Снять судимость и поражение в правах с лиц, ранее судимых и отбывших наказание за преступления, перечисленные в статье первой настоящего Указа.
7. Освободить от ответственности советских граждан, находящихся за границей, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. сдались в плен врагу или служили в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях.
Освободить от ответственности и тех, ныне находящихся за границей советских граждан, которые занимали во время войны руководящие должности в созданных оккупантами органах полиции, жандармерии и пропаганды, в том числе и вовлеченных в антисоветские организации в послевоенный период, если они искупили свою вину последующей патриотической деятельностью в пользу Родины или явились с повинной.
В соответствии с действующим законодательством рассматривать как смягчающее вину обстоятельство явку с повинной находящихся за границей советских граждан, совершивших в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. тяжкие преступления против Советского государства. Установить, что в этих случаях наказание, назначенное судом, не должно превышать пяти лет ссылки.
8. Поручить Совету Министров СССР принять меры к облегчению въезда в СССР советским гражданам, находящимся за границей, а также членам их семей, независимо от гражданства, и их трудоустройству в Советском Союзе»[389].
О целесообразности амнистии еще в 1954 году представлял аналитическую записку глава КГБ И. А. Серов. Его аргументация состояла в том, что за рубежом находится 500 тысяч «невозвращенцев» — лиц, сотрудничавших в военные годы с противником, и в случае начала новой войны они окажутся огромной армией, которая может быть использована против советского государства. Так что не только Никита Сергеевич и не столько он инициировал амнистирование бандеровцев. Но по факту бандеровцы действительно были амнистированы, и это стало крупной стратегической ошибкой. Бандеровцы массово возвращались и инкорпорировались в советские и партийные органы, оставаясь при этом националистами. Начинался ползучий латентный захват власти националистами в Украинской ССР.
Историк Е.Ю. Спицын, проведший детальный анализ латентных факторов политики «хрущевской оттепели» (в определении историка — «хрущевской слякоти»), дает следующее пояснение по обстоятельствам принятия амнистирующего Указа: «Хрущев не был идейным украинским националистом. В конце 1954 г. председатель КГБ И. Серов направил ему записку о том, что в Европе проживают пол-миллиона бывших граждан СССР, сотрудничавших с немецкими оккупантами, в том числе участников оуновских формирований. И что в условиях холодной войны американцы и их сателлиты в Европе могут использовать этих граждан как своеобразную ударную силу. Поэтому предлагалось принять документ, который позволил бы этим людям вернуться в СССР, покаяться и стать добропорядочными советскими гражданами. Это стало прелюдией к амнистии, которую Хрущев долго пробивал»[390].
Согласно данным республиканского МВД, только за период 1955–1958 годов на Украину прибыло 25 тысяч амнистированных. Семь тысяч человек амнистированных прибыло во Львовскую область. И это в то время, когда еще на Западе Украины продолжала действовать Украинская повстанческая армия[391]. Количество амнистированных на тот момент превышало численность войск УПА[392]. Второй секретарь ЦК КПУ приводил еще большие цифры прибывших в УССР по амнистии националистов. По данным на 1956 год их насчитывалось уже 40 тысяч человек. Среди них находился, по свидетельству Подгорного, «ряд бывших главарей оуновского и церковно-сектантского подполья». Среди амнистированных был, например, генерал-хорунжий УПА[393] Василий Степанович Кук, возглавлявший Украинскую повстанческую армию[394] после ликвидации Романа Шухевича. С ним, по слухам, встречались руководители республики, кто-то сочувствовал. Владимир Степанович рассуждал о необходимости в определенных ситуациях менять тактику.
Помимо граждан из советских лагерей, возвращались и украинские националисты, осевшие после войны за границей. К 1972 году только на Львовщине число возвращенцев составляло 40 тысяч человек. Сегодня историками называется цифра в 200 тысяч представителей украинского националистического подполья разных направлений, влившихся в жизнь Советской Украины.
Националисты с презрением и ненавистью смотрели на сторонников советского строя. Имели место факты угроз и даже избиений. Ходил на Украине анекдот о двух братьях — Герое Советского Союза и бандеровце. Карьера у героя не складывалась, тогда как бандеровец пошел в гору. На вопрос героя, почему сложилась такая несправедливость, бандеровец разъяснил: ты же пишешь в анкетах, что твой брат — националист, а я пишу, что мой брат — Герой Советского Союза.
Националисты были хорошо организованы, поддерживали друг друга в продвижении по службе. По оценкам историков, до трети руководящих постов в Украинской ССР были заняты амнистированными националистами и членами их семей. Доля бандеровцев в административных и партийных органах по Львовской области оценивалась в 30 %, а по Волынской, Ивано-Франковской и Тернопольской областям — от 35 до 50 %. В результате для операции десоветизации Украины все было готово. Националисты ждали ослабления Москвы[395].
Надо сказать, что, находясь в лагерях, бандеровцы держались вместе, сохраняли высокий уровень организованности. По свидетельству очевидцев, они часто давали организованный отпор уголовникам и начинали доминировать в местах заключения. Имелись прецеденты организованных ими восстаний. Так что вернулись бандеровцы на Украину еще более организованными, закаленными и готовыми к борьбе.
В книге Е.Ю. Спицына «Хрущевская слякоть» приводятся слова Василия Заставного — одного из знаковых представителей УПА[396]: «Период борьбы с пистолетом и автоматом закончился. Настал другой период — период борьбы за молодежь, период врастания в советскую власть с целью ее перерождения под большевистскими лозунгами… Наша цель — проникать на всевозможные посты, как можно больше быть в руководстве промышленностью, транспортом, образованием, в руководстве молодежью, прививать молодежи все национальное…»[397]
Собственно, так все и произошло, в соответствии с пророчествами оуновца.
Шелест VS Щербицкий
В партийном советском руководстве Украинской ССР современные националисты на Украине выделяют фигуру Петра Шелеста (первого секретаря ЦК КПУ с 1963 по 1972 год). Его противопоставляют фигуре другого лидера Украины — Владимира Щербицкого. Шелеста принято считать тайным националистом, Щербицкого — москвофилом (рис. 41). Отчасти такой интерпретации способствуют материалы воспоминаний Шелеста, действительно содержащие плохо совместимые с коммунистической идеологией националистические положения и оценки. В национализме Шелеста обвиняли, к примеру, А.Н. Шелепин и П.Н. Демичев. Говорилось о проводимом на Украине «втором издании скрипниковщины» (по фамилии Николая Скрипника — украинского наркома просвещения, сторонника украинизации, расстрелянного в 1933 году по обвинению в националистической деятельности). При снятии Шелеста с поста первого секретаря КПУ в 1972 году подверглась критике его книга «Україно наша Радянська», в которой нашли воспевание казачества и анархии. С замечанием в адрес книги выступил сам Л. И. Брежнев[398].
Рис. 41. Руководство Компартии Украинской ССР
Вместе с Шелестом в 1972 году был снят с поста секретаря по идеологии в КПУ Федор Данилович Овчаренко. Ему вменялось в вину покровительство национализма в среде интеллигенции, издание ряда идеологически неприемлемых книг (например, книги, посвященной общественно-политическим взглядам Михаила Драгоманова)[399].
Сам Шелест, находясь на посту руководителя Украины, защищал от обвинений в национализме представителей украинской интеллигенции (например, Ивана Драча). При этом он обвинял Евгения Евтушенко в национализме еврейском за то, что тот, вероятно, поднял тему участия украинских коллаборационистов в Холокосте. Дожив до распада СССР, Шелест будет приветствовать создание самостоятельного украинского государства[400].
Владимир Щербицкий любил Украину не меньше, чем Шелест, и не меньше сделал для ее развития. Вероятно, среди украинских правителей всех времен его позитивный вклад был наиболее значимым. Во время его нахождения на посту первого секретаря экономический потенциал республики возрос в четыре раза. Происходил рост численности населения. Открывались новые учреждения культуры. Футбольный клуб «Динамо» (Киев) при Щербицком стал первой командой страны и дважды завоевал Кубок кубков. Удавалось гармонизировать национальные отношения. Известно, что Брежнев прочил Щер-бицкого на роль своего преемника. Но Щербицкий являлся сторонником советской линии развития. До распада СССР он не дожил, но перестройку не принял.
Показательны воспоминания о Щербицком, которыми поделился с журналом «Forbes Украина» первый украинский президент Леонид Кравчук:
«Был такой интересный факт. На пленуме, на котором назначали Михаила Горбачева, первого секретаря Владимира Щербицкого не было. Он был за рубежом.
Существовал такой порядок: после пленума ЦК КПСС проводились собрания во всех партийных комитетах с названием вроде «Об итогах пленума и наших задачах».