— Есть ли в этом смысл? Вы же сказали, что субчик смылся через окно в коридоре.
— Я так полагаю. Во всяком случае, он исчез с поразительной быстротой. Одну секунду был тут, а в следующую испарился.
— Ну, я думаю, последнюю стопочку — и на боковую.
— Пожалуй, вы правы, — сказал полковник.
Ну, мы выпили по заключительной и расстались на ночь. То есть расстались не сразу, так как спальни наши были на одном этаже. Моя у лестницы рядом с комнатой леди Бастейбл, а полковник квартировал в конце коридора.
Я, как хозяин дома, счел только вежливым постучать в дверь леди Бастейбл и осведомиться, как она там. Но при первом прикосновении моих пальцев к филенке изнутри донесся такой вопль ужаса, что я тут же оставил свое намерение. Полковник уже удалился к своему заслуженному сну, а потому я свернул к себе и, облачившись в пижаму, улегся спать. Конечно, я тревожился при мысли, что в «Кедры» вламываются громилы, но казалось маловероятным, что они вернутся, пока их будет пугать воспоминание о пулях доброго старины полковника. А потому, выбросив все это из головы, я погасил лампу и вскоре погрузился в сон без сновидений.
И тут, Корки, если бы в мире существовала справедливость, если бы Провидение действительно опекало достойных, как ему положено, эта история благополучно завершилась бы. Но завершилась ли она? Да ни на каплю, малышок, ни на каплю.
Как долго я спал, сказать не могу. Ну, может быть, час, может быть, больше. Меня разбудила рука, трясущая мое плечо, и, сев на постели, я обнаружил, что в моей комнате находится женщина. Она была лишь смутным видением, и я уже готов был выразить мое мнение о таком распущенном и богемном поведении в респектабельном доме, когда она заговорила.
— Ш-ш-ш! — сказала она.
— Поменьше «ш-ш-ш»! — парировал я с некоторым жаром. — Что вы делаете в моей комнате?
— Стэнли, это я, — сказала она.
Корки, это была моя тетка! И признаюсь тебе, на мгновение рассудок закачался на своем троне.
— Тетя Джулия!
— Не шуми!
— Но послушайте! — сказал я, и, думается, тон у меня был слегка оскорбленным, ибо несправедливость всего этого сильно меня язвила. — Вы же сообщили в своей радиограмме, что едете в Париж. «Буду в Париже во вторник» — вот, что вы сообщили.
— Я сообщила, что прибуду НА «Париже». «Париж» — пароход, на котором я плыла. Но какое это имеет значение?
Какое это имеет значение! Нет, ты подумай, Корки! Рассуди, старый конь. Я на краю пропасти, все мои тщательно продуманные планы пошли прахом, и лишь и только потому, что эта женщина не потрудилась выразиться точно. На протяжении моей жизни у меня бывали причины для горьких мыслей о женщинах как таковых, но никогда они не были настолько горькими, как в ту минуту.
— Стэнли, — говорит моя тетка, — Бартер сошел с ума.
— А? — говорю я. — Кто сошел?
— Бартер. В Саутгемптон мы пришли поздно вечером, но я хотела спать в собственной постели, а потому взяла мотор и приехала сюда прямо из порта. Открыла дверь своим ключом и поднялась по лестнице, как могла тише, чтобы никого не побеспокоить. И только поднялась на верхнюю площадку, как, откуда ни возьмись, появился Бартер и выстрелил в меня из пистолета. Я окликнула его «Бартер! Бартер!» — и он не мог не узнать моего голоса. Однако и ухом не повел, а снова в меня выстрелил. Я вбежала в твою комнату и спряталась в гардеробе. К счастью, он меня не преследовал. Но конечно, он помешался. Стэнли, ты не замечал за Бартером никаких странностей, пока я была в отъезде?
Корки, ты часто восхищался моей находчивостью и изобретательностью… А? Ну, если не ты, значит, кто-то другой. В любом случае я часто выслушивал самые лестные комплименты этим моим качествам. Но можешь мне поверить, в ту минуту я их заслуживал, как никогда прежде.
Ибо, балансируя на самом краю пропасти, так сказать, оказавшись перед фактом, что моя тетка находится внутри дома, часть которого занимают полковник в отставке, вдова рыцаря из Хаддерсфилда и четыре отборных субчика из Сити, я тем не менее сохранил хладнокровие и увидел путь к спасению.
— Да, тетя Джулия, — сказал я, — я замечал за Бартером нечто странное. Он разгуливал с озабоченно-мрачным видом и покачивал головой весьма зловеще, будто в тягостных размышлениях о том о сем. Этот типус безусловно свихнулся. И вот, тетя Джулия, — сказал я, — вот что вам следует сделать. Совершенно очевидно, вам опасно находиться в доме, пока он в нем ошивается. Вам необходимо дать деру, и незамедлительно. Не ждите. Не мешкайте. Идите крадучись на цыпочках, затем — бесшумное смывание вниз по лестнице и далее на улицу через парадную дверь. На углу всю ночь дежурят такси. Садитесь в первое же и поезжайте в отель. А я тем временем разберусь с Бартером.
— Но, Стэнли… — говорит она, и таким дрожащим голоском испуганного олененка, что он музыкой прозвучал в моих ушах. Я увидел, что мое неколебимое мужество произвело на нее глубочайшее впечатление, и мне начало казаться, что мне не просто удастся избежать краха, но еще и куснуть ее на порядочную сумму. Ничто так не покоряет женщин, как добрая старая бульдожья хватка в мужчинах.
— Предоставьте все мне, тетя Джулия, — сказал я. — Это мужская работа. Главное сейчас, чтобы вы незамедлительно оказались в полной безопасности.
— Но как ты справишься, Стэнли? Что ты будешь делать? У него же пистолет.
— Все будет в ажуре, тетя Джулия, — сказал я благодушно. — Ситуация у меня под полным контролем. Утром я позову его под предлогом обсудить какое-нибудь тривиальное домашнее дело, связанное с его мажордомничеством. «А, Бартер! — скажу я небрежно. — Входите, Бартер». И, пока его внимание будет отвлечено, я внезапно прыгну и совладаю с ним. Проще простого. Можете спокойно предоставить все это мне.
Ну, было слишком темно, чтобы разглядеть обожание в ее глазах, но я знал, что оно в них было. Я ободряюще пожал ей руку и вывел ее из спальни.
И тут, когда мы уже двигались в нужном направлении, Корки, как по-твоему, что произошло?
— Я не могу поехать в отель без чемодана, — говорит она. — В моем гардеробе должен быть чемодан. И я захвачу самые необходимые вещи.
Корки, у меня остановилось сердце. Понимаешь, поскольку она была единственной женщиной в моей пастве, лучшую спальню я, естественно, отвел леди Бастейбл. Спальню моей тетки, собственно говоря, ту самую, дверь которой моя тетка как раз собиралась открыть.
Ну, я сделал все, что было в моих силах.
— Вам не требуется чемодан, тетя Джулия, — сказал я. — Он вам совершенно ни к чему.
Бесполезно! И тут в первый раз дала себя знать ее извечная сухая суровость.
— Не говори глупостей, — сказала она. — Я не собираюсь спать в верхней одежде.
С этими словами она повернула ручку двери, просунула внутрь руку по плечо, нащупала выключатель и включила свет. Одновременно изнутри донесся вой погибшей души. Леди Бастейбл приняла участие в веселье. И тотчас раздался звук, будто поднялся ураганный ветер, из комнаты в конце коридора появился полковник и возобновил стрельбу из револьвера с того места, на котором ее прервал.
Все вместе до чрезвычайности смахивало на кульминационную сцену в детективной пьесе.
Ну, Корки, я ушел. Я не стал ждать. Я не видел никакого толка в том, чтобы медлить. Отмахиваясь от пуль, я ускользнул к себе в комнату, торопливо схватил макинтош и скатился с лестницы, предоставив им самим разбираться между собой. Я выбрался из дома. Я взял такси. Я приехал сюда. И вот я здесь.
И одно, Корки, я хочу сказать тебе со всей серьезностью, как человек, прошедший через все эти шестеренки и знающий, о чем он говорит. Остерегайся, старый конь, манящих перспектив заграбастать легкие деньги. Слишком часто они, как в описанном мной случае, заманивают в хитрые ловушки. Ты — молодой человек в самом расцвете сил, жаждущий, оптимистичный, высматривающий каждый случай получить что-то за ничего. Так если такой шанс подвернется тебе, Корки, хорошенько его рассмотри. Походи кругом да около. Пошарь по нему лапами. Обнюхай его. И если в процессе инспекции появится хоть малейший намек на то, что шанс этот не совсем тот, каким тебе мнился, если ты обнаружишь хоть какую-то возможность, что он выбьет пробки и усадит тебя по пояс в лужу, ни в коем случае не прельщайся, а удирай, как заяц.
Боевой Билсон снова в игре
— А я их одобряю, — сказал Укридж.
— Да что ты!
— Всецело одобряю. Да благословит Бог все до единого аденоиды в их системе, говорю я. Они могут полностью рассчитывать на мою поддержку.
Мы беседовали о звуковых фильмах. Утром переговоры о продаже одного моего романа киностудии окончательно сорвались, и я как раз объяснял Укриджу, которого пригласил перекусить, что, разумеется, умному человеку это глубоко безразлично, но тем не менее, если взглянуть на дело беспристрастнее и шире, все-таки жаль, что никто пальца о палец не ударит, чтобы поднять их на более высокий художественный уровень. Из-за этой близорукой позиции, указал я, когда наилучшие материалы отвергаются, звуковые фильмы, так сказать, барахтаются в пучине, и все идет к тому, что они станут позором и притчей во языцех. Собственно говоря…
Вот тут-то Укридж и сказал, что он их одобряет, и я был глубоко удручен. Книги по этикету обходят этот момент стороной, но ведь, без сомнения, существует Джентльменское Соглашение, что типус, который лопается по швам от угощения, поставленного другим типусом, должен отвечать на утверждения своего радушного хозяина утвердительными кивками.
— Да, Корки, старина, я знаю, тебе скверно…
— Да ничего подобного! Не имеет ни малейшего значения, приобретут ли эти субчики твое произведение или нет. Просто ни малейшего…
— …но я питаю к звуковикам особую нежность. Несколько лет назад они вызволили меня из очень мерзкой лужи.
— Какие несколько лет? Дрянь эта появилась совсем недавно.
— Тот, который вызволил меня из лужи, был чуть ли не самым первым. И, насколько помню, чересчур звуковым он не был. Пара-другая звуковых эффектов по ходу действия, и все.