— Но ты продолжаешь безоговорочно любить его, Рафик, сын Халифа аль-Кадима, — тихо ответила она.
Он выгнул бровь. Иногда он выглядел настолько похожим на Хасана, что их можно было счесть за близнецов.
— Я внебрачный сын, — горделиво уточнил Рафик. — Ты тоже продолжаешь любить его, поэтому нам лучше не бросать друг в друга камни, — посоветовал он.
Рафик родился вне брака от красивой француженки — любовницы шейха Халифы, которая умерла родами. Тот факт, что на момент рождения Рафика самому Хасану было всего шесть месяцев, должен был сделать двух сводных братьев заклятыми врагами. Они выросли вместе: один был уверен в своем высоком статусе, а другой знал, что никогда его не получит. Тем не менее эти двое были так близки, словно родились от одной матери. Они всегда были заодно, и их больной отец знал, что никто не отнимет у него власть, пока его сыновья будут рядом. Когда появилась Леона, она тоже попала в это кольцо защиты.
Большую часть жизни ее окружали сильные мужчины: отец, Итан, Рафик и Хасан. Даже шейх Халифа, хотя сейчас он болен, всегда был ее верным сторонником.
— Убеди его отпустить меня, — тихо попросила она.
Глаза Рафика потемнели.
— Он скучал по тебе.
Она приуныла, но продолжала настаивать:
— Убеди его.
— Ему было одиноко без тебя, — сказал Рафик.
Она сглотнула ком в горле.
— Пожалуйста.
Рафик перегнулся через стол, взял ее за руку и сжал.
— Разговор окончен, — мягко произнес он и встал, побуждая Леону подняться на ноги.
— Куда мы идем?
— Прогуляться по яхте. Я хочу отвлечь тебя, чтобы ты не уговаривала меня.
Он надел гутру и мгновенно превратился в другого человека — гордого и отстраненного.
— Идите вперед, миледи. Но сначала мы возьмем шляпу из вашей каюты.
Несколько часов спустя Леона лежала в шезлонге на тенистой террасе, переодевшись в черно-белое бикини с узором и тонкую белую рубашку. Ей показали почти все каюты на этой прекрасной яхте и официально представили капитану Тарику аль-Бахиру, который был единственным арабом в испанском экипаже.
Потом она пообедала с Рафиком и Фейсалом, с трудом сдерживаясь, чтобы не задавать им вопросов. Хасан по-прежнему занимался государственными делами.
Хасан увидел в шезлонге спящую Леону. Он провел в своем кабинете несколько часов. Им предстоит многое обсудить, но пока он не станет ее будить. Тихонько вздохнув, он лег на соседний шезлонг и закрыл глаза, размышляя о событиях прошедших нескольких часов. Назревал раскол между главами семей, которые образовывали арабское государство Рахман. Хасан мрачно называл это династической политикой. Семьи аль-Кадим и аль-Мухтар против семей аль-Махмуд и аль-Ясин. В конце концов он был вынужден пойти на компромисс, который вовсе не казался ему компромиссом…
Леона вздохнула. Хасан открыл глаза и увидел, как она зевнула и потянулась. Он разглядывал ее волосы, изящное тело, гладкую кожу, прямой носик и соблазнительные губы. Не сдержавшись, он вскочил на ноги, наклонился и поцеловал Леону.
Она вздрогнула, открыла глаза и сонно нахмурилась.
— Что ты делаешь? — запротестовала она. — Мне было так хорошо.
— Я знаю, — ответил он. — Но я тоже хочу чувствовать себя хорошо, а мне нехорошо. Он отнес ее в каюту и усадил в кресло. Потом со вздохом сел в кресло рядом с ней.
— Полагаю, у тебя веская причина притащить меня сюда, — сказала она через мгновение.
— Да. — Он повернулся и посмотрел в ее слегка затуманенные зеленые глаза. У него стало тяжело на душе, когда он приготовился к тому, что собирался сказать. — Ты была права. Меня заставляют взять вторую жену.
Она задрожала.
— Ты согласился?
— Нет, — категорично отрезал он. — Вот почему ты сейчас здесь со мной. И почему ты должна здесь оставаться.
Леона посмотрела ему в глаза и поняла: он не предполагал, что ему придется говорить с ней на эту тему.
— Готовился заговор с целью похитить тебя, — хрипло сказал он. — Они хотели использовать тебя, чтобы влиять на меня. Когда я узнал об этом, я решил опередить их и первым похитил тебя.
— Кто? — прошептала она, но у нее возникло ужасное чувство, что она уже знает ответ.
— Готовил заговор? Мы все еще пытаемся это выяснить, — сказал он. — Но кто бы это ни был, их люди вчера вечером следили за твоей виллой, ожидая, когда Итан и твой отец отправятся на вечеринку на яхту Петронадеса. Убедившись, что ты осталась одна, они собирались похитить тебя.
— Я чувствовала, что за мной следят, — пробормотала она. — Я понимала, что кто-то рядом.
— Я знал, что ты догадаешься, — тихо похвалил ее Хасан. — В моей стране тебя приучили к чужим взглядам.
— Но это было иначе. — Она встала и обхватила себя руками. — Я знала, что что-то не так!
— Не расстраивайся. — Следуя ее примеру, Хасан встал и потянулся к ней. Она была бледной и дрожала как осиновый лист. — Мои люди тоже следили за тобой, — заверил он. — Водителем машины был мой человек, как и тот, что стоял у ворот. Ты всегда была в полной безопасности.
— Но твои люди похитили меня! — Обиженная, Леона оттолкнула его, не желая принимать утешение. Ей было довольно трудно смириться с тем, что Хасан похитил ее ради своих целей. — Почему ты и твои люди не можете вести себя нормально? — Она посмотрела на него с обидой и упреком. — Тебе следовало позвонить мне, а не моему отцу! — воскликнула она. — Ты должен был согласиться на развод, тогда бы ничего этого не произошло!
Хасан выпрямился, и при упоминании о разводе его лицо ожесточилось.
— Ты одна из моих людей, — резко напомнил он ей.
— Нет! — Она сердито качала головой. — Я обычный человек, который имел несчастье влюбиться в нечто странное!
— По крайней мере, ты не отрицаешь, что любишь этого странного человека, — высокомерно заметил он. — И перестань так на меня пялиться! — рявкнул он. — Я тебе не враг!
— Ты мой враг! — Ох, зачем она вообще встретила этого человека? Было бы намного проще жить, не зная его. — И что теперь происходит? — спросила она. — Куда мы направляемся? Неужели я до конца жизни буду прятаться от злобных незнакомцев только потому, что ты упорно не хочешь отпускать меня?
— Конечно нет. — Он нетерпеливо хмурился. — Не раздувай из мухи слона.
— А каково мне, по-твоему, узнавать, что мне было небезопасно ходить по улицам Сан-Эстебана? Что моя жизнь и основные права человека были попраны ради того, чтобы я стала пешкой в игре за власть?
— Мне очень жаль, что до этого дошло…
— Но ведь ты ничем не лучше своих врагов! — сердито упрекнула она его. — Сначала ты меня похитил, соблазнил, а теперь перешел к запугиванию, чтобы привлечь своенравную жену к ответственности. На яхте полно скрытых камер, которые демонстрируют жителям Рахмана твою власть? Мне нужно улыбаться? — спросила она, наблюдая, как его лицо темнеет от ее насмешек. — Мне придется снова позволить Рафику закутать меня в абайю, чтобы спасти твою репутацию?
— Еще одно слово, и ты пожалеешь, — мрачно предупредил он.
— Я пожалела, что узнала тебя! — Ее глаза вспыхнули, она задрожала от гнева. — В следующий раз ты, наверное, посадишь меня в тюрьму, чтобы я научилась вести себя прилично!
Он широко и провокационно раскрыл объятия:
— Вот твоя тюрьма. А теперь перестань кричать на меня, как сварливая рыбачка, — отрезал он. — Нам надо…
— Я хочу жить без тебя! — громко прервала его Леона.
Внезапно Хасан изменился и стал похож на опасного зверя. У нее перехватило дыхание и сдавило горло. Он стоял примерно в трех ярдах от нее, но ей показалось, что он проник в нее всем телом.
— Ты хочешь жить без меня? Живи! — объявил он. — Я отпущу тебя, дам тебе развод. — Он прошагал по каюте и спокойно приказал принести ему чаю.
Леона была в таком шоке, что не могла двинуться с места. Хасан согласился отпустить ее, но его слова ошеломляюще подействовали на нее.
«Она не заслужила такого отношения», — нетерпеливо думал Хасан, глядя на телефон. Леона потрясена, рассержена, обижена. Любой человек на ее месте пришел бы в ярость, узнав, что его безжалостно использовали в отвратительной игре под названием политика. У нее было полное право выплеснуть свои чувства — он этого ожидал! Именно поэтому он отнес Леону в каюту, прежде чем сказать ей правду!
Однако он сообщил Леоне не всю правду. С остальными признаниями придется подождать до лучших времен.
Он бросил на нее взгляд. Она не двигалась и, казалось, не дышала. Длинные шелковистые пряди вырвались из ее хвоста и теперь касались затылка, обрамляя совершенно белое лицо в профиль. Ох, он любит эту женщину больше всех. Разве ему удастся отпустить ее? Нет, он будет бороться за нее, пока дышит.
Легкий стук в дверь означал, что принесли заказанный Хасаном чай. Леона не шевелилась, когда он пошел открывать дверь, а потом закрыл ее за стюардом. Отнеся поднос к низкому столику, он поставил его, затем повернулся и посмотрел на Леону. Она по-прежнему не двигалась.
И он сдался. Подойдя, коснулся рукой ее бледной щеки, погладил большим пальцем гладкую шею, потом поддел им ее подбородок, заставляя Леону поднять голову и взглянуть на него.
На него внимательно посмотрели ее обиженные зеленые глаза. Она приоткрыла рот, тихонько вздохнула и беспомощно прошептала:
— Будь осторожен в своих желаниях.
— Жаль, что настоящая любовь не подчиняется приказам, — серьезно произнес он.
В этот момент Леона оттаяла. Она обвила руками его шею, уткнулась лицом в его грудь и заплакала.
Они занимались любовью, потом пили чай и вместе принимали душ. Медленно наступал вечер, цвета заката менялись с каждой секундой их чувственного путешествия.
В конце концов, Леона спросила:
— И что теперь?
— Мы плывем на остров и будем жить вдали от остального мира, — хрипло ответил он.
— Как долго?
— Сколько понадобится. — У него не хватило духу сказать ей, что он точно знает, сколько времени они пробудут вдали от всех.