Мы стояли с командиром на верхней территории около матросской столовой, и неожиданно из строя моряков, возвращавшихся с ужина в казарму, кто-то спросил нас: «А что делать нам, русским?». Вопрос сразу насторожил. После объяснения стало ясно, что Петренко увел на корабль для «срочного дела» матросов-украинцев. Командир отправил меня на подводную лодку, а сам направился в команду уточнить обстановку и доложить командиру соединения.
В центральном посту я увидел замкомдива капитана 1-го ранга Лупакова. Старший лейтенант Баринов зачитывал текст украинской присяги. По их реакции стало ясно, что меня не ждали. Я изъял вахтенный журнал ЦП, объявил о незаконности их действий и потребовал немедленно покинуть корабль. Моя попытка доложить ОД бригады обстановку по прямому телефону не удалась, т. к. Лупаков попросту выхватил из рук телефонную трубку. Проявив субординацию по отношению к заместителю командира дивизии, я ещё раз потребовал покинуть подводную лодку и убыл на пирс к телефону. После доклада я вернулся в центральный пост и объявил учебную тревогу для повышения готовности корабля. Обстановка прояснилась неожиданным образом. Я узнал, что в отсеках посторонних нет, присягу никто не принимал, а в 4-м отсеке загерметизировались М. Абдуллин и А. Заяц. Экипаж беспрекословно выполнил все мои команды. Захват корабля и переприсягание не удались. Лупаков и Петренко вынуждены были покинуть лодку.
После приведения подводной лодки в исходное положение я построил экипаж по большому сбору на пирсе. К этому моменту на корабль прибыл командир. В его присутствии Лупаков начал вести пропаганду за принятие украинской присяги. На приказание командира выйти из строя принявшим украинскую присягу Петренко стал призывать моряков не делать этого, предупреждая о нависшей над ними угрозе уничтожения, при этом называя командование «фашистами».
С подходом к пирсу командира бригады капитана 1-го ранга А. Косткина Лупаков прыгнул в катер и ретировался»[108].
Замечу, что попытка захвата боевого корабля в зарубежных базах Великобритании или США была бы поводом для ввода войск для наведения порядка. Так было и в XIX, и в XX веках. Соответственно, Россия, послав в Севастополь хотя бы одну Псковскую воздушно-десантную дивизию, навсегда могла бы решить вопрос с Севастополем и Крымом вообще. Но, увы, у нас правил «всенародно избранный» выпивоха, для которого приказ из Вашингтона был куда важнее интересов русского народа.
В сентябре 1993 г. вышел приказ командующего Черноморским флотом, в котором после формулировки: «Ввиду невозможности дальнейшего использования по прямому назначению боевых кораблей… нецелесообразности их восстановления… исключить из состава 14-й дивизии подводных лодок большие подводные лодки Б-6, Б-36, Б-41, Б-105 пр. 641, среднюю подводную лодку СС-128 пр. 633…» Причём Б-36 поставили в судоремонтный завод № 13 для использования в качестве запасных частей при ремонте Б-435.
В июле 1994 г. в свой последний парад на День Военно-морского флота в Севастополе вышла С-384 — последняя подводная лодка проекта 613. Она гордо пронесла советский Военно-морской флаг по Севастопольской бухте, погрузилась под перископ и вышла на внешний рейд главной базы флота. Эта лодка честно служила стране 42 года, в том числе 33 года на Черноморском флоте.
В конце 1994 г. «корабли замерли у пирсов. Закончились флотские запасы некоторых марок масел, а главное — вышел срок службы аккумуляторных батарей. Их пришлось выгрузить. А без аккумуляторной батареи подводная лодка теряет свое основное свойство — способность погружаться и подавать «электрическую кровь» на все потребители и приборы подводного организма»[109].
15 декабря 1994 г. согласно директиве главнокомандующего штаба ВМФ от 9 июля 1994 г. была расформирована 14-я дивизия подводных лодок. За 27 лет через дивизию прошли со своими командирами и экипажами 106 лодок постоянного и 24 лодки переменного состава.
28 июня 1992 г. подкупленные офицеры тральщика «Сигнальщик» пр. 266М подняли украинский флаг. Командование Черноморского флота просто цыкнуло, и на следующий день офицеры «Сигнальщика» спустили украинский флаг.
Очередной конфликт ради чего? «Сигнальщик» построен в 1973 г. и требовал ремонта, который был соизмерим со строительством нового тральщика. В море он больше не выходил и в 1994 г. был списан и сдан на лом.
Капитан 1-го ранга Лупаков попытался захватить старый (постройки 1954 г.) законсервированный крейсер «Михаил Кутузов» пр. 68бис. Он поднял на крейсере украинский флаг и отстучал телеграмму в Киев. В конце концов Лупакову намяли бока, и инцидент вроде бы был исчерпан. Но это показывает, что даже эту ненужную груду металла Киев хотел использовать для создания конфликтной ситуации с РФ. Надо ли доказывать, что Лупаков вряд ли действовал в инициативном порядке.
Киев устраивал провокации не только в Севастополе, но и в Одессе, и на Дунае. Вот что, к примеру, происходило в Измаиле:
«Там корабли специфические, артиллерийские речные катера. И была проблема их перевода в Крым. Дошло до того, что украинцы напрямую запугивали. Мол, будут атаковать с воздуха. Замко-мандующего флотом, контр-адмирал Борис Цареёв сказал им: попытаетесь произвести налёт, ответим. И хотя на катерах оружие не ахти, но вполне достаточное, чтобы завалить штурмовик. Украинцы это поняли. Хотя штабной корабль «Дунай» им всё-таки достался, он никуда не пошёл, слишком старый был, отошедший нам ещё по репарациям после Великой Отечественной»[110].
8 апреля 1994 г. готовилось к выходу из Одессы гидрографическое судно Черноморского флота «Челекен».
В гавань прибыли украинские пограничники и морские пехотинцы. Чтобы задержать судно, у швартовых концов выставили охрану. Но когда на борт «Челекена» поднялись пограничники, таможенники и старший морской начальник Одессы, члены экипажа взяли их на прицелы автоматов и попытались арестовать.
Бунт на корабле возмутил официальный Киев, и в Одессу поступил приказ провести досмотр «Челекена» на следующее утро.
9 апреля поздно вечером из Севастополя в штаб 318-го дивизиона, расположенного в Одессе, поступил приказ: «Вывести судно в море любой ценой». В 23 ч. 40 мин. командир 318-го дивизиона вывел к борту «Челекена» взвод моряков с автоматами, которым приказал «зарядить оружие и стрелять при попытке задержать судно». Украинская охрана, которую выставили у швартовых «Челекена», была без оружия и повлиять на ситуацию не могла. Российские матросы на палубе обрубили швартовы топорами. Судно вышло из порта и взяло курс на Севастополь. Применять оружие с других кораблей, чтобы остановить судно в порту, не стали.
В 6 часов утра утра 9 апреля за «Чекеленом» отправили украинские пограничные катера. В воздух были подняты четыре штурмовика Су-25. В ответ из Севастополя на помощь судну-беглецу вышла корабельная ударная группа Черноморского флота. Конфликт становился опасным, и чтобы избежать кровопролития, в Киеве решили досмотреть судно в Севастополе.
Когда «Чекелен» ошвартовался в Севастополе, штаб Черноморского флота с применением морской пехоты не допустил досмотра судна.
«Одной из самых известных провокаций украинских властей стал захват 318-го дивизиона кораблей резерва Черноморского флота, который базировался в Одесском порту. В ночь с 10 на 11 апреля 1994 г. в расположение 318-го дивизиона кораблей резерва Черноморского флота прибыло подразделение Болградской воздушнодесантной дивизии ВСУ численностью в 160 человек. Украинские десантники были вооружены автоматическим оружием и боевыми гранатами. Они арестовали военнослужащих, дежуривших в дивизионе, включая и командира дивизиона капитана 1-го ранга Олега Ивановича Феоктистова.
Украинские военные потребовали от офицеров и мичманов дивизиона под угрозой применения оружия лечь на пол.
Солдаты ВСУ «пожаловали» и в комнаты, где проживали около десяти семей офицеров и мичманов дивизиона. Женщины и дети тоже подверглись нападению, например двенадцатилетнего сына командира дивизиона Феоктистова тоже положили на пол, угрожая автоматом. Три часа в помещениях дивизиона продолжался обыск, который в действительности был скорее психологическим давлением и откровенным грабежом. Уже потом выяснилось, что в процессе обыска у военнослужащих и членов их семей пропали деньги, золотые вещи, продукты из холодильников.
В два часа ночи матросов дивизиона увезли на автомобилях КамАЗ в расположение украинского военного городка «Черноморское», а офицеров и мичманов оставили на базе дивизиона. Утром офицерам и мичманам дали три минуты на принятие присяги Украине. Некоторые, особенно из тех, кто не имел своего жилья в городе, были вынуждены сдаться — иначе им угрожали просто вышвырнуть их на улицу. Кстати, командир дивизиона капитан 1-го ранга Феоктистов был доставлен после произошедшего обыска в кардиологию местной больницы»[111].
Зарвавшиеся националисты пытались захватить БПК пр. 61 «Способный» (бортовой № 578), прибывший на ремонт в Севастополь с Тихоокеанского флота. Корабль был построен в 1969 г. и нёс боевую службу в Тихом и Индийском океанах.
21 июня 1987 г. он пришёл на ремонт в Севастополь. 16 июля корабль был временно передан в состав Черноморского флота.
30 июня (30 июля — по другим источникам) «Способный» встал в севастопольский Морской завод им. Серго Орджиникидзе для ремонта и модернизации по проекту 01090 с последующей передислокацией на Северный флот. Временно «Способный» вошёл в состав 63-й бригады ремонтирующихся, экспортных и модернизирующихся кораблей (БРЭМК).
Уже в период проведения работ было решено расширить их по сравнению с базовым проектом модернизации (проект 01091), с размещением в экспериментальных целях в кормовой части корпуса новейшего неакустического комплекса обнаружения подводных лодок четвёртого поколения, с буксируемыми антеннами на разных уровнях воды. Проект перестройки предусматривал демонтаж кормовой артиллерийской установки и размещение гидроакустического комплекса в специальном помещении на месте кормовой ВПП с двумя бортовыми свесами (спонсонами) для спуска буксируемых антенн.