Однако 9 ноября тот же Вюльфинг призывал вышестоящие инстанции в Берлине держать «некоторое время» в руках немцев все военно-морские силы на Черном море. Как и украинская армия, флот гетмана никогда не выходил за рамки планирования. Хотя немцы и начали передавать Украине некоторые корабли Черноморского флота незадолго до эвакуации своих войск с восточных территорий, эта передача состоялась слишком поздно для того, чтобы предупредить падение гетманского режима.
Официально немцы не отказывались от идеи независимого украинского государства, но некоторые из них, в частности в военных кругах, поддерживали одновременно связи с различными группировками белогвардейцев, которые укрывались в Украине, особенно после свержения Рады. Эти связи поддерживались нижестоящими немецкими офицерами с полного одобрения вышестоящих инстанции. В начале июня 1918 года, как позднее разъяснял генерал Людендорф, возникла необходимость «войти в контакт с большим числом монархистских группировок правого толка и оказать на них такое влияние, чтобы монархистское движение приобрело нужное нам направление, когда возьмет верх в России». Посол Мумм, несмотря на то что следовал политике рейха, направленной на окончательное отделение Украины от России, тоже счел целесообразным порекомендовать генеральному консулу Тилю установление контактов с герцогом Григорием Лейхтенбергским и его братом Николаем, двумя монархистскими лидерами на Украине. Это делалось в ожидании краха большевистскою правления и для обеспечения нормальных рабочих отношений с наиболее вероятными преемниками большевиков.
С учетом этого помощник генерала Грёнера майор Хассе провел в Киеве важные встречи в июне и июле с лидером кадетов Павлом Милюковым. Как выяснилось, у Милюкова не было полномочий вести переговоры от имени Добровольческой армии, остававшейся враждебной немцам, как и прежде. Германские представители на этих переговорах также не уполномочивались выступать с какими-либо новыми предложениями для российских правых.
Таким образом, шансов на развитие сотрудничества немцев с российскими правыми силами и монархистами было крайне мало. Даже если генерал Людендорф временами и рассматривал возможность сближения рейха с этими силами, даже если желание немцев установить тесные отношения с ними (столь явно соответствовавшее их прежней внешнеполитической традиции) и было четко выражено на конференции в Спа 2–3 июля. Стороны не могли сблизиться, пока немцы продолжали поддерживать разные новые государства, входившие прежде в Российскую империю, и господствовали там, а Милюков и другие представители Белого движения настаивали на восстановлении империи.
Впоследствии никто не удивился, когда фактически одновременно с рассмотрением на конференции в Спа вопроса об улучшении отношений рейха с Белым движением германский МИД пришел к заключению, что все подобные попытки бесполезны и что гетманские власти должны указать Милюкову на необходимость покинуть Украину. Мумм был только рад окончанию подобных германо-русских переговоров в Киеве. Он всегда поддерживал такую политику.
В целях зондажа австрийцы прямо не вмешивались в переговоры с российскими правыми силами, которые действовали в основном в контролируемом немцами Киеве. Их вполне удовлетворило немецкое решение прекратить «флирт» с «этими враждебными и ненадежными силами».
Позиция гетмана в отношении попытки германо-русского примирения не совсем ясна. Для него это была, по меньшей мере, трудная и деликатная ситуация. Некоторые из его министров и высокопоставленных правительственных чиновников были более близки к Милюкову или князю Г.Н. Трубецкому — другому российскому лидеру в Киеве, выступавшему за более тесное сотрудничество с Германией, — чем к нему. Официально гетман оставался нейтральным и воздерживался от контактов с русскими лидерами, даже если и лично знал многих из них. Поэтому он испытал большое облегчение, когда немцы проявили инициативу в этом деликатном вопросе, завершив переговоры.
Германо-русские переговоры на этом уровне больше возобновлять не предполагалось, тем не менее активность российских правых сил на Украине не убавилась ни в коей мере. С начала июля и далее можно отметить медленное возвращение к «старому курсу», хотя в этот период правления гетмана идея украинской государственности, о которой немцы так часто рассуждали, стала означать нечто отличное от первоначальной концепции. Во время правления Рады концепция украинской государственности отчетливо опиралась на принцип с предоставлением национальным меньшинствам существенной автономии. Между тем в период гетманского режима она стала основываться на территориальном принципе, который приглянулся больше немцам и гетманскому окружению. Территориальный принцип трактовал шире концепцию национальности. В национальную общность включались лица, не владеющие украинским языком. Этот принцип был отражен также в законе об украинском гражданстве, принятом 3 июля. По этому закону, подданный России, живущий в Украине, становился украинским гражданином в том случае, если он сам не отказывался от этого гражданства.
Тот факт, что после свержения Рады в конце апреля 1918 года Киев стал Меккой для всех русских правых, объясняется в первую очередь благосклонным отношением к этому немцев. Однако сыграла столь же важную роль готовность гетмана принять и обустроить представителей этих сил. Скорее всего, Скоропадский не принимал в этом активного участия, но нельзя отрицать, что с середины 1918 года до краха гетманского режима Киев оставался как центром российской, так и украинской политической жизни. Генерал Грёнер хорошо знал это. Он также понимал, что эти силы стремятся воссоздать единую Россию. Это, однако, совершенно не тревожило генерала, поскольку он был убежден, что гетман вообще-то вынашивал аналогичный план на будущее.
В этот период в Киеве происходил ряд собраний, съездов и конференций различных монархических, национальных и военных организаций России. Некоторые из министров гетмана и других высокопоставленных чиновников открыто принимали активное участие и даже играли руководящую роль в этих мероприятиях. Среди организаций, превративших Киев в центр своей активности, выступали такие, как российская кадетская партия, Союз за возрождение России, Союз украинских деятелей, Киевский национальный центр. Судя по высказываниям Мумма, все эти организации поддерживали контакты с германскими властями в Киеве.
Германские представители в Украине настолько сочувствовали этому движению, что фельдмаршал Эйхгорн счел необходимым издать приказ, обязывающий немецких офицеров воздерживаться от открытой поддержки представителей российских белогвардейских сил, действующих в этом регионе.
Формирование различных добровольческих отрядов при помощи гетмана и немцев явилось одной из самых важных форм деятельности российских правых в Украине. В середине мая (через две недели после переворота генерала Скоропадского) у командования германских войск в Киеве попросили разрешения на организацию антибольшевистских воинских частей с использованием Украины в качестве плацдарма для их операций. Посол Мумм полагал, что подобная деятельность не может быть терпима. Он призывал гетмана занять такую же позицию в данном деликатном вопросе. Однако вскоре вербовка русских добровольцев в Белую гвардию и формирование специальных отрядов на украинской территории достигли полного размаха. Аналогичные мероприятия проводились в Крыму и на Кавказе.
И немецкие, и русские источники соглашаются в том, что эта вербовка редко встречала серьезные возражения со стороны германских военных. Согласно официальному австрийскому источнику, число русских офицеров в Украине было довольно внушительно — значительно больше 30 тысяч человек в немецкой зоне оккупации и почти половина этого количества — в австро-венгерской зоне.
В действительности подобная активность была столь явной и широко распространенной, что статс-секретарь по иностранным делам Гинце, откликаясь на протесты Советов, предложил Мумму попросить поддержки генерала Грёнера в приостановке этой деятельности в оккупированных зонах. Сначала штаб Грёнера порекомендовал Мумму известить советского посланника на Украине X. Раковского, что германскому командованию неизвестны факты такой вербовки на украинской территории. Более того, Украину не следовало считать оккупированной зоной, и поэтому германская армия не может запретить такую деятельность.
Грёнер, однако, согласился с Муммом, что вербовку в Добровольческую армию официально следует запретить. Запрет надлежало распространить на различные военные организации казачества (донского, кубанского и астраханского). «Открытая вербовка» беспокоила немцев особенно. 22 августа командование армейской группы в Киеве издало приказ с запретом с этого дня подобную практику. Этот официальный жест имел целью ответ на критику Советов. Следует добавить, однако, что недовольство немцев Добровольческой армией, действующей на юге, постоянно возрастало. Особенно после взятия Екатеринодара (ныне Краснодар) в середине августа. Генерал Грёнер, хотя и давал ясно понять, что запрет на вербовку в различные казачьи формирования не должен применяться чересчур строго, полагал, что немцы должны быть менее сговорчивыми, когда речь шла о Добровольческой армии. Иначе эта «враждебная сила могла бы стать для нас реальной угрозой».
И в самом деле, после августа открытая вербовка в Добровольческую армию на украинской территории была в основном прекращена совместными усилиями оккупационных войск и украинских властей. В то же время немцы и гетман не только не препятствовали, но фактически поощряли постоянное перемещение русских офицеров на юг. Или, по крайней мере, смотрели на него сквозь пальцы.
Продолжение противоречивой политики Германии в отношении Добровольческой армии вызывалось еще одним важным фактором. Немцы полагали, что советский режим вскоре рухнет и что такие деятели, как профессор Павел Милюков или генерал Антон Деникин, могли стать затем во главе новой России. Немцы не желали ужесточать меры против консервативных российских сил на восточных территориях. Они надеялись, что Добровольческая армия, потрепанная и плохо оснащенная, могла быть каким-то образом оторвана от стран Антанты. Вскоре, однако, поступило распоряжение принять конкретные меры для предотвращения роста на юге мощных антигерманских войск. Немцы решили поддерживать и финансировать другие добровольческие формирования с целью уменьшить приток русских офицеров в Добровольческую армию на Кубани.