область, потерявшую с ним всякую живую связь. Ведь на ничтожную горсть русских по духу галичан сколько мы получим поляков, евреев, украинизированных униатов?» Дальше П. Дурново объяснил, почему это будет иметь негативные последствия для России: «Украинское или мазепинское движение сейчас у нас не страшно, но не следует давать ему разрастаться, увеличивая число беспокойных украинских элементов».
Очевидно, крах Российской империи наступил не потому, что она присоединила Восточную Галичину. Но это событие определенно не добавило ей стабильности, поскольку было сопряжено с многочисленными жертвами русских солдат и огромными материальными потерями. В чем-то предостережения П. Дурново оказались пророческими и для последующих времен.
7. Вглядываясь в Октябрь 1917 года
Прошло 100 лет после российской Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года. Срок вполне достаточный для того, чтобы воспоминания не были отягощены излишними эмоциями и предубеждениями. К сожалению, этого не произошло. Просматривая посвященные этим событиям фильмы, телевизионные шоу, читая исторические исследования, можно заметить, что и сегодня страсти кипят. Спорящие стороны бывают настолько взволнованны, как если бы революция произошла недавно и непосредственно коснулась их судеб. Сторонники левой идеи по-прежнему не сомневаются в позитивном влиянии революции на жизнь российского общества, тогда как люди, придерживающиеся либеральных взглядов, убеждены в том, что это была трагедия в жизни страны и народа.
Разумеется, лучше избегать революционных потрясений. Но они случались и будут случаться независимо от нашего к ним отношения. Причем не по злой воле отдельных пассионарных гениев или демонов, а оттого, что в обществе периодически накапливается критическая масса непримиримых противоречий, разрешить которые посредством мирного диалога оно не может. В этом отношении общество сродни природе, которая тоже время от времени переживает различные катаклизмы: извержение вулканов, смерчи и тайфуны.
Приняв эту закономерность как объективную данность, бессмысленно кипеть благородным гневом, искать единственных ответчиков за произошедшее в 1917 году и пытаться принять чью-либо сторону. В гражданских конфликтах — а революции такими и являются — не бывает только правых и только виноватых, поэтому тенденция связывать трагедийность революционных и послереволюционных событий исключительно с большевиками, которая возобладала после развала Советского Союза, не может быть ни объективной, ни справедливой.
Российскую империю, которую идеализируют нынешние российские либералы, представляя ее чуть ли не страной всеобщего благоденствия, разрушили вовсе не большевики. Это деяние — целиком на совести правящей царской элиты: депутатов Думы, генералитета и даже некоторых членов царской династии. Это они, воспользовавшись стачечным движением рабочих Санкт-Петербурга и других городов, решили, что монархическая система правления себя исчерпала и должна быть заменена республиканской (разумеется, в буржуазно-демократическом обличии). Это они вынудили царя Николая II отречься от престола, не отдавая себе отчета в том, что вынимают закладной камень всего государственного здания.
На их совести или в том числе на их совести гибель царской семьи. С февраля по ноябрь 1917 года было достаточно времени, чтобы вывезти ее за пределы России, но буржуазное Временное правительство, состоявшее из околотронных деятелей, упорно содержало членов царской семьи в стране под домашним арестом. Ссылки на объективные трудности, связанные с организацией эмиграции царской семьи, — негодное оправдание. Особенно если учесть, что сами члены Временного правительства и бравые царские генералы сумели уехать из России.
Разрушители монархии оказались неспособны заменить ее новой, более прогрессивной государственностью. Не удалось им овладеть и народной стихией, направить ее в конструктивное русло. Не нашлось у них и сколько-нибудь привлекательных для народа лозунгов, которые превратили бы его в союзника новых правителей. Не отказались они и от участия России в страшной и непопулярной в народе мировой бойне. После февральских событий страна была ввергнута в политический и экономический хаос и стремительно деградировала.
Объективно в стране назрел заказ на силу, которая остановила бы эти разрушительные процессы. Ею оказалось партия большевиков во главе с В. И. Лениным. Чтобы перехватить революционную инициативу, ей не потребовалось сверхусилий. Провозгласив начало вооруженного восстания, большевики бескровно овладели властью. Видимо, это обстоятельство дает возможность многим утверждать, что 7 ноября (25 октября по старому стилю) 1917 года в России произошел банальный переворот, а не революция. В обычном сознании революция не может быть без крови и жертв. И тем не менее это была настоящая социальная революция, может быть, даже больше отвечающая этому понятию, чем Февральская.
Февральская революция ликвидировала монархию, но не изменила общественного и политического строя страны, тогда как Октябрьская сломала старую буржуазную систему и заменила ее новой — социалистической. Ее лозунги «Земля — крестьянам», «Фабрики — рабочим», а также выход России из мировой войны обеспечили большевикам широкую народную поддержку.
В современной историографии третьим этапом Октябрьской революции признается Гражданская война. На Санкт-Петербургском международном культурном форуме в 2017 году мне довелось услышать литературное сравнение: Октябрьская революция и Гражданская война — как столкновение коллективного Шарикова с коллективным Преображенским. Смысл этой метафоры прозрачен, но совершенно некорректен. Во-первых, потому, что Гражданскую войну развязал не «Шариков», а «Преображенский». Ее могло и не быть, если бы российские властная и военная элиты не начали защищать старую Россию, которую они по своей глупости разрушили и потеряли свое привилегированное место в ней. Войну с большевиками возглавили блестящие царские генералы и высшие офицерские чины, которые равнодушно восприняли акт царского отречения и не стали защищать корону, на верность которой присягали.
Казалось, у большевиков и принявших их сторону рабочих, крестьянских и солдатских Советов не было реальных шансов противостоять хорошо обученной армии, возглавляемой царскими генералами (Корниловым, Деникиным, Красновым, Врангелем, Колчаком, Юденичем и др.). К тому же на помощь им пришли и страны Антанты. Но большевики, сформировавшие Рабоче-крестьянскую Красную армию, не только устояли, но и победили. При этом сохранили Российскую империю, наполнив ее совершенно иным социальным и административно-территориальным содержанием. Стоит ли доказывать, что это было бы совершенно невозможно, если бы их не поддержали широкие народные массы.
Если первые две фазы российского общественного кризиса завершились сравнительно быстрой и мирной сменой власти, то третья оказалась кровавой и продолжительной. И почему-то, как само собой разумеющееся, все ее жертвы были зачислены на счет красных, то есть большевиков. Согласиться с этим совершенно невозможно. Был не только красный террор, но и белый. По мнению специалистов, первый унес больше миллиона человеческих жизней, а второй — не менее 600 тысяч. Известен приказ генералов Корнилова, Краснова и других: «Пленных не брать». Поразительно, но Гражданская война была не только классовой, но и идеологической. Она развела по разные стороны баррикад людей одного сословия. В противостоящих друг другу армиях часто сражались отцы и дети или родные братья.
Конечно, это была всенародная российская трагедия. О ней можно и должно сожалеть, но напрасно искать правых и виноватых, а тем более примерять на себя роль их судей (даже через сто лет). Это понимали многие современники тех трагических событий, причем лучше, чем некоторые нынешние интеллектуалы. Примером сказанному могут быть удивительные строки выдающегося русского поэта Максимилиана Волошина:
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас — тот против нас.
Нет безразличных: правда с нами».
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
Поэт понимал, что у каждой стороны была своя правда, за которую умирали люди, но также чувствовал, что истиной не обладали ни те, ни другие. Вот и молился за всех и в своем коктебельском доме спасал от гибели «и красного вождя, и белого офицера».
Крах Советского Союза дал многим основание высказать ему вдогонку свои осуждения и проклятья. Но если бы мы были немного объективны, то должны были бы признать и достижения СССР. Не стану их перечислять — они известны. Остановлюсь на одном, являющемся своеобразным долгим эхом Октябрьской революции. Речь идет о создании Советского Союза по национально-территориальному принципу. Это была идея В. И. Ленина, которую он последовательно претворил в жизнь. В результате в условиях союзного государства получили развитие государственные институты, культура, наука, образование, литература многих национальностей. Может показаться парадоксальным, но именно советская власть подготовила их к самостоятельной государственной жизни.
В качестве наиболее яркого примера могу привести родную Украину. До Октябрьской революции ее вообще не было на политической карте Российской империи. Как государственно-политическое образование она появилась только при создании большевиками Советского Союза, причем со значительными территориальными приобретениями. Ко времени развала союзного государства в 1991 году Украина входила в десятку наиболее развитых европейских стран.
Сегодня, когда проводится реставрация капиталистической системы, Украина оказалась отброшенной во вторую сотню в рейтинге стран по всем показателям. Определенно гражданам Украины есть над чем задуматься. Не является ли это следствием в том числе полного, часто агрессивного отрицания советского периода, разрыва традиций с прошлым.