– Да, не ты. Но я так и не понял, в чем причина твоего визита.
– У меня… у Совета… у нас – проблема.
– И ты прибыла к старому реконструктору, как ты тогда сказала, «настолько застрявшему в прошлом, что даже его имя оканчивается на «завр»?
– Да, Эдмунд, я решила навестить именно тебя. – На мгновение Шейда прервалась, но после продолжила: – По нескольким причинам. Во-первых, ты настолько проникся прошлым, что способен его понять, к тому же… к тому же проблема, с которой я столкнулась, не встречалась вот уже две тысячи лет. Еще я решила тебя навестить, потому что ты – лучший из известных мне стратегов. Наконец, прибыла к тебе, как к другу. Мы – одна семья. Я тебе доверяю.
– Спасибо. – Эдмунд не отрывал взгляда от огня. – А я уж было стал сомневаться, помнят ли еще меня.
– Мы все тебя помним, – заверила Шейда. – Тебя не так-то легко забыть. Жить с тобой тоже не просто, но это уже другое дело. Хотела бы попросить никому не говорить о том, что узнаешь. Наверное, я стала слишком осторожной на старости лет…
– В осторожности нет ничего плохого, – пожал плечами Эдмунд. – Хуже, когда ты не в состоянии отличить реальную опасность от вымышленной.
– Ну, мне бы хотелось верить, что я столкнулась с вымыслом. Знаешь Пола Боумана?
– Ну, слышал. – Эдмунд отвел взгляд от огня и взглянул на гостью. – Но кажется, мы никогда с ним не встречались, если ты это имела в виду.
– Мне кажется, Пол замыслил… Ну, в общем, иначе как «переворот» его планы не назовешь.
Рейчел познакомилась с Донной Форсин через Маргарет. Новую знакомую она терпеть не могла. Та только и думала что о моде, и из-за пластики уже походила на мальчика.
Так что с Донной девушка обменялась лишь несколькими словами, после чего направилась в буфет. Зашла внутрь – и застонала: из еды имелось только два блюда на выбор: либо обычные, невероятно острые и горячие кушанья, либо всевозможные шоколадные конфеты.
Девушке не нравилась современная мода на еду «погорячее», а после поедания шоколадок обязательно наберется несколько лишних фунтов, причем в самых неподходящих местах. Как только исполнится восемнадцать, Рейчел сделает себе такую пластику, что станет похожей на зубочистку. Навсегда, что бы ни говорила мать.
– Рейчел! Рейчел Горбани! Как я тебе?
Обладателем тонкого, скрипучего голоса был единорог ростом с крупного пони. Рейчел ухватила кусок протеина, по вкусу чем-то напоминающий свинину (тотчас вспомнилось, как когда-то отец заставлял пробовать мясо опоссума), и с удивлением посмотрела на говорящее существо.
Единорог был, как и полагается, ослепительно белым, с золотыми копытами и рогом и ярко-синими глазами, взгляд которых, впрочем, не был обременен чрезмерным интеллектом.
– Хм, очень… – Девушка осеклась. – Барб, это ты, что ли?
– Да! Нравится?
Барб Бренсон не блистала особым умом и прежде, когда еще не начала совершать одно Изменение за другим. Как правило, Изменения не влияли ни на личность, ни на умственные способности.
Но, видимо, Барб являлась исключением, поскольку Рейчел была уверена: Барб глупеет все больше и больше от Изменения к Изменению.
– Очень мило, Барб. Очень… по-единорожьи.
– Это же потому, что я – единорог, глупая! – проверещала девушка и завертелась на месте. – Мне так нравится! А вот и Донна! Она просто офигеет!
– Не сомневаюсь, – вздохнула Рейчел вслед уходящей Барб. – Даже если я и надумаю сделать Изменение, то ни за что не стану такой же бестолочью.
И с этими словами она положила себе на висящую в воздухе тарелку прожаренный белок, который (девушка была готова поклясться в этом) по вкусу точь-в-точь походил на мясо опоссума, и огляделась в поисках гостей, достойных общения.
Вокруг эльфа по-прежнему толпились люди, ловящие каждое его слово, а дракона, который в человеческой ипостаси был (вернее, была) более чем красив, несмотря на слегка великоватую грудь, тоже окружила толпа – преимущественно из мужчин.
Рейчел подобралась к эльфу настолько близко, насколько это допускалось приличиями. Девушка надеялась, что тот ее заметит и, может быть, даже позовет поближе. Когда уловка не сработала, Рейчел встала поодаль, вслушиваясь в вопросы, которыми те, кто стоял вблизи, засыпали редкого гостя.
К несчастью, разговоры поблизости заглушали доносившиеся голоса, а перегнать звуки из центра толпы к себе Рейчел мешала защита личного пространства, носимая многими присутствующими. Устройство создавало оболочку, защищавшую от внимания посторонних, так что сказанное могли услышать только стоящие вблизи.
– Рейчел, давай я тебя кое с кем познакомлю, – прошептал Герцер на ухо девушке.
Ей и прежде доводилось видеть великанов или громадных, отдаленно напоминающих человека существ, но тот, кто находился рядом с Герцером, производил особенно сильное впечатление.
Ростом около двух с половиной метров и с плечами соответствующей ширины, незнакомец был чернокож – по-настоящему, а не от меланина, и цвет его напоминал полночь.
Отступив подальше на шаг, Рейчел поразилась, заметив мелкие изменения облика, придававшие незнакомцу сходство с эльфом.
Поскольку Сеть запретила полное уподобление эльфам, то такие Изменения, как правило, осуждались – особенно самими эльфами. Придавать себе эльфийские черты было неприлично. Девушка узнала стоящего перед ней, едва лишь Герцер представил спутника:
– Познакомься, Рейчел, это…
– Дионис Мак-Кейнок, я полагаю? – кивнула Рейчел. – Хотите белковую полоску?
– Конечно хочу. – Голос звучал медоточивым воркованием, и девушке казалось: дай себе волю – и в этих звуках можно утонуть.
Но вместо того чтобы поддаться очарованию, Рейчел неожиданно почувствовала легкую неприязнь.
Уж слишком слащаво звучали слова. Огромные габариты, одновременно и эльфийское и неэльфийское, с сардонической улыбкой, лицо, и голос, сила которого, казалось, способна заставить норку добровольно освежеваться…
Дионис поцеловал протянутую руку и нежно провел большим пальцем по внутренней стороне запястья, отчего по телу девушки пробежали мурашки – впрочем, лишь укрепившие уверенность в том, что необходимо сопротивляться очарованию.
– А, так вы и есть прелестная дочь Эдмунда Тальбота и очаровательной Данаи Горбани? Мы давно знакомы с вашей матерью.
Мак-Кейнок потянулся к руке Рейчел, вновь вторгаясь в личное пространство и вынуждая девушку вытянуть шею, чтобы взглянуть Дионису в глаза. С таким же успехом великан мог пробить защитное поле…
Слово «знакомы» Мак-Кейнок выговорил с особой интонацией, и Рейчел отчего-то забеспокоилась. Или могла бы забеспокоиться, если бы не слышала прежде отзывов матери о Дионисе.
Даная порвала с реконструкторами, однако вовсе не собиралась оставлять политику. А ее мнение о Мак-Кейноке немногим отличалось от мнения Эдмунда. Рейчел не сомневалась: окажись мать поблизости – и Мак-Кейнок упал бы в ее глазах еще ниже. С другой стороны, девушка знала: мать никогда не встречалась с Мак-Кейноком лично, а значит, его можно поймать на наглой лжи.
– Я не сомневаюсь, что вы знакомы с моими родителями – они широко известны среди реконструкторов. Как и вы, Дионис, – кокетливо улыбнулась девушка. Не стоит ссориться, пусть ложь станет ответом на ложь. – Что же привело вас сюда? Думала, вам не по душе такие… такие незамысловатые мероприятия.
– Видите ли, между мной и матерью Маргарет есть некоторые… некоторые договоренности. И я очень обрадовался, когда, придя по приглашению, обнаружил, что Маргарет дружит с Герцером. Теперь нас всех объединила дружба. – Дионис обвел вокруг себя рукой.
И только тогда Рейчел обратила внимание на спутников своего нового знакомого. Девушка не смогла бы сказать сразу почему, но все-таки она не стала бы доверять пятерке типов, маячивших у Мак-Кейнока за спиной.
Один таращился откровенно похотливо. Казалось, Мак-Кейнок притягивал подонков. Но что у него могло быть общего с Герцером? Девушка ощутила раздражение и некоторое разочарование, но, подумав, решила списать все на возраст Геррика: в конце концов, раньше у парня совсем не было друзей.
– Так как вы познакомились с Герцером? – спросила Рейчел, оглядываясь вокруг и не обращая внимания на вторжение Диониса в ее личное пространство.
Девушка фыркнула, когда великан наклонился поближе к ней и между ними пробежали всполохи темно-синего свечения.
– К тому же, Дионис, вы вторгаетесь в мое пространство, а это вовсе недопустимо. – Рейчел вздохнула, испытывая скрытое облегчение оттого, что ее защищало поле.
Мак-Кейнок старался ее смутить, но ей приходилось и раньше встречаться с подобными типами – гораздо более опасными. Даже габариты Мак-Кейнока не впечатляли Рейчел.
– О, простите, – проворковал тот глубоким, утробным голосом. – Но разве нам нужны преграды?
– Но ведь мы еще так мало знакомы, – вновь принялась кокетничать Рейчел, чувствуя внутренний трепет и борясь со смущением. Ей захотелось, чтобы сейчас на ней оказалось беговое снаряжение. А лучше – боевое.
– С Герцером мы познакомились недавно, – ответил Дионис, похлопывая юношу по плечу. Хотя удар и казался дружеским, Герцер еле устоял на ногах. Да и взгляд Мак-Кейнока не очень-то походил на приятельский.
– Я познакомился с ним на встрече реконструкторов, – с усмешкой пояснил Герцер, – знаешь, Дионис едва не стал королем Авалонии!
– Стал бы, если бы не судьи, – мрачно заметил Дионис.
– Да, я наслышана о вашем… продвижении, – заметила Рейчел, едва не прыснув от смеха.
Девушка достаточно знала Мак-Кейнока по чужим рассказам, чтобы представить, насколько мстительным тот мог оказаться. Вовсе ни к чему наживать врага – себе дороже.
Несколько мгновений Дионис рассматривал девушку, стараясь понять, не кроется ли за бесхитростным замечанием язвительный подтекст. Наконец великан спросил:
– Вы участвовали в движении реконструкторов?
– Ну, видите ли, – запнулась Рейчел, – папа постоянно пытался вовлечь меня в свои занятия. Но мне они не очень-то нравились, так что едва появилась возможность прекратить, я так и поступила. Если кому-то нравится ревивализм – пусть себе играют. Но переодеваться в кафтаны и панталоны… нет уж, увольте.