которой немцы наступали на широких просторах Украины, — в «победном марше» почти без потерь — склонила Австрию к участию в оккупации.
Решение Австрии присоединиться к военной кампании Германии в Украине было принято с неохотой и рассматривалось во многих кругах как еще одно предприятие, в которое втянули дунайскую монархию вопреки ее воле. Тот факт, что австрийское Верховное командование приказало готовиться к походу в Украину 21 февраля и что до начала выступления прошла еще одна неделя, свидетельствует об отсутствии у Вены планов оказания военной помощи Раде.
Венские дипломаты сообщили представителям Рады в Бресте, что наступление австро-венгерских войск имело целью прежде всего создание в стране «мирных условий». Последовало официальное заявление императора Карла, определившее операцию как «мирное проникновение на дружественную территорию». Австрийское военное командование на Восточном фронте выпустило заявление, в котором подтверждались его дружеские чувства к украинскому народу и сочувствие его усилиям построить свое собственное государство и экономику.
Германская армейская группировка Макензена, продвигаясь вместе с австро-венгерскими войсками в направлении Одессы, придавала запоздалой австрийской интервенции вид совместного предприятия и способствовала сокрытию первоначальных расхождений и трений, которые выросли вскоре в открытое соперничество между двумя союзниками. Наступление австрийцев оказалось даже более легким, чем немецкое. Их продвижение облегчалось тем, что основные силы большевиков располагались на севере и были рассеяны немцами к тому времени, когда Австрия решила вмешаться. Она следовала немецкому примеру наступления вдоль железных дорог. Вместе с австрийцами двигались небольшие украинские отряды «вольных казаков», охотно вступавшие в бои со спасающимися бегством красногвардейцами, когда представлялась возможность. Как в случае со взятием Киева, украинские части первыми вошли в Екатеринослав (ныне Днепропетровск). Неизвестно, было ли это сделано в соответствии с какой-либо договоренностью с австро-венгерским командованием.
Австро-германские разногласия по украинскому вопросу начались еще в предвоенный период. Они проявлялись наиболее отчетливо на различных этапах военного взаимодействия на Востоке, особенно во время переговоров в Брест-Литовске. Однако до вторжения австрийцев на территорию Украины эти разногласия не переходили в открытое противостояние, серьезно осложнившее отношения между Берлином и Веной.
После первоначального отказа австрийцев от похода в Украину немцы принялись изучать возможность освобождения страны от большевиков самостоятельно, становясь, таким образом, единственным «защитником» недавно образованного украинского государства. 19 февраля 1918 года Людендорф посоветовал МИД не беспокоиться о том, будут или не будут австрийцы сотрудничать с Германией. Однако через неделю генерал Гофман поставил Верховное командование вооруженных сил в известность, что, по его убеждению, Раде потребуется дополнительная военная помощь для контроля над Одессой и всем Черноморским побережьем, а также богатым углем Донецким бассейном, хотя раньше он информировал украинское руководство, что военная помощь Германии не предусматривалась дальше Киева. Он предложил, чтобы ее оказали немцы, а не австрийцы. Генерал попросил МИД связаться с Радой по этому вопросу и запросил разрешение предпринять соответствующие усилия. МИД продолжил работу над этим планом и предложил добиваться от Киева экономических концессий в Донбассе в обмен на увеличение военной помощи.
Однако у немцев не хватало сил на восточных территориях, чтобы осуществить всю операцию самостоятельно. Их чрезвычайно обрадовало, что австрийцы решили к ним присоединиться. Позднее Людендорф откровенно признавал, что австрийское содействие было необходимо для завершения всего дела. Тем не менее Германия не собиралась давать Австрии свободу действий в ее зоне оккупации. Когда та начала свое наступление на Украину, существовало лишь понимание того, что их операции ограничатся южными районами страны. Немцы быстро воспользовались отсутствием четких договоренностей с союзниками по разделу территории Украины и начали закрепляться также в австрийском секторе.
С самого начала своей кампании в Украине немцы упорно стремились не допустить двусторонних австро-украинских переговоров и соглашений. Берлин решительно проводил курс на то, что в Украине не должно происходить никакого важного события без прямого немецкого участия или специального одобрения, хотя сами немцы не считали себя связанными подобными ограничениями.
Именно немецкий бросок на юг в направлении Черноморского побережья и Донбасса (запланированный до присоединения Австрии к интервенции), а также неприкрытое и высокомерное стремление утвердить свое превосходство во всем регионе привели к открытому соперничеству, которое временами становилось настолько острым, что угрожало самому существованию австро-германского союза.
Наиболее серьезный инцидент в отношениях между союзниками произошел в Одессе, когда германские и австрийские войска попытались «освободить» город. «Бесконечные неурядицы с австрийцами в Украине, — сделал запись в своем дневнике от 23 февраля 1918 года генерал Гофман. — Они хотят войти в Одессу сами и ведут себя с присущей им низостью…» Те раздражали и генерала Вильгельма Грёнера, поскольку он понимал, что Рада незамедлительно использовала отсутствие взаимопонимания между двумя оккупирующими державами в своих интересах. По его мнению, иметь дело с австрийцами оказалось более трудным, чем освободить Украину от большевиков.
Вопрос о выборе Верховного главнокомандующего силами центральных держав в Украине, на пост которого Людендорфа предложил генерал Аензинген, еще больше осложнил отношения между Берлином и Веной. Император Карл с большой неприязнью относился к «диктаторскому тону» Людендорфа. Даже там, где большинство австрийских военных признавали необходимость создания объединенного австро-германского командования в Украине, молодой австрийский монарх предпочитал сохранять две четко обозначенные сферы влияния. Наступление австрийских и германских войск осуществлялось независимо друг от друга.
Хотя немцы и австрийцы неоднократно пытались договориться о четком разграничении их сфер влияния, Украина была разделена на две зоны лишь 28 марта. Промедление было вызвано решимостью Берлина играть доминирующую роль на всей территории страны и сопротивлением Вены немецкой тактике давления. То, что следовало принимать в расчет и Раду, интересы которой нельзя было полностью игнорировать, добавило проблем при дележе союзниками награбленного.
Австро-германское соглашение о разделе Украины от 28 марта 1918 года явилось сделкой между Верховными командованиями вооруженных сил двух стран, заключенной без прямого участия министерств иностранных дел Германии и Австрии. Согласно этому соглашению, немцы получили большую часть украинской территории. Вслед за северо-восточной Волынью, оккупированной ими вначале, они также затребовали следующие города и области: Киев, Чернигов, Полтава, Харьков, Новочеркасск, Тавриду и Крым. Австрийцы получили оставшуюся часть Волыни, Подолию, Херсон, Екатеринослав. Кроме того, немцы, контролировавшие два столичных города — Киев и Харьков, — добились от австрийцев согласия на совместную оккупацию Николаева, Ростова и Мариуполя. (Порты первых двух городов находились под управлением немцев, порт последнего — под управлением австрийцев.) Два других черноморских порта, Таганрог и Новороссийск, переходили исключительно во владение немцев.
В результате этого соглашения Австро-Венгрия была низведена до роли второстепенной оккупирующей державы. Создав несколько стратегических опорных пунктов вдоль Черноморского побережья, доходивших к востоку до Новороссийска, Германия подготовила почву для дальнейшего распространения своего влияния на этой территории — на Крым и бассейн реки Дон, а позднее на Донскую область и Кавказ.
Это соглашение, будучи односторонним, не просуществовало долго, и, но словам генерала Людендофа, «как только условия изменились, оно утратило свою ценность. Вскоре возникла необходимость, чтобы одной Германии доверили сбор и распределение продовольствия и прочих вещей». Фельдмаршал фон Гинденбург, возможно, искренне говорил, что политические соображения не играли никакой роли в украинской кампании германского Верховного командования и что оно руководствовалось в своих действиях военными и экономическими факторами.
Подведем итог. Сначала немцы не планировали продвигаться дальше Киева. Затем они решили идти дальше на восток вплоть до Харькова. Вскоре осознание того, что уголь Донбасса крайне необходим для работы промышленности и транспорта Украины, побудило немцев вторгнуться и на эту территорию, чтобы обезопасить этот богатейший район от посягательств большевиков. Наконец, немцы распространили свое господство еще дальше на Восток, оккупировав почти треть территории Донской области и постепенно дойдя до Грузии. Страх перед открытием второго фронта союзниками (воспринимавшимся немцами в то время как реальная возможность) и желание удерживать большевиков подальше также повлияли на решение Германии расширить зону оккупации на Востоке. Таким образом, распространение германского господства в Украине не было результатом хорошо продуманного политического плана. Это была попросту реакция военного командования рейха на ухудшение экономической ситуации в Германии, а также признание того факта, что Раде следовало бы оказывать дальнейшую военную помощь, если ей когда-либо было суждено выполнить обязательства по снабжению центральных держав определенным количеством продовольствия и сырья. В то время как политические и правовые аспекты в Украине носили крайне неопределенный характер, не вызывало сомнений одно: Германия была глубоко заинтересована в усилении эксплуатации украинских экономических ресурсов. Это влекло за собой все большее вовлечение рейха в политические события не только в Украине, но и на всех других восточных территориях.