— Да. Но вначале немного предыстории. Украина — это такая небольшая империя. Они себе нагребли чужого добра после революции 1917 года. Безусловно, там есть собственно основное ядро украинское, которое почти никем не оспаривается. Киевская, Полтавская, Черниговская и несколько других областей. Остальное было получено при Советской власти. Например, половина Донбасса. В те времена не придавали особого значения административным границам. По одну сторону границы, в Луганской и Донецкой областях, и по другую сторону — в Ростовской области, живут одни и те же люди, с одинаковым южнороссийским говором. В 1954 году Хрущев подрезал Крым. Не думаю, что с каким-то злым умыслом. Скорей всего, для удобства администрирования. Куски Венгрии, Польши. Знаменитый Львов, дорогой сердцу вам, выпускнику славного Львовского военного училища, вошел в состав СССР по пакту Молотова — Рибентропа в 1939 году. Считается, что Львов всегда был столицей украинского национализма. А в 1933 году, по данным переписи населения, в этом городе проживало 52 процентов поляков. А в 1991 году, выйдя из состава Советского Союза, никто в Киеве не захотел отдать эти территории. Как сварливая жена при разводе забирает весь совместно нажитый скарб. Зато сразу пошли разговоры про голодомор, про что угодно. На самом деле, голод был, голодомора не было. Затем свершилось то, что случилось, власть на майдане перешла в руки националистов и радикалов, которых активно поддерживали Запад и США.
— А почему через двадцать три года, после обретения независимости?
— Потому что на Донбассе, да и в Харькове, Одессе два десятилетия власть воспринимали как-то несерьезно. Ну была власть воров и мошенников. Лазаренко осудили в Америке, Тимошенко — у себя на родине. Да и Янукович был еще тот парень, все помнили его уголовное прошлое. Но потом стало не до смеха. Сначала горлопанили и скакали. Затем захватили оружие на Западной Украине и начали стрелять.
— После майдана вспыхнули протесты на Донбассе, в Харькове, других городах. Но к мирным требованиям людей новые киевские власти не хотели прислушаться?
— К Донбассу никто в Киеве поначалу не относился серьезно. Вспомните все пренебрежительные насмешки, которые раздавались на майдане, в коридорах украинской власти — лохи, ватники, быдло. А в донецких степях нашлись крепкие, здоровые, мускулистые ребята, которые готовы были встать на защиту своих семей, домов, своей земли.
И в России откликнулись люди, которые поспешили отстаивать правое дело и помочь своим единомышленникам. Патриотический порыв был поддержан широкими слоями населения не только на юге-востоке Украины, но и по всей России.
— Но в Харькове, например, такой порыв почему-то угас?
— Менталитет городского жителя, такой несколько вялый, нерешительный. Кто такой, допустим, шахтер. Человек, каждый день спускается в шахту, рискует своей жизнью. Если не все, кто в Донбассе взялся за оружие, были шахтерами, то общий климат там суровый — степь, терриконы. Они воспитывают смелый и решительный характер. Проще говоря — дать в морду на территории Донецкой и Луганской областей не составляло проблемы. Но хочу подчеркнуть, обвинять этих людей в каких-то агрессивных намерениях не стоит. Они защищались, захотели провести свой референдум, не пошли захватывать власть в Киеве, не двинулись на западные области Украины. У них не было никаких завоевательных планов весной. Они видели на экранах телевидения тот беспредел, который творился в Киеве, Львове, Ивано-Франковске. Замечу, сейчас великая эпоха, когда можно рассмотреть революцию, как будто ты сам там присутствуешь. Во всех прошлых революциях этого не было, не говоря уже о французской, которая произошла несколько веков назад. А сейчас мы каждый день наблюдаем лица подростков с оружием, арматурой, безжалостно сжигавших бойцов «Беркута», и так далее. Простому обывателю жутко на это смотреть. Поэтому Донбасс не захотел жить при этом режиме. И до февраля 2014 года они жили при режиме мошенников и воров. И если раньше простые люди просто посмеивались над властью, теперь стало не до смеха. Донбасс взял в руки оружие и восстал.
— Все же вернемся к Харькову, городу, который не безразличен ни мне, ни вам.
— Мне довелось разговаривать с некоторыми активистами харьковского антимайдана. Они сказали, что затянули, упустили время. Действовали нерешительно, хромала общая организация протестного движения. Ментальность большого города. Люди не толкаются особо в переходах, все течет размеренно. А в Донецке ментальность выжженной степи и мрачных угольных подземелий. Это воспитывает разные характеры. Но это вовсе не означает, что Харьков сдался и будет терпеть этот беспредел. Конечно, не будет. По сути, в городе наступила оккупация — культурная, экономическая. Оккупация новым киевским режимом, которая превосходит харьковскую ментальность. Харьковчане отличаются этаким приспособленчеством, нас особо не трогают, ну и ладно. Но так долго продолжаться не может. Мы же живем не в каменном веке, когда римляне гоняли иудеев и христиан. Сейчас долго вот так угнетать, прямо и открыто, никто не будет. В наше время используют тонкие формы эксплуатации. Каждая эпоха вырабатывает что-то свое. А Донбасс, Харьков и Одессу придется отдать.
— И как вам это видится?
— Перед тем, как сесть за стол переговоров в Минске, по моим наблюдениям, были устные договоренности. Порошенко сказали: признавай де-факто территории, которые заняли ополченцы, а Киеву остается то, что заняла армия. Он, очевидно, согласился. Но такой сговор идет вразрез с желанием радикалов и националистов. И Порошенко старался все это скрывать, придумывая какой-то особый статус Донбасса. Перемирия не получилось. Это можно назвать передышкой. Она идет на пользу скорей всего украинской власти. Работают день и ночь военные предприятия. Например, завод имени Малышева в Харькове. Между прочим, пожалуй, самый крупный военный завод страны.
Не забывайте о главном — судьбе мирного населения. Как ни парадоксально, но при таких остановках, передышках больше всего страдают мирные люди. Продолжаются обстрелы артиллерийскими орудиями, системами залпового огня. Многие считают, что война на Донбассе именно артиллерийская. В результате — уничтожаются жилые дома, другая инфраструктура, гибнут люди.
— Три месяца ни мира, ни войны. Как долго такое может продолжаться?
— Быстро не закончится, конечно. Во-первых, довольно продолжительный участок границы с Донбассом открытый. Он контролируется ополченцами. Вспомните афганскую войну. Открытая граница с Пакистаном для наших войск была как кость в горле. Здесь похожий сценарий. Для киевских властей — большой минус. Скажу откровенно — эту войну Киев не выиграет. Он может ее расширить, вплоть до каких-то добровольческих батальонов из стран НАТО. Но финал будет таким же плачевным, как в конце августа, когда в мясорубку попали самые боеспособные части украинской армии. Я бы посоветовал Порошенко принять условия ДНР и ЛНР. Ну не смогут они жить вместе, в одной стране. Давайте не будем обманывать себя и других, а говорить прямо.
— Конечно.
— Единственная возможность окончания противостояния — смена режима в Киеве. Она может быть достигнута или путем военного поражения украинской армии, или признанием сторонами установленных границ.
— Многие считают, например, сторонники Новороссии, что Донбасс без Харькова не сможет существовать как самостоятельный субъект.
— Согласен. На заре советской власти существовала Донецко-Криворожская советская республика со столицей в Харькове. Я где-то написал, что Донбасс без Харькова все равно, что тело мускулистое без головы. И это дело времени. Протестное движение, скорей всего, достигнет своего пика в Харькове, когда ополченцы добьются ощутимых военных результатов. Моральных преимуществ у нынешнего киевского руководства нет. Они пока держатся за счет слезных обращений к Западу. Запад им не поможет. Ему выгодно, чтобы люди с русскими фамилиями убивали друг друга.
— Ваши взгляды на нынешнюю ситуацию на Украине многие поддерживают. Но несколько лет назад вы были союзником Каспарова, Касьянова. В то же время всегда были противником действующей власти. Кто такой Лимонов?
— Я своих принципов никогда не менял. Они были сформулированы еще двадцать лет назад в программе партии нацболов. Сегодня к некоторым из них пришло наше государство. Меня, к примеру, осудили за такие вещи, какие сейчас в Донбассе приветствуются. В 1999 году пятнадцать человек, мои однопартийцы, заняли в Севастополе башню клуба моряков. Вывесили там огромный лозунг — «Севастополь — русский город». Их осудили. Несколько лет они провели в украинских тюрьмах. Но для жителей Крыма действия нацболов тогда явились каким-то светлым пятном на фоне мрачных будней. А с либералами я размежевался еще в конце 2011 года, еще вообще не было Донбасса. Подробно рассказал об этом в моей последней книге «Дед», изданной в этом году.
Я всегда был, есть и буду патриотом своей страны. А что касается власти, всегда находился в оппозиции к ней. Считаю, что нынешняя власть действует мягко, нерешительно в том же Донбассе. Мир стал меняться. Европа стала представлять собой сборище туристических республик. Надо просто перессорить их между собой, членов НАТО. Это задача дипломатического ведомства. И если мы уже начали бороться против американской гегемонии — следует идти до конца. В этом разрезе совершенно правильные шаги руководства страны на сближение со странами БРИКС.
— Осталось только наладить отношения с ближайшим соседом — Украиной?
— Я человек, который воспитывался на украинской культуре. Меня нельзя причислить к категории тех людей, которые отрицают, что такая нация есть. Конечно, есть. Абсурдно думать иначе. Взять перепись населения, которая проводилась, скажем, до 1991 года. На Украине проживало 12 миллионов русских. Сейчас, наверное, меньше. Украину многие считали несостоявшимся государством. Сейчас настало время, чтобы состояться. Поумерьте аппетиты. Не надо разрушать Донбасс только за то, что люди не хотят жить с вами. Жестокий отец семью держать не будет, если ежедневно измываться над своими детьми. Сегодня многие жители Донбасса, которые нейтрально относились к происходящему, думают по-другому. У кого-то погиб отец, мать, родственник. Они видели этот ужас обстрелов и бомбежек. Никто не смирится с этим, ни сейчас, ни через пятьдесят-сто лет. Это элементарная психология людей. Неужели этого