Вместе с тем оппозиционные группировки, особенно Национальный союз со своим основным руководителем Володимиром Винниченко, выдвигали свои требования с большей степенью уверенности и решимости, чем гетман. Они требовали устранения Кистяковского из правительства, а также восьми постов в нем. Наконец, в конце октября достигли компромиссного соглашения и сформировали украинское коалиционное правительство под руководством Федора Лизогуба. Но согласие оказалось лишь временным. Вскоре русские, группировавшиеся вокруг гетмана, восстановили свое влияние. Он стал склоняться все более и более в их сторону, ведя дело к полному разрыву с Украинским союзом.
Австрийцы тоже пытались помочь в преодолении украинского правительственного кризиса в октябре 1918 года. Однако они оказались в это время скорее благожелательными наблюдателями, чем советниками и, стало быть, играли второстепенную роль в событиях.
На этом этапе немцы оказались в довольно трудном положении. Их планы в отношении Украины предполагали сохранение независимого украинского государства (что было главной целью Украинского национального союза), и все же они продолжали рассматривать гетмана (который стремительно отдалялся от этой позиции) основным проводником своего влияния на Украине. В самый разгар усилий по украинизации правительства гетмана Берхем посоветовал премьер-министру Лизогубу выступить со специальным заявлением по основным целям внешней политики украинского государства. Они состояли в следующем:
«1. Украина должна оставаться независимым государством.
2. Украина придерживается нейтралитета и пользуется полной свободой в отношениях с другими государствами. Она поддерживает особо близкие отношения с Германией.
3. В случае государственного переворота в России между Украиной и новым российским режимом устанавливаются нормальные дружественные отношения».
Берхем развил эти идеи в последующем меморандуме, в котором отзывался о гетмане как «нашем самом мощном факторе во всей украинской политике».
В то время как немцы предпринимали попытки укрепить власть гетмана в стране, полный вывод их войск из Украины уже обсуждался как реальная возможность. Стоит добавить, что такой шаг до данного момента всерьез не рассматривался. Не поднимался и вопрос о продолжительности срока обеспечения немцами безопасности государства, главой которого номинально считался гетман. Да, в сентябре 1918 года немцы отозвали пять дивизий, но цель такого шага заключалась не столько в том, чтобы начать вывод войск из страны, сколько перебросить подкрепления на более опасный театр военных действий на Западе. Генерал Грёнер настаивал на сохранении германских войск в Украине, хотя и полностью отдавал себе отчет в упадке морального духа немецких солдат на Восточном фронте (которые, как он полагал, задействованы там в «позиционной войне»).
После непродолжительного обсуждения Верховным командованием и правительством генерал получил их полную поддержку своей политике. «Большевистская угроза с Востока» упоминалась как фактор, обусловливающий немецкое решение отсрочить вывод войск из Украины. Преобладали, однако, экономические соображения. Генерал считал, что сельскохозяйственные продукты и сырье из Украины были абсолютно необходимы для послевоенного выживания рейха. Одно министерство финансов Германии требовало немедленного вывода войск. Но это никак не влияло в данный момент на политику рейха на Украине.
Тем не менее слухи о неминуемом выводе немецких войск с восточных территорий порождали напряженность в гетманском окружении. 22 октября глава украинского МИД Дмытро Дорошенко отправился в Берлин для выяснения срока пребывания немецких войск в Украине. Новый канцлер князь Максимилиан Баденский заверил его, что немецкие войска останутся защищать границы Украины.
Между тем положение Германии в целом ухудшалось. Оккупационная армия на восточных территориях становилась совершенно деморализованной. Тем не менее генерал Грёнер открыто заявлял, что оккупация Украины продолжится и в послевоенный период. Он приказал вести пропагандистскую работу в германских воинских частях по разъяснению ситуации. Однако Грёнер вскоре признал, что такое «политическое образование» не достигало цели. Он исключал возможное использование этих войск на Западном фронте и серьезно сомневался в их боеспособности и надежности даже на сравнительно спокойных восточных территориях. Несмотря на все это, когда в конце октября начался вывод австро-венгерских войск из Украины, Верховное командование германских войск всерьез рассматривало распространение немецкой оккупации на южные украинские области, покинутые союзниками.
Вскоре после прихода к власти гетмана Скоропадского ему пришлось согласиться с радикальными ограничениями, которые фактически сводились к запрету формирования его собственных вооруженных сил. Вслед за удавшимся переворотом немцы, видимо, несколько отошли от этой крайней установки. Когда австрийцы обратили внимание на этот очевидный вызов австро-германской политике, посол Мумм объяснил, что командование германских войск разрешило просто формирование символических украинских вооруженных сил в пропагандистских целях. Он отметил, что немцы, так же как и австрийцы, полны решимости не допустить создания украинской армии. Во всяком случае, пока Украина остается под совместной австро-германской оккупацией.
Каждая из двух оккупационных держав, однако, подозревала друг друга в тайных замыслах формирования украинской армии в целях усиления своих позиций в стране. Обстановка накалилась, когда Вена объявила в конце мая о переброске в Украину украинской дивизии, сформированной в Австрии из военнопленных. Поскольку немцы полагали, что это воинское соединение будет настроено в пользу австрийцев, а сами лишь на несколько недель ранее расформировали подобное соединение в Германии, они добивались роспуска украинской дивизии. Как оказалось, австрийцы были обеспокоены последствиями отправки этой дивизии в Украину даже больше немцев. Они попросили у украинского правительства различных уступок и гарантий, включая финансовую компенсацию и обязательство расформировать дивизию, если она будет проявлять враждебность в отношении центральных держав. Это совпадало с прежним решением Австрии не допускать организации боеспособных украинских войск. От этой позиции центральные державы не отходили до октября 1918 года.
Между двумя центральными державами существовала принципиальная политическая договоренность не позволять Украине создавать собственные вооруженные силы, однако немцы и австрийцы сотрудничали по этому важному вопросу не так тесно, как ожидалось. Так, примерно через месяц после переворота, пока Вена продолжала противиться переброске на Восток дивизии из украинских военнопленных, немцы, откликаясь на запрос генерала Скоропадского, согласились на создание «небольшой, но надежной воинской части». Берлин, однако, быстро одумался, и долгое время вопрос в целом рассматривался просто как принципиальная уступка. Немцы решили сохранять этот важный проект в состоянии планирования на неопределенный срок, «если гетман не предпримет из Киева инициативы по объединению с остальной Россией».
Хотя немцы и сохраняли противоречивое отношение к собственной уступке, вскоре они начали действовать так, как если бы на самом деле желали создать украинскую армию. К началу июня 1918 года был готов к подписанию первый проект германо-украинского военного соглашения. На протяжении следующего месяца стороны договорились о более конкретных планах формирования таких войск. Украинская армия должна была состоять из восьми армейских корпусов, четырех кавалерийских дивизий, одной отдельной кавалерийской бригады, одной дивизии специального назначения (сердюки), батарей тяжелой артиллерии и авиации.
Строительство армии осуществлялось, однако, крайне медленно. Посол Мумм объяснял это главным образом недостатком средств и недостаточным желанием части украинцев служить в армии. Украинские источники тоже признают определенные внутренние причины, игравшие свою роль в замедлении формирования вооруженных сил Украины. Например, Дорошенко указывал на финансовые затруднения украинского правительства и политическую неблагонадежность многих намеченных новобранцев.
Нежелание немцев содействовать формированию национальных украинских войск основывалось прежде всего на их решимости сохранять свое господство в стране. 10 сентября было подписано германо-украинское военное соглашение. Параграф 3 соглашения гласил, что немецкие войска могли оставаться в Украине на срок, который Верховное командование германской армии сочтет необходимым. Необходимо также отметить, что некоторые представители Верховного командования, особенно генерал Людендорф, продолжали надеяться на то, что определенные украинские людские резервы можно было бы привлечь в рейх для спасения положения на Западном фронте. Естественно, формирование украинских войск напрочь исключало такую возможность. Именно в свете подобных планов следует оценивать замечание в начале июня Людендорфа о том, что «Украина еще не преуспела в создании армии». План набора украинцев на службу в германскую армию в середине августа 1918 года был снова поставлен в повестку дня. Мумм немедленно сделал предостережение. Поскольку гетман затрудняется в заполнении весьма ограниченной квоты, выделенной на укомплектование личным составом собственных войск, немцам будет еще труднее набрать добровольцев в свою армию. Даже если бы и нашлись добровольцы, указывал Мумм, их лояльность и надежность была бы весьма сомнительного характера. Военные коллеги Мумма в Киеве полностью разделяли его мнение.
Из этого не следует, что немцы были готовы предоставить гетману свободу действий в создании своих вооруженных сил. В середине сентября 1918 года они выставили украинскому правительству крупный счет, который мог сорвать намерения Киева. Немцы потребовали полной компенсации за услуги по военной подготовке, оснащению и содержанию двух украинских дивизий. Их сформировали в Германии перед оккупацией (расформировали незадолго до переворота Скоропадского). Счет включал также плату за воспитательную работу, которая проводилась среди украинских военнопленных, еще находившихся в немецких лагерях.