Но это опять-таки субъективная точка зрения христиан. Как это есть на самом деле, сказать сложно. Я могу изложить только разные версии этого «события», и, к сожалению, даже среди ведущих мусульманских богословов разночтения серьезные поэтому возникают.
Хотя, на самом деле, самое печальное, что по опросам населения, среди мусульманских богословов в мире самый популярный — Бен Ладен, с большим отрывом. Даже когда в Московской Соборной мечети проводили опрос, он третье место занял по своему авторитету среди прихожан. Это, конечно, очень печальная тенденция. Хотя, конечно, он никакой не богослов и богословских заявлений делает довольно мало. Но многие считают, что это такой рыцарь, борющийся с шайтанским западом, с западной цивилизацией, которая изначально враждебна исламу, а в борьбе с ней, в общем, любые методы хороши. Что сами, скажем, американцы, европейцы не стесняются в средствах, когда бомбят Ирак или Сомали, то, в общем-то, борясь с ними, можно в средствах не стесняться. Так что для кого — террорист, а для кого — национальный герой.
Вот такая тут, к сожалению, логика.
Часть 7. Способы борьбы
Дмитрий Пучков: Стало быть, при отсутствии единого руководства и чёткой иерархии это получается некая сетевая структура, которая работает совсем не так, как мы привыкли видеть. Нет зловещего вождя во главе полчищ самоубийц. Отсутствует конкретный вождь… То есть тот же Бен Ладен — он не руководить, а некий герой. А есть ли способы борьбы с подобной организацией процесса?
Роман Силантьев: Ну… если честно, это не лечится. Тут есть заболевания, которые можно как, например, СПИД или псориаз поддерживать какими-то лекарствами в определённых рамках, но всё равно они не лечатся. В условиях демократического общества вообще невозможно бороться с терроризмом, в условиях общества тоталитарного тоже… стопроцентного успеха достичь нельзя. Структура действительно сетевая, единого руководства не имеющая и, что самое печальное, неуправляемая. То есть, грубо говоря, идеологи этого движения могут отдать команду «вперёд», но отдать команду «назад» они уже не смогут. Вот памятный муфтий Ахмат Кадыров, когда в 95-м году объявил России джихад, все полевые командиры это дело категорически приветствовали. Когда в 99-м году он перешёл на нашу сторону и призвал чеченцев воевать против Масхадова, большая часть полевых командиров объявила ему священную войну. Вот — классический пример. То есть если завтра Бен Ладен скажет, что «давайте дружить с Америкой, мы тут посовещались и решили, что это будет правильно», никто его слушать не будет. То есть пока он воюет с Америкой, он — герой. Как только он какие-то переговоры начнёт о мире, его место займёт кто-нибудь другой. То есть тут сама идеология.
И есть тоже ошибочное представление, что терроризм прямо зависит от бедности. Что только бедное население идёт в террористы, что, если уровень жизни его повысить, всё сразу будет хорошо. Честно говоря, это бред. У нас террористы, особенно их лидеры, это — богатые, успешные люди, которые знают, чего они хотят. У нас из Бангладеш, из Чад я ни одного террориста не знаю, это самые бедные мусульманские страны. А вот Саудовская Аравия, как раз всю элиту террористического движения и вырастила — самая богатая мусульманская страна. И, вкладывая деньги ошибочно в те регионы, которые имеют повышенную террористическую угрозу это, тем самым, просто эти деньги террористам передавать, нередко — прямым путём…
Да, террористы стараются сами вербовать тех, кого нужно. Им, конечно, нужны люди бедные и готовые за сто долларов заложить фугас, но это просто расходные материалы — они особой роли там не играют, они могут любого нанять на это. Но идеологи или просто даже среднего звена руководители — это люди неглупые, образованные и не бедные. И бороться с ними, по сути, можно только профилактикой. То есть поддержкой традиционного ислама, запретом подрывной литературы. А если уж они появились, выкорчевать их крайне сложно.
Дмитрий Пучков: Вот такой интересный момент. Советский Союз сокрушили не американские танки, а голливудские фильмы. Фильмы, имеющие своей задачей показывать сладкие сказки, оказали роковое воздействие на сознание целого народа. Конечно, усилия пропаганды не ограничиваются фильмами, но всё же — вам не кажется, что под напором культурной экспансии и западной пропаганды ислам рухнет точно так же, как коммунизм.
Роман Силантьев: Я думаю, что нет, поскольку ваххабиты, приезжая в США или выезжая хотя бы за пределы Саудовской Аравии — в тот же Бахрейн — живут именно так, как показывают в голливудских фильмах, ни в чём себе не отказывая. Народ, в общем, не настолько благочестив и набожен, как хочет показаться. Вообще, есть странное мнение, что вот в такого рода ваххабитских странах там всё идеально, там нет преступности, там нет проституции, там нет супружеской неверности… Но правда, как у нас в СССР — тоже, как известно, секса не было, пока не выяснилось, что всё-таки был. Так, в общем-то, если поглубже покопаться, то многие интересные вещи вскрываются — что это у нас во многом показные добродетели. Что на самом деле, когда представители Саудовской Аравии приезжают в ту же Россию… Вот у меня один знакомый с ними плотно общается, говорит, ни одного ещё не видел, чтобы, говорит, не заказал себе, говорит, виски. Тут же, говорит, в первый же день.
Так что голливудской пропагандой их ничуть не удивить, и вообще, на мой взгляд, американская пропаганда американских ценностей — она не очень успешна. У нас вот в своё время «Макдональдсы» активно рекламировали, а сейчас если девушку в «Макдональдс» ты пригласишь на ужин — это будет, видимо, последнее у тебя с ней свидание. Хотя если во французский ресторан её позвать или в грузинский — это будет расценено положительно. А вот в «Макдональдс» — категорически отрицательно. Это к вопросу об успешности американской экспансии.
Ну а что до мигрантов, то по-разному в разных странах к ним относятся, потому что… Тут у мусульман в тех богатых странах — я имею в виду Персидский залив… Нужен им дворник, например. Или чернорабочий. Они приглашают филиппинца, индийца или кого-нибудь ещё, говорят: вот, мы тебе заплатим хорошие деньги, пожалуйста, работай… Он говорит: а я хочу гражданином стать. Говорят: если хочешь стать гражданином, два условия: а) принимай ислам и забывай о том, что ты индиец, филиппинец, б) имей полезную профессию, нам не нужны чернорабочие граждане. Мы их наймём, они поработают и уедут обратно.
В Европе ситуация другая. Вот нужен французам дворник — не работают за 500 евро местные. Вызывают они из Алжира дворника или из Сенегала. Он честно работает, получая эти 500 евро. Потом у него рождаются дети, он привозит жену. А дети уже не хотят работать дворниками. А часто и вообще работать не хотят. И вскоре один вывезенный… один, так сказать, дешёвый чернорабочий, вывезенный из Сенегала или Алжира, обходится казне дороже, чем два или три француза коренных. То есть на его семью тратится больше денег, чем на профессора французского. А поскольку улицы подметать некому, надо ещё одного чернорабочего дешёвого завозить. И ситуация опять повторяется. А поскольку эти люди категорически ассимилироваться не хотят, они живут в своих кварталах, живут в своих анклавах, где и французского языка не знают, и английского, у них свои обычаи… Местные полисмены туда лишний раз стараются не заходить… И обнаруживается, что в обществах, европейских обществах, обществах цивилизованных, в которых права человека очень многое значат, сконцентрировались наиболее агрессивные представители тех же мусульман. Потому что наиболее велика доля ваххабитов не среди населения Саудовской Аравии, а среди населения Лондона, например, или Парижа. Многие из этих людей были депортированы из своих стран за экстремизм, даже из той же Саудовской Аравии. Надо сказать, что и в Арабских Эмиратах, и в Саудовской Аравии, и в Катаре очень жёстко следят за тем, что проповедуется в мечетях, какой экстремизм допустим, какой — недопустим. Там тысячами имамов лишают работы. И все эти имамы куда едут? Потом едут в Европу, где занимаются тем, чем хотят. По уровню, скажем так, накала агрессии эти общества западно-европейские мусульманские просто аналогов в мире не имеют. Они сверхагрессивно настроены. Европейцы не знают, что с ними делать, поскольку поди их тронь — себе же будет дороже. А поскольку они в размерах увеличиваются, требуют уже, например, в Великобритании ввести шариат параллельно с обычным законодательством и даже находят поддержку среди серьёзных людей… Ну, это наводит на совсем уже мрачные мысли о будущем Европы. Вот есть такая книга — «Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой — вот там один из возможных сценариев будущего описывается.
Дмитрий Пучков: Рекомендуете к прочтению?
Роман Силантьев: Рекомендую к прочтению тем, кому интересны альтернативные варианты развития Европы. Хотя сама Елена Чудинова говорит, что не верит в такое будущее и считает, что это скорее роман-страшилка, роман-предупреждение, нежели реальное развитие событий. Хотя, надо сказать, что о мусульманах там отзываются неуважительно, поэтому я не рекомендовал бы книгу читать тем, кто может обидеться на такие вещи.
Часть 8. Подготовка отечественных специалистов
Дмитрий Пучков: Хотелось бы узнать, какова история ислама в России и какие перспективы у нас?
Роман Силантьев: История ислама в России… Опять-таки, как ни странно, не известно, с какого года можно начать отсчет истории ислама в России, поскольку бытует версия, что это седьмой век, когда дошли первые арабские войска до Дербента и повернули оттуда обратно. Кто-то считает точкой отсчета год принятия ислама в Волжской Булгарии (это 10 век), кто-то считает, что именно с присоединения Казанского и Астраханского ханств и со времен Ивана Грозного как раз в состав России влились крупные группы мусульман. Спорный вопрос, кому как нравится, тот так и считает.
Мусульмане появились у нас много веков назад, не вчера отнюдь. Жили с ними по-разному, конечно. Во времена Ивана Грозного мусульман не сильно любили. Часто можно прочитать в мусульманских источниках, что было насильственное крещение и мусульман всячески притесняли, но с другой стороны, если сравнить с тем, что происходило в Испании во время Реконкисты или в Турции, ско