Профессор Сикорский писал: «Общий литературный язык содержит в себе этническую психологию и культуру, нередко весьма неблизкую к элементам живой народно-племенной речи, но отвечает сложному и высокому уровню развитого писателя и такого же читателя. Взятая же в сыром виде народная речь будет фальшивою в общелитературном языке…
Серьёзные труженики на ниве родного языка, как Б.Д. Гринченко (Словарь Украинской Мови), не без основания ограничивали свою деятельность скромными рамками собрания живых и художественных сокровищ речи, не вступая на скользкий путь создания украинского литературно-научного языка. Такой продукт как орудие и продукт знания и тонкой рафинированный работы мысли создаётся долгим временем и немалыми трудами соединённых литературных поколений; кустарная же производительность безсильна совершить такое дело»». [49, с. 351, 353].
Энергичные «кустари», однако, не бросают своих попыток. Упорно тачают свои грубые и примитивные, как кирзовый сапог, речи. Например, донской язык, где слова записываются «как слышится». Но ведь если записать любую речь буквально, она гарантированно будет отличаться от литературного языка. Мы не говорим «что», а говорим што или шо, чё, на севере цокают — цо. Тогда сколько людей — столько и языков. Если «пишется как слышится», то основой языкотворчества становится дефект дикции!
Есть такой анекдот про В.Даля. «Замолаживает», — говорит ему ямщик. Составитель словаря поглядывает на небо, тянется за блокнотом и записывает: «замолаживает» — значит солнце заволакивается белыми тучками. В это время ямщик тихо, про себя, добавляет: «Совсем луки замёлзли».
Дефект дикции как основа языкотворчества
Варфоломей Копитар, дворцовый библиотекарь в Вене, ещё в 40 годы XIX века работал над планом мирной агрессии против России. Он ставил задачу, чтобы каждая русская деревня писала по-своему. [62, с.250]. Так что Гитлер с его идеей отдельного религиозного культа для каждого русского селения был только последователем. Да и не он один. В фильтрационных лагерях после войны американцы, по свидетельствам очевидцев, создавали в каждом бараке свою «национальность» и свою «религию». Разделяй и властвуй![104]
Тема «Донского казачего гутара», увы, в связи с сепаратистскими настроениями на Дону, сохраняет свою актуальность и сейчас. Параллели с укрианским языком и его составлением очевидны. В результате этих процессов сокращается распространение русского языка — в XX столетии ареал сжался за счёт выдуманных языков Белоруссии, Укрианы, части территории Австро-Венгрии…
Член Изборского клуба Виталий Аверьянов пишет: «Что называется, дайте мне рычаг — и я переверну землю. Так же и здесь: дайте мне деньги и аппарат, и я через 15 лет в Сибири устрою рукотворную нацию сибиряков, а на русском севере — великолепную нацию поморов. Их молодёжь будет убеждена, что она расово чужда Москве и станет стыдиться русского имени и русофобствовать не хуже нынешних активистов «Правого сектора». И даже языковой диалект они будут интерпретировать как особый язык, язык особого народа»…
В русском языке есть три стиля — высокий, средний и низкий. Большая часть слов не допускается туда, где «гуляет чистая публика», — слова литературного языка и приличного устного. Лишь изредка она проникает в литературную речь — только в юмористических рассказах.
Этот экскурс в теорию трёх стилей понадобился для пояснения, в чём заключается нехитрый бизнес изобретателей новых региональных языков. Они на место общепризнанных литературных слов ставят слова низкого, нелитературного стиля, местные, сельские, характерные для маргинальных языковых слоёв. И эту подмену, это извращение языка оформляют словарём.
Щось нэбо кондубасыться, мабудь, моква будэ (по-украински), по-русски значит: что-то небо хмурится, наверное, будет дождь.
Трудно ли сочинить язык? А вы сами попробуйте. Для начала возьмите основное правило таких «языков»: пишется как слышится. Можете записать буквально то, что мы говорим небрежно или быстро и не заботимся о чётком произношении, и вот уже получилось нечто особое. Например, «малако стаит на падаконики в банки». (Молоко стоит на подоконнике в банке). Или: «на што о’намикаит»? (На что он намекает?)
Вот вам другой словарь, другая грамматика — другие окончания слов и согласования. А если ещё добавить слов из другого языка, как сделано в укрианском?
Олбанский йезыг. Оступление.
На таком принципе в значительной мере основан «падонкаффский», или «олбанский» йезыг или йазык падонкафф. Это распространившийся в Рунете стиль употребления русского языка с фонетически почти верным, но орфографически нарочно неправильным написанием слов.
Основная особенность стиля «падонкафф» заключается в намеренном нарушении норм орфографии русского языка (ориентированных на этимологию) при сохранении графических принципов чтения.
Считается, что появление жаргона падонкафф в Интернете произошло благодаря деятельности Дмитрия Соколовского, администратора сайта udaff.com, более известного как «Удав». В 2000 году он начал писать для сайта с говорящим за себя названием fuck.ru и fuckru.net (ныне fuckrunet.org), а потом открыл сайт udaff.com, где публикует свои и чужие тексты, в которых используется сортирный юмор и мат.
Жаргон оказал сильное влияние на развитие языковых штампов Живого Журнала, породившего ряд распространённых «каментов», таких как «аффтаржжот», «убейся апстену», «выпей йаду», «йазва» (нечто нехорошее), «зачот», «аццкийсотона» и т. п. В соответствии с описанными нормами, в жаргон были включены также английские слова из общеинтернетовской лексики, элементы сленга и оригинальные выражения.
Говорят, что стиль, основанный на нарочито неправильной орфографии, распространился в Интернете стихийно как гротескная реакция на многочисленные орфографические ошибки в интернет-публикациях и репликах. Однако сдаётся мне, что проект теперь перехвачен уже кем-то весьма организованным. И что он направлен на деградацию русского языка и на разъединение русского народа — уже не в географических пределах, а изнутри.
Кстати, «хрущёвский» проект реформы русского правописания (1964 г.) также предлагал ряд приближений к фонетическому принципу и изменений орфографии, совпадающих с «падонковскими» (заец, парашут, жжот, доч).
Утверждают, что применение «олбанского языка» в последнее время пошло на спад. Дай-mo Бог!
Так что сочинить язык не сложно. Проблема только в том, как заставить людей заговорить на нем, как навязать его «брату Коляке»… Ну, тут уж шарманка государственной пропаганды сделает своё дело.
Во весь голос
Существует гипотеза о том, что едва ли не стержнем давней лингвистической войны против русского языка, является исключение из него гласных. Судите сами. В боговдохновенной кириллице было 43 буквы, а в нынешнем русском языке 33.
«Но главное, — было 19 гласных букв, а осталось… 5 или 6 гласных фонем, хотя пока считается, что гласных букв 10. (Если быть точными, надо было написать «букв, означающих гласные звуки». Но «гласные буквы» — проще и понятнее).
Итак, за какие-то 200 лет из азбуки изъято 14 гласных. Такого не знал ни один язык мира. Почему изъяты именно гласные?» [55, с. 10].
Исследователь Светлана Рябцева считает, что именно они несут в себе энергию языка. Само слово гласные — от «глас». Чем больше в нём певучих звуков, тем свободнее народ, тем больше энергии в его распоряжении, крепче связь с Творцом… Честно говоря, последнее утверждение я посчитал сначала некоторым «перебором». А потом подумал об обилии согласных в родственном нам чешском языке (фамилии типа Црха меня всегда поражали), о невероятном чешском атеизме (даже по нынешним временам и даже в сравнении с французами!) и решил: в этом что-то есть! Да, вместо пламенных гуситов мы видим теперь в Чехии «пивные бочонки». Тридцатилетняя религиозная война не только уничтожила три четверти населения этой страны, но как будто и лишила её мистической энергии.
Реформы по обрезанию языка шли обычно под лозунгом «упрощения». Так было и при Петре I, и позже.
«Русская письменность появилась не как «средство общения», не для празднословия, не для мирских забот. Она явилась… средством передачи и распространения Слова Божия на Руси. А истребление письменного языка посредством реформ удивительным образом совпало с истреблением веры, с нашествием богоборчества на Русь.
Реформа Петра I. Церковь подчинена государству — введена сокращённая гражданская азбука.
Реформа большевиков. Церковь отделена от государства — введена новая сокращённая азбука.
Среди прочего, большевики изъяли букву Ѣ. Ломоносов специально о ней писал: «Некоторые покушались изъять букву ѣ из азбуки Российской. Но сие как невозможно, так и свойствам Российского языка противно… Уничтожится различение речений разного знаменования, а сходного произношения, например:
лечу, летѣть от лѣчу, лѣчить».
«Буква ѣ обозначала долгий звук «е». Почти во всех корнях и в некоторых окончаниях он был ударным, потому что ударением мы иногда заменяем долготу звука. (Опять энергия!). Например, слово «несть» (нъесть) раньше имело вид «не есть» (нъ. сть) — по сути, три гласные подряд…
В алфавите были буквы «и» (иже) и «і” (“и» десятиричная), «й» не было вообще, просто при письме над гласной «и» ставили знак краткости. В 1917 г. убрали гласную «і” и ввели согласную «й»…
Стало невозможным различать смысл некоторых слов, например, мир и мір…» [55, с. 18].
Печальной была и судьба полугласных Ъ (ерь) и Ь (ерь). «Ъ» не была «пустым местом», она обозначала звук средний между «у» и «ы». Буква эта сохранилась в болгарском языке: «България», напр. В русском языке она обязательно была на конце всех слов после твёрдого согласного: «сынъ», «Богъ», «храмъ» и т. д…
Эти буквы употреблялись и в середине слова: «овъца», «съто».