"Павлініанська традиція" заключалась в следующем. Апостол Павел, отправляясь в Иерусалим (где он будет арестован и лишен свободы вплоть до его казни в Риме), обратился к пресвитерам из Ефеса: "Итак внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога, которую он приобрел Себе Кровию Своею" (Деян. 20:28).
Апостолы Петр и Павел были казнены в Риме. А властолюбивый "римський єпископат" продолжал действовать в том же ненавистном для Украинки духе:
Св. Телесфор (125–136 гг.) был известен своим мученичеством;
Св. Сотер (166–175 гг.) известен тем, что написал послание к Коринфской Церкви (поводом послужило оказание помощи беднякам и исповедникам, осужденным на каторгу);
Св. Виктор через христианку Марию, близкую к императору Коммоду, добился освобождения христиан, работавших на рудниках в Сардинии;
Дионисий Коринфский писал римским христианам около 170 года: "Издревле ведется у вас обычай оказывать всем братьям различные благодеяния и посылать вспомоществования многим Церквам".
Во внутреннем управлении римской общиной епископу содействовала коллегия пресвитеров (старейшин), которая вместе с ним председательствовала на собраниях, разбирала споры, привлекала новых последователей и обучала их. Как и в других общинах, диаконы и диаконисы занимались хозяйственными делами и благотворительностью. Епископ в первые века еще не возвышался над пресвитерами, как в последующие времена, а духовенство не обособлялось так резко от мирян.
Император Деций (249–251 гг.), преследовавший христиан, говорил в это время, что охотнее потерпел бы в Риме претендента на императорство, чем одного епископа. Украинка, видимо, была того же мнения.
В каком же духе действовал римский епископат первых веков христианства? Что это был за дух? Очевидно, Дух Святой, которого Украинка и на дух не переносила. Профессор В. В. Болотов в своих знаменитых "Лекциях по истории Древней Церкви" писал: "В продолжении трех столетий на Римском Престоле сменилось двадцать восемь епископов, и ни один из них не помрачил славы своего православия. Были примеры, что они выступали с претензиями, которые встречали сильный отпор со стороны их современников, но — замечательная историческая случайность — то мнение, которое они отстаивали, в конце концов одерживало победу. Так было с вопросом о праздновании Пасхи, о дисциплине относительно падших, о крещении еретиков. Все это не могло не импонировать на весь христианский мир".
И все это не может импонировать на весь мир нехристианский. Украинка писала А. Крымскому о своей поэме: "Я занадто горіла, як її писала, і її ідея занадто для мене близька… Я Вам її згодом пришлю, а Ви мені потім одішліть, тільки дуже довго не тримайте, бо вона рветься в світ, хоч і не знаю я, чи судиться їй побачити його хутко. Я її спиняти не буду, нехай летить, коли попи не з’їдять, бо вона на релігійно-соціальну тему, ще гірша від "Одержимої".
Ну, это вряд ли. Обе хороши. Кстати о Крымском. Забужко со знанием дела констатирует: "з останнім її, з усього знати, єднала особлива "духовна приязнь", що змушує уважніше поставитися до гіпотези С. Павличко про латентний гомосексуалізм А. Кримського. Довірча "ідеальна дружба" гетеросексуалок-жінок з чоловіками-гомосексуалістами — феномен, на сьогодні добре вивчений у психологічній літературі" (10).
Письмо Крымскому было написано в ноябре 1905 года. Революция на подъеме. Украинка очень довольна: "Тим часом в поезії я тепер обдарована несподіваною гармонією настрою моєї музи з громадським настроєм (се далеко не завжди бувало!). Мені якось не приходиться навіть нагадувати сій свавільній богині про її "громадські обов’язки", так обмарив її суворий багрянець червоних корогв і гомін бурхливої юрби. Я навіть не розумію, яка приємність сій громадянці музі воловодитись тепер з таким недолугим створінням, як я; на її місці я вибрала б собі поета з такою героїчною поставою, як В. Гюго, з голосом, як у Стентора, приставила б йому рупор до уст і гукала б через таке вдосконалене знаряддя моєї волі на весь світ".
В качестве усилителя планировалось использовать СМИ: "Тут у нас проектується аж три українські газети, то я, може, до котроїсь запряжуся, тоді вже кінець волі!.. Візьму на свою долю, либонь, найчорнішу роботу в мужицько-пролетарській українській газеті, лишивши білу роботу чистої ідеології в двох "інтелігентних органах" не поетам. Такої газети, до якої я хочу пристати, давно вже виразно просять "голоси з народу", навіть гроші той народ хотів на те давати, значить, моя робота там вже безперечно "паразитською" не буде…" Письмо завершалось: "Знаю, що це зараз, як ляжу спати, будуть снитись мені червоні корогви, — переслідує мене сей сон!..".
Несомненно, это было вдохновение. Только вот каким духом?
После революции, в 1908 году журнал "Рідний край" (который редактировала мать Украинки О. Пчилка) признавал: "Останні три роки показали, що народ наш можна намовити на злочинство: палити панські економії, різати худобу, вбивати панів і т.і." (12, 257). Свой посильный вклад в это кровавое дело внесла и Украинка.
И вот революция закончилась. Но революционеры и антихристиане остались. Работа продолжалась… Продолжается она и сегодня. Украинское радио, например, регулярно транслирует радиопостановку "У катакомбах". Ее антихристианский дух по-прежнему в цене. При этом слушателей всегда старательно приглашают поделиться своими впечатлениями. Ведь запись сделана выдающимися украинскими актерами. Правда, еще при Сталине, но мастерство не тускнеет. Так стоит ли обращать внимание на антихристианское содержание? Главное, чтобы звучало "по-нашому" и чтобы автор был не москаль.
1.10. "Адвокат" и прокурорша
В конце 1911 г. после завершения драмы-феерии "Лісова пісня" Украинка писала матери: "Вхолоднішому настроїяобіцяю собізро-бити щосьі"дляхлібай води"і,певне, таки зроблю"."Для хлеба и воды" с холодным расчетом была сконструирована пьеса "Адвокат Мартіан". Ее герой христианин. От епископа и пресвитеров он получает спецзадание: выдавая себя за язычника, отстаивать интересы христиан в судебных процессах. Успешное выполнение задания явилось для бедного адвоката причиной всевозможных бед.
Сначала к богатому язычнику ушла жена. Дети остались с отцом. У них якобы имелись задатки настоящих христиан:
Мартіан: …Моя дочка
Святоюмрією горітиздатна — з таких буваютьмучениці,брате. мійсинодважної, твердої вдачі—незгіршийбув би з ньогопроповідник.
Однако из соображений строжайшей конспирации им запрещено практиковать свое христианство: они не имеют права входить в христианскую общину, участвовать в таинствах и т. д. В итоге дочь ("потенциальная мученица") с ненавистью покидает отца:
Аврелія: …Мати завтра
збираєтьсявЄгипет, бовітчим
відцезаря туди легатомїде.
Якщосьогоднія прийду донеї,
вона мене вОлександрію візьме,
ітам я буду жити, якцарівна
єгипетська! Мартіан: Дочкою Клеопатри?
Авреліямовчки метнула на батька погляд, повнийненависті, ішвидко подалась по сходах.
Это были ее последние слова в драме и последний взгляд на отца-христианина. Такой представляла себе Украинка потенциальную христианскую мученицу, которая желает жить "якцарівна єгипетська". Остается вопрос: а веровала ли эта "христианка" в Бога?
Сын адвоката также не имеет права быть христианином:
Валент: …Я не проламувався через мур,
шануючитвоєзавдання, батьку. Мартіан: …громаданаша, й самєпископ
мене запевнили, щобільшезначить
для церкви ся моятаємнаслужба,
ніжякби япішовхочіна смерть. Валент: Ми в тебе вдомі тількибутисмієм,
а жити нам не можна, щоб не стати
для тебе каменями спотикання
на трудному шляху…
78
79
…я — з твого наказу, батьку — здаюсь байдужим до змагань завіру.
В итоге "потенциальный проповедник" уходит за славой в армию языческого императора. Остается вопрос: а веровал ли этот "христианин" в Бога?
Адвокат все терпит и продолжает выполнять задание:
Мартіан: Але шляхигосподні таємничі,
Хто можеїхзбагнути? Може, требаігосподурабів глухонімих…
У него остается сестра (та еще "христианка"). Она говорит о своей болезненной дочери:
…Я кидала те хворе немовлятко для службивіри, я йоготруїла своїм перегорілиммолоком. От, яїї струїлаще вутробі своєюкров’ю, щогорілапалом надземних поривань!..
По мнению героини (и ее автора) так пагубно действует Божья благодать.
Мартіан: Ти для дитини занедбалавіру, я ж — навпаки. …Християни у менедіти, але тяжкоїмв такомудомі,де не тяжко житихіба глухонімому.
Больная племянница умирает от одного взгляда римского легионера. После этого ее мать (свою сестру) адвокат отсылает куда подальше:
Я мушу бути сам. Таким, як я, не можна матикровноїродини, не можна й другом називатьнікого.
Иначе провал неминуем.
Еще у адвоката имеется приемный сын (тоже "христианин"). Он разбивает языческую статую. За ним гонятся преследователи. Он хочет спрятаться в доме адвоката. Но тот (из соображений конспирации) от —
дает его на растерзание свирепым язычникам. Перед смертью молодой человек проклинает приемного отца:
Господь тебе не пустить в царство боже! Будь проклятий! Пілат!!!
Короче говоря, все умерли. И только поседевший адвокат продолжает выполнять секретное задание церкви. А клерикалы продолжают гнуть свое:
… Ти повинен, брате,
послухать нас, коли ти раб христовий
і церкви-матеріслухняний син.
И в этой драме Украинку также интересовал прежде всего "розви-ток владимитрополитів, колиїх переслідовали". Их преследуют, а они и в ус не дуют: знай себе наращивают власть. Устрашающие размеры этой власти автор изобразил в цветах и красках на примере плачевной судьбы бедного Мартиана-Штирлица. Епископ для нее — это враг номер один. Именно о таких как она врагах Церкви Христовой герой этой драмы говорил, перефразируя Писание: