«По поселку ездил украинский танк, стрелял. По улице ехал и стрелял по жилым домам. Я видела людей, которые выезжали коридорами, они возвращались, потому что украинцы закрывали их. Мы щитом были... Это все знают. По поселку ездил украинский танк. По улице ехал и стрелял по жилым домам».
Слапинова Светлана Анатольевна, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Была от украинцев три раза информация о том, что зеленый коридор и можно выехать в сторону Запорожья. Некоторые умные наши на машинах поехали и вернулись назад — начался обстрел. Мы на это не велись, мы поняли, что это очень опасно.
То есть никакого зеленого коридора и никакого перемирия. Где-то доносились какие-то слухи, что режим перемирия там 2—3 часа... Да никогда не было этого перемирия, все равно стреляли.
Я — кардиолог, работала в 4-й горбольнице. Каждый из медиков, попав в свой подвал, продолжал свою медицинскую деятельность. Самое страшное было тогда, когда мы, сидя в подвале, все-таки выходили наверх. Слышали жуткое гудение и со страхом смотрели и видели, что подъезжал украинский танк огромный. Гудел он невозможно. Отстреливал и опять уезжал в укрытие. Наши девочки подошли и сказали: “Что же вы делаете? Вы отстрелялись и уехали, а здесь же женщины, старики и дети”. Ответ шокирующий был: “А кем нам прикрываться?” То есть тут не надо и расшифровывать, что это верх цинизма. Прикрываться стариками и детьми».
Татьяна, 60 лет, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск
«Обстановка была очень накаленная: все стреляли, пули свистели, квадрокоптеры летали. Нас эвакуировали штурмовые отряды. Знаю случай, когда парень Алексей Бут жил на соседней улице и у них была очень напряженная обстановка. Штурмовые отряды вывели его семью, а в семье было двое детей (девочке 9 лет, мальчик в 6-м классе), еще с ними шла сестра жены.
ВСУ видели, что выводят мирных, что идут дети. ВСУ начали обстрел, из-за чего погибли сестра и штурмовик из отряда. Он положил детей на землю и закрыл их собой, и он погиб, а дети остались живы, только девочку ранило. Штурмовики, когда шли, смотрели, чтобы не было квадрокоптеров и нас не обстреляли.
Украина постоянно вела обстрелы. Я знаю, что они разрушили Николаевский мост и там была сооруженная переправа насыпанная и людям просто по любому вопросу (по воду, за гуманитаркой) нужно было проходить там, а там были очень сильные обстрелы. Россия далеко еще была. Знаю, что шла молодая пара и женщина была на последнем месяце беременности, а они похоронили в городе отца и возвращались домой на мясокомбинат, а их там ждал у соседа 8-летний мальчик, но их убили. Настолько стреляли, что нельзя 3 дня было подобраться и забрать тела. Многие говорили, что подходили к этой переправе и видели, что стреляют, но все равно тащили эти тележки, и в это время через переправу едет пикап, а из него стреляют. Выходит военный и с нецензурной лексикой показывает квадрокоптеру, который вверху, что не нужно пока он не проедет. И обстрел прекращается. Получается, что они видят, куда они стреляют.
А мирных на переправе под обстрел постоянный. Я человека четыре знаю, которые погибли. Не нужны мы им, им земля нужна».
Майоров Алексей, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Я видел, как украинский танк подъезжал за наш дом. Он зарядился, переехал, отстрелялся, уехал, и в этот квадрат сразу начались прилеты. Практически каждый день. Вокруг домов. Бахчиван-джи. Они не стояли на одном и том же месте. Они подъехали, постреляли, развернулись и уехали.
Мы собирались уезжать и забирать родных из подвала, и начался обстрел. Мне посекло ноги — я не успел выйти из машины. Осколочное, скорее всего, из минометов обстреливали. Это был центр города, район Бахчиванджи, там военных не было, только одни гражданские. Бульвар Хмельницкого, дом 6. Мы там в подвале были. Это было 18 марта (2022 года).
Обстрел со стороны Краснофлотской. Там ВСУшники, потому что военных ДНР с той стороны еще не было.
Как-то ребята собирались, человек десять, ехать на Запорожье. Они обклеили машины, выехали утром, а вечером приехали, и все машины были прострелены автоматами. Сказали, что не выпускают ВСУшники».
«Как-то по радио сказали, что ЛНР открывает зеленый коридор, ну и что с 8:00 утра до 20:00 вечера можно будет выходить. Значит, украинские военные, которые были на предприятии. нам об этом никто ничего не говорил, о том, что открыто. Мы утром встали, посмотрели там некоторое время за обстановкой, потом посмотрели там, где-то часиков в десять, в начале одиннадцатого выехал танк украинский. Поехал в сторону первой проходной, уже началась стрельба, поэтому мы поняли, что никого не выпустят. Начал стрелять, вот и минометы. пушка начала работать, ну в общем, короче, коридор перекрыли.
У ВСУ вооружение было, то, что я видел: три танка, 64-й, 72-й ОПЛОТ; два “Хаммера” ездило; джип ездил, ну это не считая тех машин, которые украли у мирного населения. Гаубица стояла; минометов несколько было, но, скажем, не так много, но они отсюда долбили регулярно.
ВСУ прекрасно знали, сколько людей на предприятии. Они и к нам неоднократно заходили в цех, шэрились по цеху, посмотрели, что где, какая позиция и так далее. Вот, но прекрасно знали, сколько людей на предприятии, если бы они хотели нас, скажем так, чтоб люди вышли, они бы накануне могли бы проехать или в тот же день могли проехать, сообщить людям, что так и так... у вас там есть какое-то время, для того чтобы собраться и выйти, дальше сказать, что уже будем свою войнушку вести».
Михайловский Игорь Викторович, место жительства на момент опроса — г. Северодонецк
«Я сидел в бомбоубежище “Азота”.
3.5 месяца. Нам нельзя было даже ходить по территории “Азота”, забрать свои вещи там. тормозки там. По цехам нельзя передвигаться. Как говорится, шаг вправо, шаг влево, начинают ВСУ стрелять. Как заложников. Ну, чтобы как. их не бомбили, они прикрывались нами. Вот так.
Конкретно в нашем убежище было 130 человек. Детей — 10 человек там. Женщин было намного больше, чем мужчин, возьмем, грубо говоря, где-то 70 на 30%».
Оборудование огневых позиций в местах проживания мирного населения
Женевские конвенции прямо запрещают использование присутствия гражданского населения для защиты от военных операций. Многочисленные свидетели рассказывают, как вооруженные силы Украины повсеместно и намеренно оборудовали огневые позиции в домах, где присутствовало гражданское население, размещали тяжелую боевую технику в непосредственной близости от мест размещения мирного населения, а украинские танки, системы РСЗО, машины с минометами специально подъезжали к многоквартирным домам, осуществляли стрельбу от них, а затем уезжали обратно на свои позиции.
Банников Дмитрий Валерьевич, 42 года, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск, ул. Краснофлотская
«У нас украинцы в одном доме оборудовали огневую точку, которая сразу по соседству. Я теперь только понимаю, что могло с нами случиться и уже когда никуда не денешься из этой ситуации. Мы ждали русских до последнего.
Украинцы до того козлы, которые огневую точку делали, — поняли, что мирные живут, и переместили ее поближе к нам, чтобы прикрываться. Потому что там люди жили.
Подъезжал украинский “Урал”, и на нем зенитная установка. Так они подъезжают отстреляться. Танк их как-то как начал лупасить, так я думал, там окна у всех высыпятся, а у нас и дверь. От нас метрах в 30—40, но русские знали, что там мирные, и не могли его шлепнуть, потому что по мирным не стреляют.
С Буденновки людей начали эвакуировать, там украинский снайпер снял женщину наповал, а мужа ее ранил, но не смогли спасти, и он истек кровью».
Крячок Анатолий Иванович, 62 года, место проживания на момент проведения интервью — г. Артёмовск, 2-й пер. Ломоносова
«Около нашего дома непосредственно за забором был украинский миномет, потом САУшки стреляют. Потом танк с крестом белым на боку, потом еще что-то с пулеметом на кузове. Когда украинские военные поселились рядом и стоял минометный расчет, они говорили нам на украинском: “Нам запрещено с вами общаться”.
Возле нас недалеко была 2-я школа. В подвале школы — склад оружия ВСУ.
Резник Михаил Александрович, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь
«Я на момент начала боевых действий проживал в поселке Мирный. 2 марта этого года зашли военные ВСУ и сказали, что под нашим домом будут размещать военную технику и будем занимать ваши дома для оборонительных позиций против сил ДНР.
Мы собрали вещи и переехали к родителям на площадь Кирова на проспект Металлургов. Мы опустились в подвал этого же дома.
Пришли украинские военные. Скорее всего, это был “Азов”. Как сказал нам командир батальона: “В вашем доме мы будем занимать оборонительные позиции на верхних этажах, поэтому освобождайте верхние этажи”, — сказал, что от 6-го и выше. 18-го числа я выехал с мамой и братом, а отец остался в подвале вместе с родственниками».
Кимаковский Игорь Владимирович, бывший политзаключенный, провел в украинских застенках с 6 июня 2015 года по 7 сентября 2019 года, советник главы ДНР
«В Мариуполе этому были тысячи примеров, когда они, находясь в обороне, захватывали гражданские объекты (школы, детсады, жилые дома) и выставляли детей живыми щитами. Они специально делали, чтобы люди оставались в жилых домах, чтобы мы не могли никаким образом по этим домам оказывать боевое воздействие. Мы понимали, что там находятся мирные. Второй вариант, когда они часто стреляли по мирному населению, которое перемещалось в поисках воды. Когда наши ребята пробовали их спасать, то они обстреливали наше подразделение, которое спасало стариков, женщин и детей. Были такие моменты, что они простреливали детям ноги, чтобы они падал