старого строя…"
"Главная причина нынешнего краха русского социализма в его ложном и лживом учении о человеке… Социализм боролся с религией, национализмом, патриотизмом, как явлениями реакционными, служащими препятствием на пути человечества ко всеобщему счастью. Но люди, которых социализм освободил от религии, оказались даже не людьми, а кровожадными хищными зверями, опасными для всякого человеческого общежития. Лишенные связи с Богом так, как они Его раньше понимали, эти люди отупели и морально и умственно… Их садическая жестокость нередко бывала лишь следствием обуявшего их страха… Никогда Русь не сквернилась таким количеством злодеяний, лжи, предательства, низости, бездушия, как в год революции… Социалистическая революция, думая разрушить, утвердила религию в России, очистила и возвысила служителей церкви, напомнив им о жертвенности их служения". В XX веке число христианских новомучеников превзошло число святых за все предыдущие века. Это есть ответ Украинке, Франко и прочим революционным атеистам-социалистам.
Бердяев в статье "Духи русской революции" ставит тот же диагноз: "С Россией произошла страшная катастрофа. Она ниспала в темную бездну… Русская революция антинациональна по своему характеру, она превратила Россию в бездыханный труп… Бессмертные образы Хлестакова, Петра Верховенского и Смердякова на каждом шагу встречаются в революционной России и играют в ней немалую роль, они подобрались к самым вершинам власти… Россия Гоголя и Достоевского может быть обнаружена и в русской революции… У Гоголя и Достоевского были художественные прозрения о России и русских людях, превышающие их время… Много есть русских бесов, которые раскрывались русским писателям или владели ими, — бес лжи и подмены, бес равенства, бес бесчестья, бес отрицания, бес непротивления и мн., мн. другие. Все это — нигилистические бесы, давно уже терзающие Россию. В центре для меня стоят прозрения Достоевского, который пророчески раскрыл все духовные основы и движущие пружины русской революции… В Достоевском нельзя не видеть пророка русской революции. Русская революция пропитана теми началами, которые прозревал Достоевский и которым он дал гениально острое определение. Ему было дано до глубины раскрыть диалектику русской революционной мысли и сделать из нее последние выводы… Он обнаружил, что русская революционность есть феномен метафизический и религиозный, а не политический и социальный. Так удалось ему религиозно постигнуть природу русского социализма… Он обнажил стихию русского нигилизма и русского атеизма… Достоевский открыл одержимость, бесноватость в русских революционерах. Он почуял, что в революционной стихии активен не сам человек, что им владеют не человеческие духи. Когда в дни осуществляющейся революции перечитываешь "Бесы", то охватывает жуткое чувство. Почти невероятно, как можно было все так предвидеть и предсказать… Понять всю глубину и правду "Бесов" можно лишь в свете иного сознания, сознания религиозного; эта глубина и эта правда ускользает от сознания позитивистического… Сейчас, после опыта русской революции, даже враги Достоевского должны признать, что "Бесы" — книга пророческая… Он понял, как никто, что духовная основа социализма — отрицание бессмертия, что пафос социализма — желание устроить царство Божье на земле без Бога, осуществить любовь между людьми без Христа, — источника любви. Так раскрывает он религиозную ложь гуманизма в его предельных проявлениях. Гуманистический социализм ведет к истреблению человека как образа и подобия Божья, он направлен против свободы человеческого духа, не выдерживает испытания свободы… Достоевский видел дальше и глубже всех…"
Мы еще увидим, откуда Украинка выводит свою революционную родословную. Бердяев о таких писал: "Русская революционная мораль представляет совершенно своеобразное явление. Она образовалась и кристаллизовалась в левой русской интеллигенции в течение ряда десятилетий и сумела приобрести престиж и обаяние в широких кругах русского общества. Средний интеллигентный русский человек привык преклоняться перед нравственным образом революционеров и перед их революционной моралью. Он готов был признать себя недостойным этой моральной высоты революционного типа. В России образовался особенный культ революционный святости. Культ этот имеет своих святых, свое священное предание, свои догматы… Достоевский первый вскрыл ложь и подмену в революционной святости. Он понял, что революционный морализм имеет обратной своей стороной революционный аморализм и что сходство революционной святости с христианской есть обманчивое сходство антихриста с Христом. Нравственное вырождение, которым кончилась революция 1905 г., нанесло некоторый удар престижу революционной морали, и ореол революционной святости потускнел. Но действительного излечения не произошло… Теперь даже для людей полуслепых многое виднее, чем после 1905 года. Теперь "Вехи" не были бы встречены так враждебно в широких кругах русской интеллигенции, как в то время, когда они появились… После бесовства революции святость русской революционной интеллигенции не представляется уже столь канонически бесспорной. Духовного оздоровления России нужно искать во внутреннем изобличении этой революционной лжесвятости и в освобождении от ее обаяния". Все это касается и Украины с Украинкой.
"Человек, фанатизированный ложной идеей, способен выносить внешние лишения, нужду и страдания, он может быть аскетом не потому, что силой своего духа преодолевает свою грешную и рабскую природу, а потому, что одержимость одной идеей и одной целью вытесняет для него все богатство и многообразие бытия и делает его естественно бедным. Это — безблагодатный аскетизм и безблагодатная бедность, нигилистический аскетизм и нигилистическая бедность… Революционная мораль, революционная святость — глубоко противоположны христианству… Искренно увлеченные революционным духом не видят реальностей, не распознают духов"; "Путь к возрождению лежит через покаяние, через сознание своих грехов, через очищение духа народного от духов бесовских".
В таком же духе высказывались и прочие авторы сборника (Булгаков и Аскольдов, Франк и С. Котляревский). Остановимся еще только на статье П. И. Новгородцева "О путях и задачах русской интеллигенции". В 1918 г. он был одним из руководителей подпольных центров в Москве. В конце года переехал в расположение белых армий, где в 1919 г. проводил кадетские конференции в Екатеринодаре и Харькове. По болезни выехал за границу. В 1921 г. вернулся в Крым, занятый войсками Врангеля. Так что о задачах русской интеллигенции он не только говорил. Новгородцев напоминает: авторы "Вех" хотели указать, что "путь, по которому шло до сих пор господствующее течение русской интеллигенции, есть неправильный и гибельный путь… Если высшей основой и святыней жизни является религия, т. е. связь человека с Богом, связь личного сознания с объективным и всеобщим законом добра, как с законом Божиим, то рационалистический утопизм есть отрицание этой связи, есть отпадение или отщепенство человеческого разума от разума Божественного. И в этом смысле кризис интеллигентского сознания есть не русское только, а всемирно-историческое явление… Разум человеческий впадает в утопизм, в безрелигиозное отщепенство и самопревознесение".
Когда бесоодержимым напоминают о Боге, они бывают очень недовольны. Так революционеры были недовольны авторами "Вех", которые "уже тогда предвидели, что из ядовитых семян утопизма не может взойти добрых всходов, что они несут с собой гибель и смерть. Великая смута наших дней показала, насколько правы были эти немногие и как ошибались те, кто ожидал русской революции как торжества и счастья русского народа… Только самые черные дни нашей прошлой истории могут сравниться с тем, что мы сейчас переживаем… Только пробуждение религиозного сознания и национально-государственного чувства может возродить Россию… Лишь целительная сила, исходящая из святынь народной жизни и народной культуры, может снова сплотить воедино рассыпавшиеся части русской земли… Самые искренние и благожелательные стремления утопической мысли вместо блага приносят зло, стремясь создать новую жизнь, на самом деле лишь разрушают и мертвят; обещая людям земной рай, они нередко приводят к земному аду, и вместо счастья и всеобщего устроения ввергают всех в ужас и хаос анархии и запустения… Утопии земного рая, признающие возможное всемогущество и господство в жизни разума человеческого, не могут одновременно с этим признавать и неисповедимые тайны Божьего Промысла. Хотеть устроиться по разуму, так, чтобы разум человеческий был единым всемогущим владыкой жизни, это значит также верить, что можно устроиться без Бога, без религии… Это — гордое самообольщение ума человеческого, возмечтавшего о своем всемогуществе… Единственным плодом этого самообольщения являются безвыходные противоречия и неизбежное крушение". Новгородцев призывал нас к восстановлению своих святынь.
4.11. М. Славинский и другие
После выхода "Вех" многие интеллигенты бросились на защиту русской интеллигенции. Вышло несколько сборников. Один из них — "Интеллигенция в России" (1910). Большинство авторов так или иначе связаны с Украиной: И. Петрункевич (участник земского движения в Черниговской губернии), Н. Гредескул (профессор Харьковского университета), М. Ковалевский (окончил юрфак Харьковского университета), Д. Овсянико-Куликовский (ученик Потебни, получивший образование в Новороссийском и др. университетах), М. Туган-Барановский (окончил Харьковский университет, министр финансов Центральной Рады). Естественно, никто из них себя от русской интеллигенции не отделял.
Автором статьи "Русская интеллигенция и национальный вопрос" был тот самый Максим Славинский, который вместе с Украинкой был участником киевского литературного кружка "Плеяда". Познакомились они в 1886 г., ему она посвятила свой "Сон літньої ночі" (1892). Вместе переводили и издавали переводы Гейне. Он закончил юрфак Киевского университета св. Владимира. В годы первой русской революции — кадет. Был редактором петербургского журнала "Украинский вестник", затем секретарем редакции "Вестника Европы". Вот как он защищал русскую интеллигенцию: "Дата 17 октября 1905 года является формальной гранью между уходящим в историю принудительным единством и долженствующим прийти ему на смену живым разнообразием национальностей единой Российской империи.