- Да… кажется.
- Отлично. Надо выбираться отсюда.
- А он… точно стрелял в вас?
Вот дурочка…
- Не в вас, а в нас. Я пока точно не уверен, кого из нас двоих он хотел убрать быстрее.
- О, - страдальчески простонала девушка. Наверное в ее симпатичной головке пронеслись ужасные картинки. Но как ни странно она быстро взяла себя в руки.
- Это покушение на государственного служащего. Это тяжкое преступление.
«И тут Остапа понесло», - подумал я о высоких европейских ценностях.
- Нам надо выбираться отсюда, - предложил помятуя о полиции. На мое счастье Холли спорить не стала.
Я выждал несколько минут и когда, заслышав угрожающий вой нескольких сирен, осторожно поднял голову, выглянув в окно. Если снайпер не конченный камикадзе, то сейчас он должен был уже торопливо сворачивать удочки. Еще пару секунд напряденного ожидания и изучения противоположного дома и… Ну так и есть. Второй этаж, третье окно справа. Отличная позиция! Окно так и осталось чуть приоткрытым и сквозняк вытянул легкую занавеску наружу.
- Чисто, - заверил я свою спутницу и мы решились встать. Холли первым делом подняла свою сумочку – ох, женщины! Сирены уже почти оглушали, когда мы уверенно направились к выходу. И тут работник кафе, тот самый, что вызывал полицию, вдруг проявил бдительность.
- Простите… Месье, вы куда?
- У нас срочное дело… моя подруга… - ну что я мог сказать: больна, в истерике, - беременна, - нагло соврал я, - понимаете, мы давно мечтали и вот…
- Ее надо в больницу, - сердобольная женщина сжала руки на груди.
- Да-да, - охотно закивал я головой, - у нас машина. Я отвезу.
- Так сейчас прибудет полиция и «Скорая помощь», - не унимался мужик.
Вот зануда, как будто я сам не знаю, что кавалерия уже почти тут. А она и прям было уже рядом. Совсем. Сразу три коповоза резко дали по тормозам напротив кафе. Бравые стражи порядка выскочили и прячась за своими стальными конями наставили на двери кафе свои пукалки.
Ну все, мне надоел это цирк. Решительно подхватив Холли делаю шаг вперед и ногой открываю прострелянную полустеклянную дверь.
- Скорее, там раненные! – ору во всю глотку. – Помогите!
А Холли – молодец. Так удачно подыграла, упав мне на руки. Или ей и в самом деле стало плохо?
- Да помогите же…
Копы встрепенулись. И тут я решил поддать им ретивости.
- Стреляли вон от туда!
Ну, наконец-то – дошло! Трое рванули в указанном направлении, а остальные к нам. Ага, сейчас начнутся вопросы.
- Она ранена? – живо поинтересовался один из полицейских в плотную приблизившись к нам. А сам сволочь пистолет не убрал – трус несчастный.
- Шок, - коротко ответил я, и на мою радость послышался скрип тормозов – Скорая прибыла. – Врачи… мы к ним.
- Да-да, месье, конечно. Вам помощь?
- Спасибо. Я сам.
Коп проводил нас взглядом. Еще секунда и он скрылся в кафе. Теперь надо отделаться от медиков. А те уже спешили. Холли расправила плечи.
- Все хорошо… - почему-то она решила именно так взбодрить меня.
- Я вижу.
- Туда, - девушка указала врачам на кафе, - там раненные.
Вторая карета «Скорой помощи» отлично сыграла нам на руку. Машина припарковалась прямо у дверей кафе, напрочь перегородив обзор и заслонив от любопытных взглядов нашу ретираду.
Мы спокойно дошли до моего пежо.
- Прошу, - галантно подал я руку мадмуазель Купер и распахнул перед ней дверцу авто.
Глава 9 Секс, побег, мюнхенский парк…
…Счастье таким было юным,
Храбро-крылатым и нежно-безумным.
Было. Но шла я беспечно
В другое «люблю» и другое «навечно».
Прости меня, и мой детский каприз.
Прости за все, и обратно вернись,
Ведь я тебя так безумно люблю, как никто…
Женский голос с легкой хрипотцой звучал из старенького радиоприемника времен если не второй мировой, то о Карибском кризисе его хозяева узнали, конечно, по нему.
Женщина пела по-французски, а у меня привычно складывался русский текст.
…Счастье било как выстрел.
Жизнь, ты была, может быть, слишком быстрой.
Сколько шла, ошибаясь
Чтоб до тебя добрести, оступаясь…
- Можно, я буду звать тебя как-нибудь по-другому?
- Вообще-то меня никто не зовет Холли. Я – Джин.
Дождь припустил снова. Он барабанил по крыше, лупил в стекло, полоскал широколиственные деревья в большом, запущенном саду. Сгущались сумерки. Холли-Джин варила кофе, а я попытался разжечь камин. Вообще-то в дождь тяга не очень, но сейчас все получилось. Через несколько минут поленья уже весело потрескивали, наполняя живым теплом старую, запущенную мансарду. Джин расстаралась и вытащила из недр буфета початую бутылку «Наполеона» и два больших бокала, скорее пивных, чем коньячных. Но это были уже несущественные детали.
- Деньги могут многое рассказать о человеке, - задумчиво проговорила девушка, - То, как он зарабатывает и, главное, как тратит.
- Это – суть твоей профессии? Слушать, что говорят деньги?
- Слушать и понимать.
Девушка колдовала над старой кофеваркой, громозкой, как паровоз. Найдя этот дивный агрегат, она обрадовалась, как маленькая, и теперь с удовольствием предавалась хозяйственным делам.
- Любишь готовить?
- Ага, - кивнула Джин, - только у меня совсем не получается. Но кофе, наверное, сварю.
Эта мансарда была складом мебели, которая давно вышла из моды. Но, видно, хозяевам было жаль выкидывать часть собственного прошлого, и поэтому сюда перекочевали старый буфет с витражными стеклами, круглый стол с гнутыми ножками, несколько «венских» стульев и высокая кровать с железной спинкой. С потолка свисала лампа в желтом абажуре с кистями. Этот полузаброшенный дом в пригороде принадлежал какой-то подруге Джин, которая, вроде бы, уехала в Брюссель ловить за хвост свою удачу. А девушка знала, где спрятан ключ. Точно ли это была подруга? Или друг, что вернее.
- Кофе, - сказала Джин, протягивая мне чашку.
- Мгм. Спасибо, - ничего не подозревая, я глотнул и, - Тпффу…
- Что, так плохо?
- Да нет. В общем, очень даже… оригинально, - она подозрительно прищурилась, - Это катастрофа, Джин, - сознался я, хватая воздух ртом, как вытащенная на берег рыба.
Она так откровенно расстроилась, что я отставил чашку, обнял девушку и ободряюще чмокнул в острый носик.
- Не грусти. Давай я приготовлю этот разнесчастный кофе. Если уж он тебе так нужен.
- А ты умеешь? – удивилась она.
- Нет, - соврал я.
- Ты начал говорить про свою идею? – напомнила Джин, когда мы удобно устроились в продавленных креслах перед камином, - ту, для которой тебе понадобилась я.
- Забудь.
- Почему? – удивилась она.
- Да потому что я, дурак, только сейчас понял, как это опасно. Меня подставили не просто плохие парни, а настоящие убийцы…
Джин двинула бровями, словно удивляясь моей недогадливости.
- Ну да. И что?
- Два часа назад в тебя стреляли.
- В нас, - поправила Джин, - да, я помню.
Серые глаза из под косо подстриженной челки смотрели на меня пытливо, словно чего-то ждали.
- Не обижай меня, - попросила она, - я этого не заслуживаю.
- Ты о чем? – удивился я.
- Ты же доверился ей. Но почему-то не хочешь довериться мне. Прости, но я начинаю подозревать, что она просто была… более привлекательна.
Серые сумерки становились гуще. Свет мы не включали, опасаясь привлечь любопытных соседей. Пламя камина освещало лишь ближайшую часть комнаты, все остальное – тонуло во тьме. В том числе и старинная кровать с железной спинкой.
- Она очень красива, - согласился я, - любой мужчина потеряет голову. Ненадолго… Ты не такая яркая, Джин, но ты – настоящая. И от тебя можно потерять голову навсегда.
- Именно поэтому ты ведешь себя со мной как с младшей сестрой? – прямо спросила она, - ты боишься? Потерять голову навсегда?
- Я боюсь, что ты потеряешь голову. В самом буквальном смысле.
- А если я ее уже потеряла?..
Джин откинулась в кресле. В глазах плясали отсветы огня. Она казалась такой хрупкой, что на сердце стало как-то нехорошо. Девушка не отводила взгляд, словно чего-то ждала. И когда я сообразил – чего, то запаниковал.
- Я передал мнимой Холли Купер три фамилии, - быстро проговорил я, выбирая из двух зол, как казалось, меньшее, - чтобы она выяснила, кого из них не существует.
- И кого она тебе подсунула?
- Она пообещала, что позвонит коллегам…
Джин пренебрежительно фыркнула:
- Такие вещи делаются гораздо проще и быстрее. Дай мне мою сумочку, - скомандовала она. Я подчинился. И не удивился, когда она вытащила и открыла ноутбук. - А теперь диктуй данные на своих подозреваемых. Все, что ты сможешь вспомнить.
Девушка ушла в киберпространство настолько глубоко, что, практически, выпала из реальности. Я смотрел на ее сосредоточенное лицо, подсвеченное экраном – в какой-то момент Джин прикусила ноготь. Я невольно рассмеялся.
- Ты еще здесь? – изумилась она, выныривая из информационного моря.
- Где же мне быть? – удивился я.
- Да ты ложись. Это не так быстро. Я могу и до утра просидеть.
- Что-нибудь получается?
- Получается, - и она снова пропала.
Я еще немного пошатался по комнате, подбросил пару поленьев в камин, допил коньяк, который оставался в бокале… навел его, как увеличительное стекло на Джин – ее носик вытянулся, подбородок, наоборот, «убежал» а щеки превратились в беличьи мешочки. Я убрал бокал, полюбовался ее тонким профилем, потом пожал плечами, разделся и лег.
Проснулся я от того, что кто-то энергично тормошил меня за плечо. В комнате было еще темно.
- Что случилось?! – вскинулся я.
Джин щурилась, как довольная кошка на блюдечко со сметаной.
- Есть! – зашептала она, - Ты представляешь, есть!
- Что, есть? – спросоня не понял я.
- Я его нашла!
Джин уселась на постели «по-турецки», заставив меня подтянуть ноги. Камин давно погас, но отчего-то казалось, что в комнате светло. Ей-богу, это не фигура речи – она светилась.