В начале мая 1709 года началась осада Сечи, несколько затянувшаяся из-за сильного половодья. Выручил Яковлева казацкий полковник И. Галаган, близко знакомый с запорожскими обычаями и военными хитростями. Он пообещал сечевикам помилование, если они сложат оружие. Но, по информации украинских историков, поверившие его клятве безоружные запорожцы были беспощадно перебиты, а все сечевые строения и даже зимовники, окружавшие Сечь, были уничтожены. После этого земли между Орелью и Самарой были присоединенны к Миргородскому полку Гетманщины.
После разгрома шведов под Полтавой некоторые запорожцы ушли на юг и в 1710 году основали новую Сечь, при впадении в Днепр реки Каменки (на Херсонщине). Однако по приказу Петра она была разрушена войсками гетмана Скоропадского и генерала Бутурлина. Запорожцы отошли еще дальше и сделали еще одну попытку основать Сечь в турецких пределах. Однако они сразу же стали испытывать притеснения со стороны крымских татар и ногайцев. Тогда казаки попытались вернуться в Россию, но Пётр І отклонил их просьбу. Запорожцам удалось вернуться на родину лишь в 1735 году при императрице Анне Иоанновне.
Глава 3Под скипетром Российской империи
После Полтавы
«Россия, использовав большие материальные и людские ресурсы Украины, одержала победу над Швецией в Северной войне и получила выход к Балтийскому морю» (История Украины. Киев, 2001. С. 72).
Судьба запорожских казаков, остававшихся с Мазепой до конца, не погибших в сражении под Полтавой и во время последующего бегства, была незавидной. Они были вынуждены порвать всякие связи с родными местами, где их могли опознать, поймать и предать суду за государственную измену. Поэтому эти казаки рассеялись по рекам и морским заливам, превратившись в бродяг и разбойников. Отдельные же пошли еще дальше — бежали за рубеж, предложив свою саблю врагам России. В частности, запорожец Иван Григорьев, выходец с Левобережья Днепра, схваченный в Малороссии весной 1713 года, был «пытан и огнем зжен», после чего сообщил, что он после поражения под Полтавой бежал в Крым, где поступил на службу к хану и уже как лазутчик был направлен обратно на Украину.
О трагической судьбе этих людей вскоре после 1709 года в своих стихах малороссиянин Феофан (Прокопович) писал (перевод мой. — Авт.):
«Что мне делать, я не знаю?
А безвестно погибаю:
Забрел в леса непроходимые,
В страны дальние и безводные.
Атаманы и гетманы!
Поддался я на ваш обман….
Не попасть бы мне в сильные руки,
И не приять бы страшные муки.
Возвращаюсь я на путь прежний,
Под кров не зело надежный.
Прогневил я самодержца
С малоразсудного сердца.
Да мой в том разум твердый,
Что Бог и царь милосердый.
Государь гнев свой оставит,
И Бог мене не оставит».
В мае 1710 года остатки Запорожского казачьего войска, находясь в Бендерах, уже в эмиграции избрали своим гетманом Филиппа Орлика — «самого верного соратника Мазепы». 5 мая того же года он огласил текст Пакта и Конституции прав и вольностей Запорожского Войска, которую украинские историки-националисты считают первой конституцией «независимой» Украины. В ней провозглашалась независимость Украины как от России, так и от Речи Посполитой, обозначались границы этого «государства» в соответствии с Зборовским договором 1649 года и обусловливался союз со шведским королем и крымским ханом.
В январе 1711 года Ф. Орлик со своими запорожцами, вместе с крымскими татарами, вторгся на территорию Молороссии, но, потерпев ряд поражений, эмигрировал в Европу, где впоследствии скитался по правящим дворам Германии, Польши, Франции, Турции, стремясь уговорить их правительства начать борьбу за освобождение земель, населенных украинцами с целью создания там государства. Не добившись этого, он умер на чужбине в 1742 году и был похоронен в Яссах в Румынии.
Вскоре после Полтавской битвы, 17 июля 1909 года гетман Иван Скоропадский подал царю статьи о Малороссии. Он просил об «утверждении прав, вольностей и порядков, доселе бывших в малороссийском войске, о том, чтобы великороссийские воеводы не вмешивались в городские и полковые дела, а присматривали бы только «за замками», расправы без малороссийской старшины сами не чинили, чтобы выведены были гарнизоны, помещенные в некоторых малороссийских городах». Также он просил, «чтобы гетману слушаться одного только государя, указы получать только от его имени».
В качестве ответа на эти просьбы в январе 1710 года в Киев от московского правительства был назначен наместник-воевода князь Д.М. Голицын. В Глухове, в окружении гетмана, учреждалась должность «государева министра», особого чиновника, который должен был отвечать перед правительством за благонадёжность гетмана и участвовать вместе с ним в управлении. Первым таким «государевым министром» был назначен суздальский наместник А.П. Измайлов. Ему даны были в распоряжение великорусские полки, которые раньше находились при Мазепе.
Измайлов, заняв свой пост, занимал его очень не долго. В сентябре того же 1710 года он должен был оставить свой пост, потому что сделал один опрометчивый поступок, подписав вместе с гетманом увещательную грамоту к запорожцам, среди которых начались волнения и беспорядки. Гетман, узнав, что Измайлова хотят сменить, просил тогдашнего канцлера Головкина оставить его на прежнем месте, но Измайлов все же был отозван, а на его место были назначены два чиновника: думный дьяк Виниус и стольник Федор Протасьев.
Присутствие при гетмане великорусских чиновников вызвало среди казаков слухи о том, что приставленные к гетману люди Москвы «не дают ему сделать шага свободного, всякое письмо гетмана осматривают, что гетман не станет долее терпеть такой опеки над собой и весной, в союзе с запорожцами и татарами, пойдёт на Москву». Эти слухи стали известны киевскому воеводе Голицыну, который ещё в феврале 1710 года писал о них канцлеру Головкину: «Когда народ узнает, что гетман такой власти не будет иметь, как Мазепа, то, надеюсь, будет приходить с доносами». Также Голицын писал, что он не советует содействовать исполнению гетманской просьбы о том, чтобы дать ему во владение приграничный город Умань. «Ему Умани давать не следует, пусть живёт со всеми своими делами у нас в середине, а не в порубежных местах».
Но канцлер старался лишний раз не раздражать гетмана. Он писал: «Мы видим, что у вашей вельможности с воеводою киевским (Голицыным. — Авт.) несогласно; однако ж царское величество на вашу верность есть благонадёжен и безосновательным никаким доносам поверено не будет». Но доносы продолжались, и в мае 1713 года гетман писал Головкину, что «от начала гетманства своего имеет несносные скорби от злобных и безбожных клеветников».
В начале 1715 года гетман получил царскую грамоту, в которой для пресечения произвола и злоупотреблений полковников своей властью предписывалось сократить их права, прежде всего в праве выбора ими старшин и сотников. Этот царский приказ оказал действие искры, брошенной в горючий материал — недовольство полковников своим гетманом усилилось и полковники между собой назначили нового гетмана Полуботка. Объясняя это, они писали в свей грамоте: «Нынешний гетман человек смирный, за Украйну стоять не умеет; кто ни нападёт, все дерут… Не Мазепа — проклятый Иуда, а нынешний гетман проклятый, не стоит за Украйну, а москали её разоряют».
Желая поднять свой престиж при царском дворе, в 1717 году Скоропадский выдал свою дочь за сына царского сановника П.А. Толстого. В 1722 году гетман вместе со своей женой и свитой ездил в Москву поздравлять царя с Ништадским миром. Гетмана встретили в Москве хорошо, гостил он там около полугода. Там он снова напоминает царю о «статьях», но в ответ получает 29 апреля указ об учреждении малороссийской коллегии, состоящей под председательством бригадира Вельяминова из шести штаб-офицеров украинских гарнизонов. Таким образом, вместо одного чиновника при гетмане явилась целая коллегия. С учреждением Малороссийской коллегии Скоропадский практически был лишён власти. С этим он и отправился в конце июня обратно домой, но, едва доехав до Глухова, 3 июля умер.
Спасшиеся после погрома 1709 года украинские казаки основали новую Сечь, вначале на реке Каменке, а затем в Олешках, вблизи современного Цюрюпинска на Херсонщине. После смерти И. Скоропадского наказным гетманом было назначено черниговского полковника Павла Полуботка. Но вскоре между гетманом и Малороссийской коллегией начались трения. Москва стремилась назначать в казачьи полки русских полковников, украинцы этому всячески противились. Украинцы видели в этом покушение на их казачью свободу, русские — как путь прекращения распрей между украинской старшиной и усиление контроля за казацкими частями.
В 1723 году начальником Украинской дивизии был назначен генерал-аншеф князь Михаил Михайлович Голицын. Слободские казачьи полки были переданы непосредственно под его команду. В 1725–1726 годах их сводный отряд под командой харьковского полковника Григория Семеновича Квитки ходил походом в Персию, откуда вернулся с богатой добычей.
Между тем распри на почве борьбы за власть между украинскими полковниками продолжались. Посредством Москвы украинского гетманства добивался миргородский полковник Данила Апостол. Он воспользовался своеволием Полуботка в отношении обнародования указов и донес об этом царю. Гетман вместе с генеральным писарем и генеральным судьей были вызваны в Петербург, где предстали перед судом. Полуботок умер в крепости. 28 января 1725 года не стало Петра Великого, и новым украинским гетманом стал Данила Апостол.
В 1726 году слободские казачьи полки были переданы в ведение Военной коллегии. Спустя три года в каждом полку была учреждена регулярная рота, находившаяся под командой армейского офицера, по ряду вопросов не подчинявшегося казачьему полковнику. Так было положено начало реорганизации слободского казачества, лишения его былых вольниц и привилегий.