не разжал хватку. Как поступили немцы, когда подписали акт о капитуляции? Пошли к советским войскам за тушенкой с кашей, а к США за планом Маршалла и покорно каются за ту войну до сих пор. А как поступили народы России в 1999 году? Сработал наш «русский код». Знаменитое путинское: «мочить в сортире», та страсть и боль, с которой он это на всю страну сказал, разбудили в народе «общее бессознательное». Сникерсы — это хорошо, и иномарки подержанные вместо «Жигулей» — тоже неплохо. Магазинчик собственный — вообще отлично, свобода слова — это прекрасно, но… Общее бессознательное было в другом, оно лежало в плоскости «да пошли вы все на…, надоели хуже горькой редьки…, тысячу лет не знаем на своей земле поражений в войнах и сейчас хотим побеждать и гордиться». Это «мочить в сортире», разбудив общее бессознательное ожидание абсолютного большинства, дало общую цель и уверенность и общую жажду побед. Любых побед. От взятия Гудермеса и Грозного до побед в хоккее. От убийства лидеров боевиков, лично причастных к гибели и страданиям наших граждан, до очередных громких контрактов «Газпрома» и 3-го места сборной страны на чемпионате Европы по футболу. Страна, привыкшая побеждать, и народ, который сознавал себя народом-победителем, хотели побед так же жадно, как путник жаждет воды в пустыне. И были так же неразборчивы во вкусе и смыслах этих побед. Отбросили боевиков обратно? Отлично! Березовский сбежал, а у Гусинского забрали НТВ? Прекрасно, посмеялись над нами — пора и честь знать! Выросла цена нефти на полдоллара? Замечательно! Пусть нам от этого пока ни холодно, ни горячо, но хоть на полдоллара, но мы их уделали! Россия, спаянный коллектив самостоятельных индивидуалистов, снова стала страной-цивилизацией, стремящейся к любым победам. И тут же дали сбой все расчеты всех институтов, изучавших и изучающих нас. Как так? За кого им воевать? Они должны сдаться! А мы не сдавались. И не «за яхту Абрамовича» гибли парни из Псковской дивизии, останавливая полчища боевиков и видя перед смертью, что их там предательски бросили без поддержки. А из этой бессознательной тяги к победе, из русского коллективно-индивидуалистского нежелания уступить, из чувства униженности страны, родившей не рабскую покорность, а ярость и жажду победы. Пусть даже и ценой собственной жизни…
Путинская функция «антивирусной программы» — это и есть его роль в истории России. Чистильщик, в отличие от фехтовальщика, не имеет возможности стоять в одной позиции все время. Так как нет кого-то одного, противостоящего ему в одной фехтовальной позе и вооруженного одной шпагой. Занимаясь разрухой после урагана, нужно проявлять многомерность талантов, от уборщика и садовника до плотника и каменщика. Тем, кстати, и отличается разруха от поломки или «поломок», что в состоянии «сломано» находится все, что могло бы вам пригодиться.