Создание инфраструктуры антисоветской подрывной деятельности
Начало первого послевоенного, 1946 г. проходило под знаком постепенного охлаждения отношений между вчерашними союзниками: с одной стороны, СССР и близкими ему восточноевропейскими странами, а с другой — «коллективным Западом» во главе с США и Великобританией. Глобальное противоборство нового типа, «холодная война», развивалось, подобно вооруженному конфликту. Так, «длинная телеграмма» Дж. Ф. Кеннана от 22 февраля с указанием методов «сдерживания» Советского Союза может считаться планом (боевых) действий. А Фултонская речь Уинстона Черчилля, произнесенная 5 марта 1946 г., стала формальным объявлением очередного противостояния.
12 марта 1947 г. президент США Гарри Трумэн объявил о намерении предоставить экономическую помощь Греции и Турции, а 5 июня 1947 г. госсекретарь генерал Джордж Маршалл озвучил программу экономической помощи европейским странам. Однако эта поддержка отнюдь не всегда носила исключительно экономический характер и нередко сочеталась с вооруженным и диверсионно–террористическим вмешательством во внутренние дела стран, согласившихся войти в план Маршалла. Фактически план Маршалла был экономической составляющей американского вмешательства во внутренние дела «Греции и Турции, чтобы начать выстраивать внешнее кольцо вокруг стран советского лагеря и для поддержки правых сил, включая сети нацистских коллаборационистов». Одновременно, как отмечает исследователь Чарльз Аллен, началось создание инфраструктуры американских спецслужб для ведения подрывной деятельности против СССР. Для реализации плана Маршалла был создан Президентский комитет помощи иностранным государствам под председательством кадрового дипломата и антисоветчика Аверелла Гарримана («Комитет Гарримана»). Исполнительным директором Комитета был назначен Ричард Бисселл (Richard Bissell) — специалист Управления стратегических служб по шпионажу, партизанским операциям, подрывной и другой деятельности[42].
26 июля 1947 г. Г. Трумэн подписал Закон о национальной безопасности, в соответствии с которым были созданы Центральное разведывательное управление и Совет по национальной безопасности (СНБ), призванный направлять деятельность ЦРУ. А в декабре 1947 г. последовали директивы СНБ № 4 и 4А, разрешающие ЦРУ проводить тайные операции против СССР. По инициативе кадрового разведчика Джорджа Фроста Кеннана 1 сентября 1948 г. было создано Управление координации политики (УКП, Office of Policy Coordination) под руководством Фрэнка Уизнера (Frank Wisner), которое занималось тайными операциями против СССР. Изначально учрежденное внутри Госдепартамента, в конце 1950 г. Управление координации политики было передано в ЦРУ.
9 декабря 1947 г. исполнительный секретарь Совета национальной безопасности США Сойерс направил другим членам СНБ меморандум «О координации зарубежной информационной работы». В нем, в частности, говорилось, что «Совет национальной безопасности поручает директору ЦРУ Хилленкотеру инициировать и проводить тайные психологические операции, направленные на противодействие советской и вызванной Советами деятельности». Как говорилось в последующем письме ассистента Сойерса на имя Хилленкотера от 7 июня 1948 г., эти психологические операции входят в целый спектр подпольных действий (включая военные столкновения, разведывательные и контрразведывательные акции), которые «ведутся или финансируются правительством США против враждебных государств или групп или в поддержку дружественных государств или групп, но проводятся и планируются так, что… ответственность правительства США за них не очевидна для непосвященных и что в случае раскрытия правительство США может убедительно отказаться от любой ответственности за них»[43].
Архитектор «холодной войны» Джордж Фрост Кеннан. Автор фотографии: Eric Schwab
30 апреля 1948 г. Фрост Кеннан подготовил для Совета нацбезопасности США меморандум под названием «Начало организованной политической войны» (The Inauguration of Organized Political Warfare). В документе была представлена организационная схема ведения подрывной деятельности в восточноевропейских государствах и «поддержки коренных антикоммунистических элементов в находящихся под угрозой странах свободного мира». Кеннан предлагал формировать национальные комитеты, которые будут непосредственно расшатывать советский и просоветские политические режимы в Восточной Европе[44].
План Кеннана, как подчеркивает Ч. Аллен, включал следующие строки: «7.b. Подпольная деятельность по ту сторону железного занавеса. Цель: поддерживать контакты, оказывать содействие подпольным движениям, сопротивляющимся господству Кремля. В отличие от операций ЦРУ, участие которого напрямую вовлекает американское правительство в подпольную деятельность, этот проект будет строиться на базовом принципе британской и советской политической войны: тщательно законспирированный официальный контроль — так, чтобы было невозможно связать операции с государством. Кратко реализация проекта Управления политического планирования должна осуществляться следующим образом: общее руководство и финансирование исходят от правительства; руководящие указания и финансовые средства передаются частным американским организациям (возможно, “коммерческим” фирмам), контролируемым частными лицами масштаба Аллена Даллеса; эти организации через свои филиалы в Европе и Азии устанавливают контакты с представителями различных национальных подпольных организаций в свободных странах и через этих посредников передают помощь и директивные указания движениям сопротивления за железным занавесом» [45].
Таким образом была создана хорошо законспирированная сеть антисоветских подрывных центров, опирающихся на бывших нацистских преступников и их пособников, попавших после войны в западные оккупационные зоны. Для руководства ими было создано Управление политического планирования Госдепартамента США, 1 сентября 1948 г. переименованное в Управление координации политики (УКП) и переданное в ЦРУ. Возглавил его кадровый американский разведчик Фрэнк Уизнер, более года до этого прослуживший помощником госсекретаря США по оккупированным странам. Уизнер превратил УКП в штаб антисоветской идеологической и диверсионной борьбы. Как пишут о нем современные историки, уже в первый месяц своего руководства Уизнер «разработал боевые планы на последующую пятилетку. Он намеревался создать многонациональный конгломерат СМИ для пропаганды. Он хотел вести экономическую войну против Советов с помощью фальшивой валюты и манипулирования рынками. Он потратил миллионы на попытки склонить чашу весов на свою сторону. Ему хотелось завербовать целые легионы изгнанников — русских, албанцев, украинцев, поляков, венгров, чехов, румын — для формирования групп вооруженного сопротивления, способных проникнуть через железный занавес»[46].
Формальной ширмой для прикрытия всей этой работы стал Национальный комитет за свободу Европы (НКОЕ, National Committee for a Free Europe, или Free Europe Committee), созданный 17 марта 1949 г. Кармелем Офье (Carmel Offie) из УКП. Председателем исполнительного комитета Нацкома стал замдиректора ЦРУ Ален Даллес, в Совет директоров вошел бывший командующий американской оккупационной зоной Германии Люциус Клей [47].
Возглавил же эту структуру ДеВитт Клинтон Пул (1885– 1952) — один из наиболее опытных и максимально осведомленных о России чиновников Госдепартамента США. Бывший в 1917 г. помощником генерального консула США
Мэддина Саммерса, Пул фактически возглавил американское посольство в Петрограде после внезапной смерти консула 4 мая 1918 г. Помимо дипломатических обязанностей, Пул вёл проантантовскую пропаганду. Пул также изучал антисоветские силы и участвовал в их поддержке с осени 1917 г., а осенью 1919 г. покинул революционную Россию, чтобы возглавить Русскую секцию Госдепартамента США. Еще работая в России, он поддерживал тесные связи с куратором спортивно–религиозного общества «Маяк» (российский филиал YMCA) Полом Андерсоном, с которым обменивался развединформацией[48].
Формально спонсорами НКСЕ были крупнейшие американские корпорации. Так, по официальным сведениям, только стальная монополия «Ю. С. Стил корпорейшн» ежегодно отчисляла по 1,5 млн долларов. Помимо него, Нацком получал средства от еще 70 разных организаций и промышленных объединений. Однако в действительности НКСЕ находился на содержании Управления координации политики [49].
Национальный комитет за свободу Европы имел четыре департамента:
— департамент программ, непосредственно осуществляющий идеологический контроль и рефлексию содержания, в том числе анализ «обратной связи» за счет опросов перебежчиков из социалистических стран, туристов;
— департамент техники и обслуживания;
— департамент общественных дел, изучающий общественное мнение в «странах пребывания» органов НКСЕ;
— департамент информации.
Кадровый разведчик и профессиональный борец против советской власти ДеВитт Клинтон Пул за работой в посольстве. Москва, 1918 г.
Источник иллюстрации: интернет–сайт «Documents Talk»[50]
Основными объектами работы Нацкома были международные форумы и спортивные соревнования, куда отправлялись его лазутчики и провокаторы [51].
18 января 1951 г. был создан еще один центр антисоветской борьбы, Американский комитет освобождения народов России (American Committee for Freedom for the Peoples of the USSR, в 1956–1964 гг. носил название «Американский комитет освобождения, или AMCOMLIB), — почти полная «калька» с власовского «Комитета освобождения народов России», такой же и по сути. AMCOMLIB вместе с НКОЕ выступил формальным учредителем Комитета «Радио Свободная Европа», который формально осуществлял финансирование и управление данной радиостанцией. В действительности же оба комитета (AMCOMLIB и НКОЕ) были созданы Центральным разведывательным управлением США с целью объединить в общий антисоветский фронт представителей разных диаспор второй волны эмиграции, то есть вчерашних нацистских пособников.
Данная цель была озвучена 3 мая 1949 г. в меморандуме Роберта Келли «Об использовании русской политической эмиграции», (Kelley Memorandum on Utilization of Russian Political Émigrés, также известный как «Обзор российской эмиграции», или Survey of the Russian Emigration), который появился в недрах Управления координации политики. Перечисляя целую сеть эмигрантских организаций, Келли сделал акцент на необходимости использования в интересах США национализма — «величайшей угрозы советскому коммунизму». Из представителей нерусских диаспор, которых необходимо привлечь к «расшатыванию» Советского Союза, Роберт Келли предлагал в первую очередь украинцев. Таким образом, уже в 1949 г. американские стратеги «холодной войны» предопределили сотрудничество с бывшими украинскими пособниками нацистов. Тот же самый документ определял Мюнхен в качестве будущей столицы всей антисоветской националистической эмиграции — так и стало впоследствии[52].
AMCOMLIB финансировался ЦРУ в рамках операции QKACTIVE[53], став общим кошельком не только для радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», но также для русских (меньшевиков и эсеров), украинских, белорусских, грузинских, армянских, азербайджанских и северокавказских эмигрантских организаций и пропагандистского Мюнхенского института по изучению истории и культуры СССР. Первым президентом AMCOMLIB был бывший журналист- антисоветчик Юджин Лайонс (1951–1952), которого сменил бывший директор разведки ВМС США адмирал Алан Кирк (1952), затем бывший военно–морской атташе в Москве и создатель «Толстовского фонда» [54] вице–адмирал Лесли Стивенс (1952–1954) и, наконец, помощник госсекретаря по связям с общественностью Хауленд Сарджент (1954–1975), который оставался на этом посту более 20 лет, вплоть до слияния радиостанций «Свободная Европа» (РСЕ) и «Радио Свобода» (РС) в 1976 г.[55]
Американские операции «Беладонна» и «Аэродинамик» с украинскими коллаборационистами
В сентябре 1945 г. сотрудники Корпуса контрразведки Армии США (CIC) начали анкетирование эмигрировавших из советской зоны оккупации Германии представителей ОУН и УПА. C началом «холодной войны» украинские националисты представляли особый оперативный интерес для спецслужб США и Британии.
При ликвидации Дрогобычского и Луцкого надрайонного «провода» бандеровцев в конце 1946 г. в руки сотрудников Главного управления по борьбе с бандитизмом МВД СССР попали сентябрьские директивы ОУН. В них главными задачами украинских националистов назывались сбор сведений о Советской армии: её численности, мобилизации, боевом и моральном духе, насыщенности войсковыми частями территории Западной Украины, информации о работе военных заводов и о складах стратегического сырья. Кому понадобились столь подробные разведданные?
К 1947 г. в западных оккупационных зонах в Германии, Италии и Австрии в лагерях для перемещенных лиц оказалось порядка 250 тыс. украинцев[56]. Немалую часть среди них составляли сторонники ОУН — активные участники карательных операций нацистов. Большая часть этих людей через Чехословакию начала проникать в оккупационную зону США. Узнав об этом, советское правительство потребовало от властей США выдать бандеровцев, аргументировав, что те участвовали в уничтожении мирного населения в СССР и являлись пособниками нацистов. Представители Корпуса контрразведки Армии США не рекомендовали военной администрации выдавать бандеровских преступников, так как, по их мнению, это могло подорвать уверенность в поддержке США у всех антибольшевистских сил [57]. В результате военная оккупационная администрация США написала лживый ответ, в котором сообщила о невозможности установить местонахождение данных лиц, хотя все они проходили через руки американцев.
В ноябре 1946 г. спецслужбы США начали собирать материалы на лидеров украинских националистов. Эта информация нашла отражение в отчете под названием «Бела- донна», рассекреченном в начале нынешнего столетия. Отчет содержит характеристики главарей ОУН и анализ возможности их использования для интересов США. Проанализировав несколько украинских организаций националистического толка, американские спецслужбы пришли к выводу, что использовать можно УГВР и ОУН(б). В отчете указано, что первый контакт с УГВР удалось установить еще в апреле 1946 г. в Риме. В этом помогли контакты Ватикана с украинской греко–католической церковью[58].
Характеризуя основные украинские организации националистического толка, автор отчета дает им следующую оценку: «После тщательного изучения украинского вопроса и сравнения информации из нескольких источников в Германии, Австрии и Риме источник полагает, что УГВР (Украинский высший освободительный совет), УПА (Украинская Повстанческая Армия) и ОУН-Бандера являются единственными крупными и действенными организациями среди украинцев и что бо́льшая часть других организаций является маленькими эмиграционными группами без особого влияния и контактов с родиной. УГВР — организация, имеющая поддержку молодого поколения и украинцев внутри страны, а также имеет установленный авторитет ее лидеров Гриньоха и Лебедя. Некоторые другие группы с завистью относятся к комплексу УГВР, поскольку организация является независимой и мощной»[59].
Как отмечает американский исследователь Мартин Ли в книге «Фашизм: реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов», «к 1947 году была официально признана “смена акцентов” — об этом говорилось в некогда секретном докладе CIC. “Вопрос денацификации уступил место сбору актуальной информации” — это означало, что руководящим принципом деятельности контрразведки отныне была не охота за нацистами, а антикоммунистическая деятельность. Хотя оперативники CIC и продолжали выслеживать нацистов, теперь ее целью, как правило, был не арест, а вербовка. Американские официальные лица отдавали себе отчет в том, что шли на сделку с людьми, совершившими чудовищные преступления против человечности. Однако эта жестокость отступала на второй план по мере того, как набирал силу крестовый поход против коммунизма [выделено нами. — Авт.]. По иронии судьбы некоторые из нацистов, работавших на американскую разведку, позже сыграют значительную роль в неофашистских организациях, развернувших ожесточенную пропаганду против Соединенных Штатов» [60].
Весной 1948 г. спецслужбы США, а затем и Великобритании начали операцию «Картель» («CARTEL», позднее преобразованную в «Аэродинамик», «AERODYNAMIC»)[61].
Название, относящее к организованной преступности, подчеркивало, что американцы знали, с каким контингентом работали. Ими для проведения диверсий в СССР были сформированы группы из нацистских пособников, совсем недавно участвовавших в этнических чистках.
Под стать «борцам за Украину» были и их главари из УГВР: выпускник спецшколы гестапо Николай (Микола) Лебедь, бывший капеллан батальона «Нахтигаль» Иван Гриньох и глава службы пропаганды бандеровцев Мирослав Прокоп. Примечательно, что все указанные выше лица были членами бандеровской организации «Главный украинский освободительный совет», точнее её Заграничного представительства. Так, Лебедь занимал пост генерального секретаря закордонных дел в этой структуре, а Гриньох был вицепрезидентом.
УГВР был создан в июле 1944 г. как попытка объединения всех украинских эмигрантских сил (включая даже гетмана Скоропадского). Провозглашение УГВР состоялось, когда Красная армия освободила Украину, и украинские националисты уже не требовались гитлеровцам для поддержания оккупационного режима. Чтобы не отправиться на фронт (к окруженной к тому времени дивизии СС «Галичина»), надо было показать свою активную деятельность в тылу. С другой стороны, у рядового состава украинских националистических организаций уже пошатнулась вера в победу нацистов. Наконец, с третьей стороны, УГВР преследовала цель «отмыть» имя украинских коллаборантов и предстать украинским «правительством в изгнании», чтобы претендовать на признание западными союзниками после войны[62].
Очередное предательство бандеровцами своих хозяев зафиксировала справка заместителя начальника 6‑го отдела
ГУББ НКВД СССР подполковника Матвеева от 4 декабря 1944 г., из которой следует, что, согласно показаниям арестованного националиста И. Г. Панькива, «немецкой разведке стало известно, что ШУХЕВИЧ, ведя переговоры с немцами о заключении соглашения о совместных действиях против советской власти — ОУН и немцев, одновременно вел переговоры с представителями английской разведки, для чего несколько раз выезжал в село Турки… совместно с каким–то венгерским лейтенантом. Это же подтвердил ОРДИНЕЦ (член центрального провода ОУН), которому рассказал ШУХЕВИЧ, что ведет переговоры о заключении соглашения с немцами и одновременно с представителями английской разведки…»[63].
Идея дрейфа от нацистов в сторону британцев возникла у бандеровцев практически одновременно с мыслью о проведении общего «смотра сил» коллаборантов из «порабощенных народов» осенью 1943 г. При этом предполагалось, что УГВР станет будущим украинским правительством, включив людей с разными политическими взглядами, но связанных с подпольем ОУН(б). На учредительный съезд были приглашены и представители мельниковцев, и гетмана Скоропадского, и УНР в изгнании. Однако от этих политических сил представители не явились [64].
Учредительный съезд УГВР в условиях строгой конспирации прошел 11–15 июля 1944 г. За эти дни были приняты «Система УГВР», «Платформа» и «Универсальность». Съезд также утвердил присягу солдата УПА, вероятно, подготовленную Иваном Гриньохом. Партизаны УПА обещали жертвенную и мужественную борьбу за освобождение от захватчиков всех украинских земель и за создание Украинского независимого единого государства[65].
Первым президентом УГВР был избран полтавчанин Кирилл Осьмак, который 13 сентября 1944 г. был арестован органами НКВД. С 1944 по 1947 г. он находился в тюрьме города Дрогобыча, с 1948 по 1960 г. — во Владимирской тюрьме, где и умер. По стопам своего предка пошли и дочь Осьмака Наталья, и его внук Дмитрий Шолом, участвующий сегодня в убийствах мирного населения на Донбассе.
Мандаты первого большого съезда УГВР получили 25 делегатов (8 — из Поднепровья, 17 — с Волыни и Галичины), из которых только 9 были членами ОУН (б). Зарубежное представительство возглавил униатский священник Иван Гриньох. После войны УГВР продолжил деятельность в эмиграции (Мюнхен, Германия), одним из его руководителей был Микола (Николай) Лебедь. УГВР пытался наладить контакты с западными союзниками, в частности, через Швейцарию с политическими кругами Великобритании [66].
Таким образом, создав новую «надпартийную надстройку» и сменив первых лиц, бандеровцам удалось пережить войну и обрести новых кураторов в борьбе против Советского Союза. Бандеровцы, которые не гнушались связями ни с какими спецслужбами, в этом плане оказались максимальными приспособленцами и наиболее активной частью националистической эмиграции. При этом они, как и коллаборанты из других диаспор, пользовались поддержкой со стороны западных союзников СССР. В этой связи показательны переговоры А. Даллеса с лидерами грузинских шовинистов в апреле 1945 г. На одной из встреч будущий директор ЦРУ посоветовал коллаборантам из Грузинского национального комитета добиться от гитлеровцев статуса независимого правительства в изгнании. Как пишет историк Г. Мамулиа, «в случае подобной формальности было бы легче убедить власти США и западную общественность, что взятые в плен на Западном фронте добровольцы не являлись наймитами Гитлера, и, таким образом, попытаться избежать насильственной выдачи. Наряду с этим Даллес заверил участвовавших в переговорах немцев, что им нечего опасаться за свою судьбу после капитуляции»[67].
Так и произошло со всей разношёрстной массой нацистских пособников. Наиболее беспринципные из них, бандеровцы, уже с конца 1942 г. начали контактировать с англоамериканскими спецслужбами и формировать Украинскую повстанческую армию. Цель заключалась в том, чтобы в случае отступления немцев (пока на Украину не вступила Красная армия) поднять массовое восстание и при поддержке Вашингтона и Лондона провозгласить своё государство [68]. Нечто подобное (план «Буря») попытались осуществить в 1944 г. и польские националисты из Армии Крайовой, но обе попытки потерпели фиаско.
Однако Соединенные Штаты, начав «холодную войну», не отказались от услуг националистов. Уже в июле 1945 г. состоялись переговоры лидеров украинских националистов (включая Ивана Гриньоха, одного из создателей УГВР) с представителями английских и американских спецслужб и оккупационных властей в Германии. Переговоры, проходившие с участием будущего президента США генерала Эйзенхауэра, закончились осенью 1945 г. Итогом стало устное соглашение, что британская и американская разведки будут оказывать всяческую помощь подрывной антисоветской деятельности бандеровцев, которая будет вестись под вывеской УГВР[69]. Еще не закончилась Вторая мировая война, Соединенные Штаты еще рассчитывали на вступление СССР в войну против Японии и уже нанесли удар в спину своему союзнику! Причем сделал это бывший командующий союзными экспедиционными силами в Европе Дуайт Эйзенхауэр — тот самый, который в 1959 г. подписал Акт о проведении бандеровцами так называемых Недель порабощенных народов.
Шесть человек из числа руководства Заграничного представительства ОУН(б)/УГВР стали официальными агентами ЦРУ, а некоторые из них даже получили американское гражданство. 4 октября 1949 г. Николай Лебедь прибыл в США, чтобы стать основным контактным лицом в операции. Он поселился в Нью–Йорке, ему был предоставлен постоянный вид на жительство, а затем американское гражданство. Это обеспечило ему безопасность от советских требований об экстрадиции; он также получил возможность вести переговоры с украинскими эмигрантскими кругами [70].
Письмо заместителя директора ЦРУ А. Даллеса в Министерство юстиции США с просьбой разрешить въезд и натурализацию в США бандеровского преступника Н. Лебедя, объясняя это оперативной необходимостью (п. 8 Закона о Центральном разведывательном управлении от 8 июня 1949 г. давал право директору ЦРУ, генеральному прокурору и начальнику Службы иммиграции и натурализации предоставления постоянного гражданства лицу, представляющему интерес для национальной безопасности, и его ближайшим родственникам)[71]
Заметим, что Министерство юстиции США возражало против въезда в страну украинских националистов, в первую очередь Николая Лебедя. Минюст даже пытался депортировать националиста в СССР. Да, в американских ведомствах были люди, которые опирались на букву закона и считали борьбу против нацизма важным правовым и политическим делом. Однако правовые возражения правительственного ведомства были перекрыты письмом тогда заместителя директора ЦРУ Алена Даллеса главе Службе иммиграции и натурализации Аргайлу Макки (Argyle R. Mackey) от 9 мая 1952 г., в котором он утверждал, что Лебедь «представляет неоценимую важность для агентства», активно помогая «в операциях первостепенной важности»[72].
На первом этапе сотрудничества с украинскими эмигрантами–националистами предполагалось с помощью заброшенных на советскую территорию агентов собрать информацию об украинском подполье, его численности, возможностях. Было установлено, что антисоветское подполье имеет гораздо большие силы, чем предполагали западные спецслужбы, и оно неуклонно растет на восток, за пределы бывших австрийских и польских территорий. Поэтому Лэнгли решило расширить операции по поддержке украинского бандитского подполья. Американские спецслужбы считали этот проект первостепенным, полагая, что именно украинское националистическое подполье способно расшатать СССР изнутри и уничтожить его благодаря своей массовости, непримиримости и хорошей подготовке. По мнению американских спецслужб, в случае войны против СССР отряды украинских националистов способны были выставить до 100 тыс. бойцов [73].
Для организации террора на советской Украине предполагалась и активная заброска агентов из Европы. Специально для этого Закордонное представительство УГВР во главе с Н. Лебедем в 1950 г. создало миссию УПА — учебнотренировочный центр для подготовки террористов и дивер- сантов[74].
Если оторваться от реляций американских спецслужб об успешных операциях, окажется, что за один только 1946 г. украинские националисты зверски замучили свыше 2 тыс. мирных жителей западных областей Украины[75]. 4 октября 1949 г. ими был жестоко убит писатель Ярослав Галан — один из советских журналистов на Нюрнбергском процессе, обличитель националистов и поддерживавших их церковников. Помимо убийств беззащитных, украинские националисты устраивали налёты на промышленные предприятия, особенно расположенные в сельской местности, поджигали и уничтожали помещения, расстреливали администрацию, взрывали железные дороги, вызывая крушения поездов. Ответственность за все эти бандитские вылазки лежит и на заокеанских покровителях националистического подполья.
План США развернуть массовую диверсионно–террористическую войну руками вчерашних нацистских пособников сопровождались попытками дискредитации Советского Союза на международной арене. Уже в августе 1945 г. в Великобритании был опубликован «Скотный двор» — злая ирония Джорджа Оруэлла на советскую власть, изложенная в форме притчи. Написанная кадровым сотрудником английского пропагандистского Министерства информации, для распространения в СССР она в 1947 г. получила специальное авторское предисловие и была переведена на… украинский язык.
В Москве о проведении операции «Аэродинамик» достаточно быстро узнали и разработали ответную операцию «Звено». Реализация данной операции позволила не только обезвредить диверсантов, но и, используя радиоигру, дезинформировать американские и английские спецслужбы. К 1951 г. большая часть существовавших «подпольных» отрядов на территории Советской Украины была под контролем МГБ. Также к этому времени советским органам госбезопасности в УССР удалось создать залегендированные окружные и районные руководства ОУН. Такие «революционно–освободительные» отряды и финансировало ЦРУ[76].
Казалось бы, окончательной победой советских органов госбезопасности стал арест 23 мая 1954 г. последнего из членов центрального провода ОУН(б) Василия Кука. После этого ареста украинское подполье как организованная структура перестало существовать. Однако 17 сентября 1955 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны». Идея постановления, принятого под давлением Хрущева, была проста: если простить представителей антисоветского подполья, которые признают свою вину, и разрешить им вернуться к мирной жизни, то можно расколоть националистические банды и свести на нет их удары. К тому же страна, потерявшая огромное количество трудоспособного населения и экономического потенциала, нуждалась в большом количестве рабочих рук. Указ об амнистии пособников оккупантов вышел на фоне так называемой адэнауэровской амнистии, когда советская власть признала ФРГ и в качестве жеста доброй воли объявила об амнистии и репатриации немецких, а затем всех иностранных военнопленных, содержавшихся в советских лагерях за военные и уголовные преступления. Однако на деле эти благие намерения оказали СССР дурную услугу. Националисты, с которых сняли судимости, получили возможность внедриться в местную власть. По разным данным, реабилитированные националисты смогли уже в 1970‑х гг. возглавить райкомы, областные исполнительные комитеты. Немалая часть смогла получить должности в государственных структурах и местном самоуправлении на Украине. Таким образом, непродуманная амнистия националистов и пособников оккупантов подготовила возрождение украинского националистического движения и свела на нет все усилия органов госбезопасности.
Крах попыток расшатать СССР методами политического бандитизма (операция «RedSox»)
Одновременно с отбором и заброской националистов для проведения терактов в Советском Союзе в 1949 г. ЦРУ провело еще одну операцию — «RedSox». Основной ее целью являлся сбор информации о планах Москвы в Восточной Европе и выявление болевых точек для раскола СССР.
С конца года с территории Центральной Европы активно начали совершать полеты военно–транспортные самолеты С-47, пилотируемые чехами и венграми. Самолеты направлялись в сторону Турции, но, не долетая, сворачивали над Черным морем на север и на малых высотах, чтобы не быть засеченными радарами, сбрасывали диверсантов на территорию Западной Украины. После приземления диверсанты связывались с подпольщиками, устанавливали с ними контакты, подстрекали националистическое движение на территории Украины, Белоруссии и Прибалтики. С помощью современного радио — и коммуникационного оборудования диверсанты передавали разведданные своим американским кураторам[77]. Операция «RedSox» (наряду с другими) продолжалась около полувека и имела большое значение для американской разведки.
Одновременно с получением информации не прекращались попытки США вызвать массовые акции протеста или даже вооруженную борьбу на территории СССР. Благодаря поддержке американских спецслужб в течение послевоенного десятилетия силы ОУН–УПА осуществили около 14,5 тыс. различных акций против советской власти, в том числе 195 диверсий, 457 нападений на представителей силовых структур, около 5000 терактов и диверсий и свыше тысячи поджогов, налетов и вооруженных ограблений. Верхушка подполья старалась гибко перестраивать его тактику, чтобы сохранить силы до взрыва «Чумы» — так в документах ОУН зашифровывалось начало вооруженного конфликта между странами Запада и СССР. Вводились тактические схемы «Орлик» (создание позиций в восточных областях УССР), «Олег», предусматривающая воспитание молодежи для пополнения организации (только на протяжении января — сентября 1950 г. советскими правоохранителями ликвидировано 335 молодежных групп ОУН, в которых насчитывалось 2488 участников и 340 единиц оружия). Ведущей была схема «Дажбог», предусматривающая переход к глубокому подполью, легализации членов ОУН, укоренение их в официальные структуры[78]. Интересно отметить, что языческий Дажбог был также избран главным в религиознонационалистическом культе «РУН-Виры» Льва Силенко, речь о котором пойдет далее.
Однако, как признают даже американские военные аналитики, в конце 1940‑х гг. советской власти удалось отбить все попытки националистического украинского движения развязать террористическую войну, и американским спецслужбам пришлось прекратить агрессивные антисоветские операции. С этого времени ЦРУ перешло к идеологической борьбе[79]. И в этом направлении основным партнером спецслужб стали Николай Лебедь и Иван Гриньох. Под руководством Лебедя была создана так называемая научная группа, которая занималась «исследованиями» по украинской истории, литературе, культуре. Безусловно, основными принципами этих разработок была не научность, а идея исключительности украинской нации и ее порабощения «злым восточным» соседом. Помимо «научных разработок», группа Лебедя занималась изданием газет, книг, подготовкой радиопрограмм для трансляции на территории Советской Украины.
В 1953 г. группа Лебедя при поддержке ЦРУ (операция «AECARTHAGE») открыла представительство «Исследовательской и издательской ассоциации УГВР» в Нью–Йорке, позднее получившее название «Пролог». В Мюнхене под руководством И. Гриньоха был открыт филиал издательской ассоциации — Украинское общество обучения за границей. Распространение листовок и трансляция радиопередач на территории УССР осуществлялись через Афины. Потом эти мероприятия уступили место систематическим кампаниям рассылки продукции СМИ на Украину через украинские контакты в Польше и эмигрантские контакты в Аргентине, Австралии, Канаде, Испании, Швеции и других странах. Газета «Украина сегодня», информационные бюллетени, журналы на украинском языке для интеллектуалов, в частности журнал «Сучастнiсть» («Современность»), и другие публикации отправлялись в библиотеки, учреждения культуры, административные учреждения и для частных лиц на Украине. Эти мероприятия были нацелены на
разжигание украинского национализма, укрепление украинского сопротивления советской власти. Об активности украинских эмигрантов–пропагандистов на службе ЦРУ можно судить по отчету за 1957 г. Усилиями «Пролога» за этот период были распространены 5 тыс. брошюр, 200 тыс. газет, 1,2 тыс. радиопередач[80].
Деятельность «Пролога» показательна в силу трех причин. С одной стороны, он действовал «на гребне волны» перехода от индустриального общества к постиндустриальному, делая основной акцент на численно растущую интеллигенцию. С другой стороны, он распространял националистическую идеологию, которая уже в первые годы «холодной войны» была обозначена США как главная угроза Советскому Союзу.
Подводя итог «украинскому направлению» Лэнгли, можно с абсолютной уверенностью сказать, что идеологические операции ЦРУ имели значительно больший эффект, чем «агрессивные», силовые. Такого рода «научных» и издательских групп, действовавших нередко под личиной научных исследовательских объединений (как группа Лебедя или Мюнхенский институт изучения истории и культуры СССР), были весьма эффективны в работе с интеллигенцией в различных советских республиках, которой удалось привить националистические чувства.