Тем временем, саперы под прикрытием БМП проверяют дальние участки пути. Там все чисто, бандеровцы успели заминировать только этот участок железной дороги.
Бронепоезд первым сам проверяет прочность только что проложенного пути. Все нормально. А с рассветом идет впереди, прикрывая, воинский эшелон с грузом. «Шахтерская дружба» тяжела, но надежна!
Глава 9. «Беркут» расправляет крылья!
— Бандері — слава!!! Вбивай русню!!! Бандера загинув заради народу!!!
— Слава Україні!!!
— Героям слава!!!
Разнузданная толпа под черно-красными и сине-желтыми знаменами перегородила центральную улицу Ровно — Соборную. Молодчики в масках размахивали битами, арматурными прутьями, цепями. Били витрины магазинов, переворачивали припаркованные у обочины автомобили. В нескольких местах полыхнуло пламя «коктейлей Молотова». Снова, как и зимой 2013/14 года, здесь воцарились «европейские ценности»: насилие, грабеж, поножовщина, бандитизм и хулиганство.
За неимением «москалей» били своих, из тех, «кто не скачет»…[35] Интеллектуальный уровень большинства участников украинских националистических беспорядков может прекрасно проиллюстрировать следующее интервью, появившееся в «Интернете» на большинстве информационных ресурсов, достаточно набрать в «поисковике» фразу «автоматом восстановлюсь с автоматом».
Интервью с фашистом «Правого сектора»:
— Привет! Как тебя называть лучше? Дмитрий или Дмитро?
— Как удобнее.
— Погоди, разве у вас нет запрета на русские имена, фамилии?
— Да ну, какой запрет… B Одессе все русские.
— B смысле, в Одесском «Правом секторе»?
— Ну, я не так выразился. У нас есть и русские, и украинцы, и даже евреи. Просто у нас не обращают внимания на национальный вопрос.
— А как же «москалей на ножи»?
— Москаль — это не национальность. Москаль — это тот, кто враг Украины.
— А я москалъ?
— Если ты враг Украины, то да, ты москаль. A если ты за единую и неделимую Украину — ты русский.
— А что такое «враг Украины»? Я серьезно, я не понимаю — кто враг, кто друг.
— Что тут непонятного? Te, кто выступает за раскол страны, — крымчане, донецкие, Харьков — там одни москали. Москаль — это сепаратист.
— Дим, я правильно понимаю, что те, кому надоел Киев, — те враги?
— Что значит надоел? Киев, — это столица Руси, столица Украины, как он может надоесть? Смешной вопрос.
— Я имею в виду эти бесконечные майданы, политики.
— Когда мы возьмем власть, майданы закончатся.
— А разве вы еще не взяли?
— Пока нет. Власть в руках предателей. Они предали наше дело, но мы доберемся и до них. Сейчас надо подавить сепаратистов, потом примемся за власть.
— Каким образом подавить?
— Физически.
— Подожди, ты только что сказал, что в Крыму, Харькове, Донецке, Луганске — все сепаратисты. И всех надо убить?
— Другого выхода просто нет.
— Ho ведь они будут защищаться.
— Это война, что тут говорить?
— To есть ты готов пойти под пули и умереть за нынешнюю власть в Киеве?
— За Украину. Я — патриот и должен защищать свою страну от путинских фашистов.
— Стоп, я не понимаю, где ты увидел путинских фашистов?
— А Крым кто оккупировал? Путин же.
— Почему тогда Киев так бездарно слил Крым оккупантам? Ведь они в Киеве обещали войной пойти.
— Они предатели, я же сказал. Они могут только говорить. Им за это платит Москва, чтобы говорили и ничего не делали…
— Так, может быть, разобраться с предателями для начала?
— Сначала отразим внешнюю агрессию.
— А в чем они предали Украину, уточни.
— Ну как… Сам видишь, как растут цены, гривна падает. Они на наших плечах пришли к власти и бросили нас.
— Перестали платить?
— Если бы только платить… Сейчас приходится за свой счет покупать амуницию, оружие, патроны, еду. (Выделено автором).
— Раньше Киев платил?
— Ну да.
— Сколько?
— Не скажу. Нормально платили.
— Нормально поднял?
— Прилично.
— На квартиру хватило бы?
— Не. Тачилу хотел прикупить, но…
— Чего?
— Ну, приходится на снарягу все тратить сейчас[36].
— Работать не пробовал?
— А смысл за копейки горбатиться?
— А что заканчивал?
— Не закончил еще. Колледж.
— Какой?
— Пищевой. Наверное, уже отчислили.
— Чего так?
— Ну, с ноября на занятиях не был. Ничего, я приду и с автоматом восстановлюсь автоматом (смеется).
— Понятно. В Киеве был с ноября?
— Да, сначала сам поехал овоща скидывать. Потом самоорганизовались в «Правый сектор». Вернулся в Одессу в начале марта, здесь начали создавать сотню.
— И успешно?
— Вполне.
— Гм, слушай, было несколько стычек «Правого сектора» с дружинниками Куликова Поля, и всегда вам… отвешивали. Ведь так? Спорить не будешь?
— Ну, мы не были готовы, не ожидали нападения сепаратистов. И милиция виновата — они сдают нас предателям. Они налетают десять на одного, а милиция отворачивается.
— Ну а как ты хотел, ведь ты кидал «Молотовым» в «Беркут»?
— Да, весело было.
— И почему милиция должна тебя сейчас защищать?
— Они обязаны. Ничего, мы и их люстрируем всех.
— Что значит «люстрируем»?
— Расстреляем[37].
— А в спецотряд милиции «Шторм» вступишь?
— Не, мараться не хочу.
— Почему?
— Ну, там приказы выполнять, строем ходить, зачем мне это?
— Деньги обещают хорошие.
— Кто? Аваков? Он же хачик, он всегда обманывает. Я ему не верю. Он бы давно мог разогнать всех этих федералов, но только врет.
— Кстати, о федералах… Ты против федерализации?
— Конечно, это же сепаратизм.
— Ну, слушай, Германия — федеральная страна, США, Россия, Швейцария, Британия по факту. И ничего, живут.
— США.?
— Конечно. Соединенные государства Америки. Штат — это государство.
— Да не, какая федерация… Я не хочу, чтобы граница между Одессой и Киевом была, с таможнями там, визами…
— Подожди, между Аризоной и Невадой нет таможни. Между Баварией и Вестфалией тоже.
— Значит, это не федерации.
— Что же такое федерация?
— Ну, это… Ну, как в Африке, везде свои государства.
— Африка — это федерация?
— Наверное…
— О'кей. Африка — это федерация, а Федеративная Республика Германия нет. Пусть так будет. Ho почему ты лично против референдума.? Ну, хочет кто-то проголосовать за федерацию, но если вас больше, то вы победите на референдуме и никакой федерации не будет. Так?
— He, нас, здравомыслящих людей, меньше. Поэтому нельзя допустить референдума. Они же рабы Путина, а свободных людей мало.
— Свободные — это хорошо. A почему ты сейчас не в Донецке, а в тихой Одессе?
— Ну, такой приказ пока, ждать и готовиться.
— Готовиться к чему? Губернатор ваш, назначен Киевом…
— Ментов убивать, потом Куликово.
— Ты сам убивал?
— Еще нет. Тренируемся.
— Ha кошках?
— Что? Не понял, при чем тут кошки?
— Шутка была. A как твои друзья? Общаешься с ними?
— Мои друзья в нашей сотне.
— Сколько вас?
— He скажу.
— Конспирация?
— Конечно, нас хорошо учили.
— Кто?
— Ребята с киевского майдана. Даже страницу в контакте пришлось удалить. У нас за это штрафуют.
— А друзья из прошлой жизни?
— Hx больше нет.
— Ясно. A твои родители за кого?
— Они больше для меня не существуют.
— He понял?
— Они москали, они за рашку-парашку.
— Hx тоже надо убить?
— Не, ну перевоспитаем же…
— Как?
— Ну…Я не знаю, старшие знают, наверное.
— Старшие с Одессы?
— Не, с Киева.
— To есть руководят вами с Киева, платят вам деньги…
— Уже не платят…
— Хорошо, платили с Киева, одесситов ты не спрашиваешь…
— Что это рабское быдло спрашивать?
— Я правильно понимаю, что свободные — это те, кто думают, как ты?
— Ну, да.
— Меня убьешь?
— Когда время придет[38].
Еще короче и выразительнее о таких вот «юных революционерах» отозвался замечательный поэт-современник Игорь Губерман: Любую можно кашу моровую затеять с молодежью горлопанской, которая Вторую мировую уже немного путает с Троянской.
Именно такие, не желающие думать самостоятельно «революционеры» и составляли, по крайней мере, половину митингующих. Именно они и устроили впоследствии в Одессе кровавую казнь активистов Куликова Поля в горящем Доме профсоюзов.
Конечно, среди фашистов «Правого сектора» были и подготовленные, прагматичные бойцы. Для таких убивать русских, евреев, поляков и им сочувствующих — просто работа, за идею или же за «баксы». Именно эти хорошо организованные тактические группы и подзуживали «юных революционеров», а потом уходили в тень. Их черед настанет после, когда Россия окончательно увязнет здесь, на Ровенщине. Только вот русские десантники из миротворческого контингента никак не хотели здесь «увязать». Выполняли поставленные задачи четко и беспощадно, но на провокации не отвечали.