Однако украинская сторона настояла на том, чтобы военные объекты обеих сторон в Севастополе напоминали чересполосицу. Я сам почти ежегодно бываю в Севастополе, но до 2014 г. не могли понять, где кончается территория одного флота и начинается территория другого флота. То же положение и с причалами, со складами, различными береговыми службами, культурными объектами и т. д.
Вот я в 2011 г. иду на катере вдоль побережья Северной стороны в Большой бухте. У входа в бухту — мощная береговая казематированная Константиновская батарея, построенная ещё адмиралом Лазаревым. Она — российская. А метрах в шестистах от неё — такая же батарея — Михайловская, но она уже украинская.
Ближе к Куриной пристани стоит флагман ВМСУ «Гетман Са-гайдачный» (бывший пограничный сторожевой СКР «Киров»), далее — тральщик пр. 266М «Черкассы» (бывший «Разведчик»).
За ним — плавбазы «Славутич» и «Донбасс». Причём в метрах 40–50 от сходней «Славутича» расположена российская казарма, на ней изображение российского и Андреевского флагов.
Метрах в 400 от «Донбасса» — флагман российского Черноморского флота крейсер «Москва», за ним — БПК «Керчь» и т. д.
В Южной бухте базировался 418-й дивизион тральщиков (4 единицы) и единственная в Черноморском флоте полубоеспособная подводная лодка Б-871 «Алроса».
В Карантинной бухте базировался 295-й дивизион ракетных катеров (5 единиц). В остальном бухта была занята украинскими кораблями, в подавляющем большинстве небоеспособными.
На суше российская база представляла собой архипелаг каких-то маленьких островков, окружённых украинской территорией. К примеру, казарма морпехов располагалась в 5 км от автобазы, а та — в 3 км от склада ГСМ.
Понятно, что обеим сторонам было куда удобнее иметь большие компактные районы базирования, огороженные колючей проволокой, подобно всем военным базам США.
Но Киев умышленно создал такую «рассеянную» российскую базу в Севастополе, готовясь к её захвату. Причём желательно малой кровью или вообще бескровно.
Планировалось в подходящий момент направить в Севастополь 2–4 «поезда дружбы» с бандами националистов из Львова и Ровно. Вспомним, как 1 марта 1992 г. полторы тысячи боевиков на деньги украинских олигархов приехали на «поезде дружбы» в Севастополь и совершили провокационный марш по городу в униформе банде-ровских частей УПА.
Шести тысяч бандеровцев хватило бы для блокирования всех элементов российской «рассеянной» базы. Как? Да так же, как и на майдане в Киеве: строить баррикады, жечь покрышки, использовать строительную технику и т. п.
Далее у российского командования была бы альтернатива — открыть массированный огонь на поражение по бандеровцам либо бежать из Севастополя, оставляя склады, технику и около 70 кораблей и судов Черноморского флота, которые были не способны выйти в море без длительного ремонта.
От этой опасности Черноморский флот спасло население Севастополя, готовое защищать свои корабли, а главное, своих русских людей. С 1992 г. Киев регулярно создавал конфликтные ситуации в Севастополе и на Чёрном море.
Ещё до раздела флотов, 21 июля 1992 г. в 8 ч. 30 мин. сторожевой корабль Черноморского флота СКР-112 в ходе учений «Море» был захвачен группой проукраинских офицеров. Корабль поднял украинский флаг и двинулся в Одессу. Вскоре команда СКР-112 обнаружила, что малый десантный корабль на воздушной подушке (МДК-184) и малый противолодочный корабль (МГТК-93) уже следуют за ними.
В 9 ч. 25 мин. вице-адмирал Гуринов (начальник штаба Черноморского флота) приказал подняться дежурным гидросамолётам Бе-12 для контроля за действиями СКР-112 и установления с ним связи.
В 10 ч. 00 мин. командующий Военно-морскими силами Украины контр-адмирал Борис Кожин позвонил вице-адмиралу Георгию Гуринову и предложил: «Если есть воля людей, то пусть корабль идёт в Одессу». На что вице-адмирал заявил, что в случае необходимости он использует оружие.
В это время из радиообмена команда СКР-112 поняла, что начальник штаба дивизиона капитан 3-го ранга С. Тушев, который находился на МДК-184, получил приказ при необходимости применить оружие. Последний, оценив положение и последствия своих действий, отдал приказ вести огонь из артиллерийской установки АК-230 не по кораблю, а впереди него. Было сделано 3–4 очереди прямо по курсу на дистанции 2 кабельтовых.
Через несколько минут Тушев вышел на связь с Жибаревым: «Получил приказ всеми способами остановить корабль и вернуть СКР-112 на базу». Жибарев дал ответ: «Я иду под Государственным флагом Украины в её территориальных водах и следую в украинский порт Одесса. На провокации отвечать не буду, но готов себя защищать».
РК-260 подошёл справа к СКР-112. Там была сыграна боевая тревога, и две спаренные 76-мм установки АК-726 подготовились к открытию огня. На дистанции 100 метров ракетный катер начал бросать швартовые концы, чтобы они намотались на винты СКР-112, что заставило последнего маневрировать.
Около 17 часов появился СКР «Разительный», который прервал ходовые испытания новой турбины. «Разительный» и МПК-93 взяли курс на СКР-112, чтобы тремя кораблями взять СКР-112 в тиски и остановить. «Разительный», приспустив правый якорь, начал опасное сближение с СКР-112 с целью тарана, однако этот манёвр, учитывая его опасность, был отменён.
Вскоре к СКР-112 подошла помощь из Одессы в виде двух ПСКР. В воздух был поднят украинский истребитель Су-27.
В 18 ч. 50 мин. корабль успешно прибыл в порт Одесса и пришвартовался у пирса бригады пограничных кораблей Украины.
Контр-адмирал Кожин, который поспешил прилететь в Одессу, сделал журналистам неприлично-вызывающее заявление о том, что в Одессу прибыл первый корабль ВМС Украины. На СКР-112 был выставлен пост комендантской службы. Местная пресса объявила капитан-лейтенанта Настенко национальным героем. Ну а сами «герои», празднуя свой подвиг, упились до такой степени, что один из офицеров упал за борт и утонул.
Позже СКР-112 был переименован в U-132. Год СКР ржавел у одесского причала, а 24 августа 1993 г. корабль был сдан для разоружения и демонтажа. В конце 1993 г. корабль исключили из списков ВМСУ и вывели в отстой.
В Киеве СКР-112 присвоили название «Украинской Авроры». В 2007 г. память о 1100-летии победы флота Киевской Руси при Константинополе, в знак чего князь Олег прибил свой щит на вратах столицы Византии, а также в ознаменование 15-летия прорыва СКР-112 в Одессу под флагом Украины была учреждена медаль «Морская слава Украины» 2-й степени. Удостоверение № 2 и заслуженную награду получил Сергей Владимирович Настенко.
Риторический вопрос: для чего потребовался сей вояж, поставивший Украину и Россию на грань войны? Матросам и офицерам, желавшим служить в ВМСУ, в июле 1992 г. никто не мешал. Так зачем же надо было тащить в Одессу ржавую посудину, построенную ещё в 1968 г.? Ответ, как и везде, один — Киеву нужна была постоянная конфликтная ситуация, население бывшей УССР требовалось готовить к войне с Россией.
5 апреля 1992 г. президент Кравчук назначил контр-адмирала Бориса Кожина командующим ВМС Украины. Замечу, что Кожин родился в 1944 г. в Пскове, но объявил себя «украинцем русского происхождения».
И вот новоиспечённый «украинец» с пафосом выдал: «Украинская армия при необходимости способна уничтожить Черноморский флот РФ. Но украинский флот необходимо усилить, и в этом могла бы помочь Россия материально, чтобы достроить крейсер «Украина».
Неплохо! До спецоперации ещё 20 лет, а идёт речь об уничтожении Черноморского флота.
В ответ на эти угрозы севастопольские мальчишки писали на стенах домов около штаба ВМСУ: «Кожин — ты на Гитлера похожий!»
Горбачёв и Ельцин фактически уничтожили Черноморский подводный флот.
Для начала в 1990 г. были проданы на слом в Турцию и Италию, а также отправлены на судоразделочную базу в Инкерман 11 лодок проекта 613 (С-100, С-172, С-197, С-230, С-234, С-287, С-296, С-339, С-344, С-379 и С-389) и одна ракетная лодка проекта 651 (Б-318).
Однако ещё работал наш ВПК, и в январе 1991 г. из Сормова в Севастополь по внутренним водным путям прибыла Б-871 — новейшая лодка проекта 877В.
20 декабря 1991 г. было расформировано управление 131-го отдельного дивизиона. Последнюю в нём опытовую лодку СС-243 списали 1 сентября 1991 г. Заниматься её конвертовкой было некому, и она вместе с учебно-тренировочной станцией УТС-10[106] попросту затонула на глубине 6 м в Практической гавани. «Отслужив своё, она ждала разделки на металлолом, но «доброжелатели» ускорили этот процесс, сняв с подводной лодки часть арматуры, изготовленной из цветных металлов»[107].
Новейшая лодка Б-871 показалась националистам лакомым кусочком. Видимо, спецслужбы США и НАТО были готовы заплатить солидные деньги за секреты проекта 877В. И с подачи западной разведки была начата операция по захвату этой лодки.
Предоставлю слово капитану 1-го ранга Игорю Фёдоровичу Ле-ухину, в то время старшему помощнику командира Б-871: «Вечером 13 марта 1992 г. помощник командира Б-871 по работе с личным составом капитан-лейтенант В. Петренко собрал моряков срочной службы украинской национальности и под надуманным предлогом повел их на подводную лодку, стоявшую у плавпирса в Южной бухте. Прибыв на пирс, Петренко дал приказание: «Команде вниз», а сам вытащил ракетницу и выпустил три красные ракеты. С противоположного берега бухты на катере прибыл капитан 1-го ранга Лупаков. В центральном посту он по общекорабельной связи зачитал текст присяги на верность народу Украины. На заранее приготовленном листе поставили свои подписи Петренко, командир БЧ-5 капитан-лейтенант О. Клигман, старшие лейтенанты командир БЧ-1 И. Баринов и командир моторной группы А. Рясик, командир группы гидроакустиков лейтенант В. Литвинов и радиометрист А. Махно.
Оценив сложившуюся ситуацию, стоявшие на вахте вахтенный моторист матрос Марат Абдуллин и вахтенный трюмный матрос Анатолий Заяц загерметизировались в 4-м отсеке и, угрожая прекратить вентилирование аккумуляторной батареи, что грозило взрывом газовой смеси, потребовали связи с командиром или со старпомом.