Западный мир и католическая церковь не подвергались столь суровым испытаниям и не понесли ощутимых потерь. История не знает сослагательного наклонения, но еще неизвестно, в каком положении пребывала бы сегодня католическая церковь, если бы Рим оказался на месте Константинополя, а Папа Римский — в положении Константинопольского патриарха, фактически пленника в своей бывшей стране.
Несколькими десятилетиями позже не менее страшная беда постигла и православную Русь. Монгольский смерч, пронесшийся по русским землям в 1237-1240 годах, разрушил огромную европейскую страну. Были сожжены крупнейшие города, в том числе столица Руси Киев. Истребленной оказалась, выражаясь современным языком, практически вся правящая элита древнерусского общества, а также значительная часть православного духовенства. Русский народ, сильно разреженный кривой монгольской саблей, оказался, по сути, обезглавлен. Это отбросило его назад в развитии на целую историческую эпоху.
Что касается русского православия, то оно также сильно пострадало. Монголы надолго отрезали Русь от православной Византии, хотя и ослабленной, но еще живой, оборвали внутренние церковные иерархические связи. Официальной резиденцией митрополитов оставался Киев, но жить там было трудно. Монголы боялись возрождения древней столицы Руси и делали все возможное, чтобы этого не случилось. В первые десятилетия монгольского владычества высшие иерархи Русской православной церкви спасались от террора завоевателей в постоянных пастырских разъездах по русским землям, а в конце ХІІІ века и вовсе переселились во Владимир-на-Клязьме под защиту княжеской власти.
Монгольское завоевание Руси, последующее ее расчленение между Золотой Ордой, Великим княжеством Литовским и Польшей нарушило естественное течение истории восточнославянских земель. Они оказались на положении колоний. Понадобилось много времени и усилий, чтобы освободиться от чужеземной зависимости. Раньше всего это удалось Северо-Восточной Руси, где уже с XIV века формировалось централизованное государство. В XVII веке освободилась от зависимости и Южная Русь — Украина. Длительная борьба за независимость, вылившаяся в Освободительную войну 1648-1654 годов под руководством гетмана Богдана Хмельницкого, завершилась победой украинского народа. После длительного перерыва народ вновь обрел государственность и защитил свою православную веру.
И тем не менее в новый этап своей истории Украина вступила, заметно изменившись духовно. Теперь в ней наряду с исконным православием, которому покровительствовало казачество, появился и католицизм, пришедший сюда вместе с польской шляхтой. Религиозная ситуация на Украине усложнилась после Брестской унии 1596 года, породившей еще одну христианскую церковь.
Риму на исходе XVI века наконец удалось реализовать свои унийные домогательства, имевшие место еще в середине ХІІІ века. Тогда Папский Престол пожаловал Даниила Галицкого королевской короной, однако склонить к унии с Римской церковью так и не смог. Даниил никак не отреагировал на предложения Рима, а затем, не получив поддержки в борьбе с монголами, вовсе прекратил с ним какие бы то ни было отношения.
Формально в Бресте 1596 года было провозглашено объединение православной и католической церквей, в действительности же произошел еще один церковный раскол, теперь уже в русском (украинском) православии. Новообразованную церковь хитро назвали грекокатолической, но фактически она была просто католической, поскольку и канонически, и иерархически входила в структуру Папского Престола.
Трудно сказать, руководствовались ли правилом «как лучше» православные иерархи (Потий, Терлецкий и другие), которые согласились на унию, но очевидно, что и в то время, и в исторической перспективе их деяния объективно нанесли Украине много вреда. Брестская уния разделила не только православную церковь, но и украинский народ. Униаты, пользуясь покровительством Рима и Варшавы, изначально заняли агрессивную позицию по отношению к православным. Последние подвергались преследованиям и потеряли в это время даже собственную митрополию. Возродить ее удалось только в 20-е годы XVII века при помощи иерусалимского патриарха Феофана и активной поддержке гетмана П. Сагайдачного. Вековое соперничество православия и католичества, приобретавшее иногда весьма уродливые формы, изнуряло духовные силы украинского народа и не позволяло ему консолидироваться.
Когда этноидеологи новой Украины пытаются выставить православию исторический счет, им следует вспомнить не только нашу давнюю драматическую историю, но и новейшую, связанную с социалистическим экспериментом в Советском Союзе. За годы советской власти православная церковь понесла тяжелый урон. Безжалостно уничтожался ее клир. Разрушались церкви и храмы, в пламени атеистических костров сгорали иконы, богослужебные книги, церковная утварь переплавлялась в слитки или распродавалась за рубеж. Коммунистическое государство стремилось прервать вековые православные традиции, отстранить церковь от участия в созидании духовно здорового общества. Это было трагическое заблуждение, поскольку таким образом разрушалась одна из опор государства, может быть, самая важная.
Все сказанное убедительно свидетельствует о том, что православие менее всего ответственно за все, что происходило с его верными подданными в далеком и недалеком прошлом. Оно само подвергалось испытаниям, и в этом отношении на всех этапах истории разделяло с народами и странами драматическую судьбу.
В беседе с журналистом одной уважаемой на Западе украинской газеты я услышал следующее: «Но не станете же Вы отрицать, что все преуспевающие цивилизованные страны Запада находятся в лоне Римско-католической церкви?» Разумеется, не стану, так же как не буду отрицать созидательную функцию церкви. Но только не считаю это обстоятельство решающим на пути достижения западными странами лидирующего положения в мире.
Когда проводится эта, как полагают ее авторы, достойная наследования параллель, она, как правило, подкрепляется примерами таких стран Запада, как США, Германия, Великобритания, Франция и другие. При этом упускается из виду, что католический мир не ограничивается ими — он значительно шире. К нему также принадлежат страны Латинской Америки, Черного континента, которые далеки от процветания. В то же время ряд развитых стран может быть продолжен Японией, Южной Кореей, Сингапуром, Тайванем, странами Арабского Востока. В последнее время впечатляющие успехи демонстрирует Китай. Как известно, католицизм не является традиционной религией в этих странах, а следовательно, не ему они обязаны своим прогрессом.
В каждом случае среди условий, содействовавших опережающему развитию тех или иных стран, религиозный фактор играл далеко не определяющую роль. Говоря о странах так называемого цивилизованного Запада, который неодолимо притягивает к себе наших национал-патриотов, не следует забывать, что они достигли столь впечатляющих успехов не только благодаря собственным ресурсам и усилиям. Начиная с эпохи Великих географических открытий почти все они стали крупнейшими колониальными империями со всеми вытекающими последствиями. В их закрома потекли несметные богатства (природные и созданные народами покоренных регионов) Америки, Африки, Индостана, Восточной Европы. В метрополиях они овеществлялись в величественных храмах, великолепных дворцовых комплексах, произведениях искусства, промышленных предприятиях, научных открытиях. Используя современные термины, можно сказать, что в промышленный прогресс и культурное развитие стран Западной Европы в течение многих столетий инвестировал весь остальной мир.
В определенной мере эти тенденции сохранились и в наше время. Они не такие несправедливые, как раньше, однако процесс перетекания мировых ресурсов в страны «золотого миллиарда» продолжается. Только теперь он осуществляется под лозунгом глобализации и занимаются этим не империи-государства, а империи-компании.
В заключение несколько слов о моральной стороне поднятой здесь проблемы. Допустим, вопреки вышесказанному западный мир действительно обязан своим процветанием несравненным структурообразующим возможностям католической церкви. Означает ли это, что нам следует оставить веру предков и немедленно присоединиться к той, которая обеспечит более быстрое вхождение в круг цивилизованных стран? На мой взгляд, здесь нет проблемы выбора. Для подавляющего большинства украинцев это неприемлемо. «Перезвать» их, как говорили древние летописцы, от православия к католицизму (или протестантизму) не удастся. Однако попытки изменить эту более чем тысячелетнюю традицию, как показывает собственный опыт, оборачиваются для украинского народа драматическими потрясениями, духовным и этнокультурным разломами.
То, что происходит сегодня в религиозной жизни Украины, совершенно не отвечает интересам украинского общества. Будем честны перед собой и признаем, что церковные манипуляции в прошлом и настоящем фактически привели к образованию двух украинских народов: западноукраинского, исповедующего католицизм (грекокатолицизм), и восточноукраинского, придерживающегося православия. У них разные традиции, культурно-исторические ценности, различное представление о будущем Украины. Один видит ее исключительно в западноевропейском содружестве, другой не мыслит ее существования в отрыве от России и Беларуси.
К сожалению, этот разлом не только не преодолевается в условиях суверенного государственного развития Украины, но еще более увеличивается. Помогают в этом как внутренние, так и внешние доброхоты: одни — не ведая, что творят, другие — ведая. Есть свои заслуги на этом поприще и у В. Ющенко, который в течение всего президентского срока пытался «оторвать» Украинскую православную церковь от Русской.
2. Украинская православная церковь — церковь соседней державы?
Со времени обретения Украиной государственной суверенности не утихают дискуссии о статусе Украинской православной церкви, традиционно состоящей в каноническом единстве с Московским патриархатом. Каких только эпитетов не удостоивалась она от национал-патриотов: «церковь соседней державы», «московская церковь» и даже «чужая церковь». Постоянное шельмование своих же людей сопровождается призывами к властям определиться с «чужой церковью» и наконец создать на Украине единую православную церковь. Некоторое время ее называли «национальной», потом, осознав нелепость такого определения, заговорили о единой поместной православной церкви.