чили его связи с массами. Но постепенно оно становилось все более радикальным.
Было бы неверно увязывать возрастание интереса к Украине на Западе с усилением борьбы с украинофильством в царской России 1860–1870 годов. Украинский вопрос вообще никогда не сходил с европейской политической сцены. (Для тех, кто обсуждал эту тему позднее публично, он заключался в поисках национальной идентичности и культурной автономии, а в конечном итоге — в борьбе за политическую независимость украинского народа.) На Западе не забыли о стремлении Хмельницкого и Мазепы добиться независимости Украины. К тому же имелись способные и убежденные украинские политические эмигранты, среди которых соратник и приемник Мазепы Пилип Орлик, который после поражения в битве под Полтавой (1709 г.) отправился в Турцию, чтобы продолжать борьбу против России.
Важный вклад в дело информирования остального мира об Украине также внесли многочисленные зарубежные гости и путешественники, изучавшие Россию. Их поражали различия между северной частью империи и более приветливой, богатой и, кроме того, строптивой и независимой южной, населенной украинцами.
На многих иностранных граждан, побывавших в этой части империи, наибольшее впечатление произвело богатство украинского фольклора. Они начали его систематическое изучение еще задолго до отечественных ученых. За несколько десятилетий до рождения Шевченко, в то время когда было забыто само название «Украина», немецкий философ Йохан Готфрид фон Гердер, творивший в эпоху русской императрицы Екатерины Великой, заявил следующее: «Славяне были пасынками истории, но с течением времени это пройдет, и Украина, возможно, станет однажды новой Элладой».
Количество зарубежных гостей, посетивших Украину в XIX веке, значительно возросло. И больше всего среди них было немцев. В данный период появилось немало ученых, занимавшихся изучением России и славянского мира в целом. Кроме них среди первых исследователей украинского национального движения были немецкие политологи и наблюдатели. Некоторые заходили так далеко, что призывали к расчленению Российской империи и созданию независимого украинского государства. Одной из первых организаций, разработавшей такой план и добивавшейся его поддержки со стороны немецкого канцлера, князя Отто фон Бисмарка, была Еженедельная партия, состоящая из либеральных аристократов, которые рассматривали Англию в качестве идеала. Она проявляла особую активность во время Крымской войны и включала в свои ряды такого выдающегося немецкого деятеля, как Мориц Август фон Бетман Гольвег (старший) — бывший министр прусского кабинета.
Примерно в то же время (март 1854 г.) прусский посланник в Лондоне Карл Иосиас фон Бунсен сделал аналогичное предложение своему правительству в секретном меморандуме.
Отделение «Малороссии от Великой России», то есть создание независимой Украины, свободной от контроля русских, вновь предлагал в 1861 году Курт фон Шлёцер, второй секретарь посольства Пруссии в Санкт-Петербурге.
Затем, незадолго до отставки Бисмарка, немецкий философ Эдуард фон Хартман открыто призвал к созданию сепаратного украинского государства, предложив назвать его Киевским княжеством.
Ни канцлер Бисмарк, ни его преемники не проявляли большого интереса к осуществлению таких планов на Востоке. Недавние исследования «остполитик» Бисмарка полностью подтверждают этот вывод. Густав Рейн в книге, посвященной его деятельности, весьма убедительно показывает, что канцлер последовательно противился революциям и в целом придерживался миролюбивой внешней политики. Согласно утверждениям другого автора, Рейнгольда Витрама, Бисмарк отказывался от любых планов, направленных на расчленение России. Более того, он соглашался с царской политикой русификации прибалтийских провинций, в которых имелись крепкие и хорошо организованные немецкие общины.
Между тем немецкие эксперты по восточному вопросу продолжали внимательно следить за политической, социальной и литературной жизнью в Украине. Даже те, кто воспринимал Россию как единое целое и не поддерживал идею по ее расчленению, начинали рассматривать «существование Малороссии и ее политического движения (украинского национализма) как весьма серьезную проблему».
При всей своей многочисленности немецкие поселенцы в Украине слабо влияли на рост интереса рейха к этой территории и усиление здесь собственного влияния. В предвоенный период их насчитывалось около 600 тысяч (около 2 % населения Украины и примерно четверть всей численности немцев в Российской империи).
Ни германское правительство, ни большинство частных германских организаций не проявили интереса к судьбе своих соотечественников на Востоке, возможно, потому, что большинство из них принадлежали к семьям, которые эмигрировали много лет назад, во время правления Екатерины Великой. Немецкие «колонисты» в Украине, жившие большей частью в зажиточных, хорошо организованных общинах, сохраняли свой язык, религию, обычаи, но редко поддерживали постоянные связи с родственниками на родине.
Германские финансовые круги также не очень заботились о политическом статусе Украины, хотя в начале Первой мировой войны Германия была третьим крупнейшим иностранным инвестором в России, чьи вложения оценивались в 441,5 млн рублей, что составляло 19,7 % всех иностранных капиталовложений. Значительность германских экономических интересов в Украине подтверждает, что более одной трети немецкого капитала было инвестировано в горнодобывающую и металлургическую промышленность (160 и 69 млн рублей соответственно), значительная часть предприятий которой размещалось в Украине. Недавние советские исследования проблемы показывают, что влияние германского капитала в Украине было существенным. Они подчеркивают значение частных немецких капиталовложений в различные российские и иностранные предприятия, финансовый контроль немцев над французскими, бельгийскими и другими фирмами в России, а также влияние немецких технических специалистов и германо-русских деловых кругов на экономическую жизнь империи в целом.
Однако нет никаких доказательств того, что эти германские круги оказывали сколько-нибудь серьезное влияние на украинское национальное движение или в какой-либо мере затрагивали политику рейха в этом регионе, несмотря на советские уверения в обратном. Как известно, советские исследователи единодушны в утверждении, будто Германия еще с середины XIX века активно добивалась расчленения Российской империи и создания независимой Украины. Одним из ревностных сторонников данного тезиса (не подкрепляется никакими достоверными источниками) является Ерусалимский А.С., известный советский эксперт по германской дипломатии. Он постоянно утверждает, будто экспансионистские планы германских империалистов неизменно пользовались поддержкой правительства рейха, Верховного военного командования и немецких колонистов, прибывших в Украину и Крым и поселившихся вдоль стратегически важных железных дорог.
(Разумеется, любой школьник знает, что паровой двигатель был изобретен не в период правления Екатерины Великой, то есть как раз в то время, когда германские колонисты селились в этих местах.)
Накануне Первой мировой войны лишь небольшое число немецких экспертов по восточным делам было знакомо с украинской проблемой. Широкую общественность, так же как и большинство представителей официальных крутое этой страны, проинформировали о сути вопроса только после начала военных действий на Востоке. На начальном этапе войны германская «остполитик» не предусматривала каких-либо практических шагов в отношении Украины или других территорий Российской империи.
В последние десятилетия перед Первой мировой войной царский режим проводил политику подавления национальных движений внутри империи. Однако, несмотря на то что в обществе вводились жесткие ограничения, властям все сложнее было отвечать на вызовы со стороны нерусских народных движений, прежде всего в Украине. Это национальное движение получало активную поддержку со стороны украинских лидеров, находившихся в эмиграции, а также значительная помощь ему оказывалась с территорий, неподвластных России, особенно Восточной Галиции.
Другим важным процессом конца XIX столетия, происходящим в Украине, была быстрая индустриализация. Она сопровождалась небывалым ростом городов, увеличивающейся пролетаризацией масс и активным ввозом иностранного капитала со всеми вытекающими экономическими, социальными и политическими последствиями. Украина не только быстро становилась местом активизации национального движения, но так же одним из ведущих центров экономической и социальной революций в Российской империи.
В украинском национальном движении после утраты им массовости ведущую роль продолжала играть интеллигенция. Однако это уже была более сложная по своему составу классовая прослойка, многие представители которой все больше тянулись к идеям социализма. Две тенденции этого движения переплелись в революционных событиях 1905 года, а сами украинские лидеры того периода были призваны сыграть решающую роль в русской революции 1917 года и в процессе украинского национального возрождения, который за ней последовал.
Процесс развития политических партий в Украине можно проследить в два последних десятилетия перед Первой мировой войной. Но более важным явился рост национального самосознания среди рабочих, определенных слоев среднего класса, помещичьего сословия и крестьянских масс. На этом историческом этапе украинская литература приобрела самобытный характер, а историография и другие общественные науки достигли впечатляющих успехов. Этот период явил научному миру таких выдающихся ученых, как историк Мыхайло Хрущевский, и известных и признанных во всем мире писателей: И. Франко, Л. Украинку и М. Коцюбинского. Украинские культурные, научные и прочие достижения, бесспорно, придали мощный импульс национальному движению в переломный период своего развития.
Тем не менее в начале Первой мировой войны и в период крушения царского режима в России украинское национальное движение еще не получило должного развития и поэтому оказалось не готово использовать возникшие возможности. Сознавая собственную слабость и отдавая себе отчет в новой социальной реальности, сложившейся в России, украинцы установили тесную связь с социалистическим и демократическим движением в других регионах империи. Национальные лидеры предвоенного периода, за небольшим исключением (Украинская революционная партия М. Михновского), ставили своей целью достижение автономии и в публикациях или заявлениях ограничивались лишь требованиями демократизации России и ее децентрализации на федеральной основе. Разумеется, многие из них мечтали о славе и независимости своей Родины, но это считалось дальней перспективой и даже не подлежало публичному обсуждению.