Прошу извинения у пожилых дам, но давно уже признано, что стареющие женщины одеты лучше всего тогда, когда они полуодеты.
Это не парадокс. В дезабилье им позволительны цвета, которые они не могут носить в свете, как, например, малиновый, светло-серый, белый; а между тем, именно эти цвета великолепно гармонируют с седыми волосами, поблекшим цветом лица (C. 31).
Форма шляпы и отделка, хорошо к ней подобранная, могут значительно смягчить недостатки лица и головы. Например, широкое и полное лицо, с круглыми чертами, будет выглядеть гораздо лучше под шляпой с широкими полями и отделкой, расположенной на ней в ширину.
Маленькие «кукольные» фигурки прелестны под колпаками-клош и маленькими токами.
Для лиц худых, с выдающимися скулами, лучше всего неопределенные, мягкие, фантастичные формы.
Шляпы с поднятыми спереди полями идут исключительно к очень молодым, круглым и задорным лицам; для шляп, поля которых приподняты только сбоку, нужны серьезные лица с правильными чертами и несколько удлиненным овалом (С. 86).
Большие шляпы надевают днем с городским туалетом и в ложу в театр. Но как определить в настоящее время, что такое большая шляпа?
Какую шляпу считать «большой», когда с каждым днем ее размеры увеличиваются, делаются прямо гигантскими? Где начинается и, главное, где кончается размер большой шляпы? Большая шляпа теперь служит богатой темой для карикатуры, является своего рода злобой дня, которой отводят место в обозрениях. Дело доходит до настоящих курьезов. Как сообщают газеты, администрация швейцарских железных дорог постановила брать плату, согласно тарифу за провоз велосипедных колес, за все шляпы, величина которых превосходит определенную норму, вследствие чего они стесняют пассажиров в вагонах (С. 89).
В очень большой шляпе, конечно, есть своя прелесть, но для нее обязательно требуется элегантность, смелое изящество и молодость, а эти качества редко объединяются. Через какие-нибудь 10 лет, вероятно, над нашими шляпами будут смеяться так же, как мы теперь смеемся над кринолинами, – но женщины, одаренные художественным вкусом, никогда не ждут, пока крайности нелепой моды смягчит всесильное время. Они уже теперь носят шляпы обыкновенных размеров, не возбуждающих ни удивления, ни ужаса; в этом случае 20 веков цивилизации оказали свое влияние, и ум, более или менее облагороженный культурой, теперь не является игрушкой в руках моды (С. 89–90).
Отделка из птичьих голов, попугаев, петухов – шантеклеров[228] и других подобных животных не рекомендуется. Я совсем не касаюсь здесь точки зрения, с которой сурово осуждается кокетство женщин, требующее массу лишних жертв в виде тех животных и птиц, мех и перья которых идут для отделки туалетов.
В Америке и Англии, где для воплощения в жизни всякой идеи немедленно составляются общества, существуют многочисленные лиги, члены которых дают клятву никогда не носить предметов роскоши, требующих для своего изготовления убийства живых существ.
Такие лиги находят мало сторонниц среди изящных француженок; одни из последних считают, что это – смешная сентиментальность, другие, хотя и осуждают убийство и в душе солидарны с членами лиг, продолжают пользоваться крыльями, эгретами, головками и даже целыми птицами. Решить этот вопрос должен каждый человек по-своему, но следует вообще заметить, что головы животных и птиц всегда имеют неопрятный вид, сохраняя свой животный характер, который совсем не гармонирует со свежим лицом молодой женщины. В остром клюве, в мертвых глазах есть что-то отталкивающее, чего, по-видимому, женщина не замечает: если она сама найдет на дороге мертвую птицу, обязательно раздаются вопли ужаса и жалости, если же кто-нибудь отберет птицу раньше и отдаст ее выделать, женщина с удовольствием посадит ее на свою шляпу. И никто не хочет замечать этого противоречия[229] (С. 91).
Совсем другое дело – эгрет, крылья и перья, которые напоминают птицу лишь слегка; пышные мягкие страусовые перья с длинными бородками, незаменимыми как самая красивая и богатая отделка, причем цельное перо, с ненадвязанными бородками, всегда будет особенно элегантно (С. 91–92).
Необходимо при выборе цвета платья обращать внимание на соотношение цвета лица, глаз, волос и даже рост и сложение. Прежде всего цвет лица никогда не должен проигрывать от сравнения с цветом одежды; как бы ни была красива материя, ею нужно жертвовать, раз она может затмить ваш собственный цвет лица. Запомним принцип Лорана-Гзель[230]: «Цвета туалета должны быть дополнительными тонами к общему колориту лица той, которая его носит» (С. 17).
Желтый и красный – преимущественно цвета брюнеток, потому что они представляют красивый контраст с черными волосами. Красный больше идет бледным брюнеткам, желтый – смуглым. Но это цвета для дома или вечеров. Для улицы же брюнеткам лучше всего носить серый: он мягок и хорошо гармонирует с темным цветом кожи, кстати сказать – самым капризным. Голубой хорош только для брюнеток с ярким румянцем, в противном случае он опасен, так как дает голубой отсвет, то есть еще более темнит кожу. Брюнетки с хорошим белым цветом кожи могут носить светло-зеленый, но для яркого цвета лица он не годится, так как делает лицо вульгарным. Лиловый, со всеми своими оттенками: темным, гелиотропа, сирени и так далее, очень красив, но, так как во всех его оттенках есть желтый, а последний портит даже очень хороший цвет лица, лиловый рекомендуется только для безукоризненно белого тона кожи. Синий идет главным образом блондинкам, превосходно гармонируя со светлыми волосами и свежестью их лица; точно так же им идет коричневый и темно-зеленый, причем последний особенно хорош для рыжих. Вечером блондинки могут одеваться в бледно-голубое или розовое; последнее положительно нельзя носить брюнеткам, в особенности – с темным цветом кожи.
Что касается белого, то это универсальный цвет, идущий ко всем женщинам, во всяком возрасте и всякому цвету кожи. Он особенно красив в легких материях, как, например, газ, шелковый муслин, тюль. Летом нет ничего красивее белого простого полотняного платья, которое можно надевать всегда и которое к тому же великолепно стирается дома. Белый цвет хорошо оттеняет как розовый цвет лица, так и матовый, и придает женщине особую прелесть (С. 17–18).
Черного цвета, символа траура, должно избегать, если он не обязателен. Правда, он очень идет к некоторым, и его даже называют «белилами в блондинок», но в то же время он дает впечатление холодный сдержанности, печали. Черный бархат, атлас, даже муслин смягчает мрачность своего цвета мягкостью и шелковистостью, чего нельзя сказать о шерстяных черных материях. Пожилые женщины всегда кажутся хорошо одетыми, если на них черное бархатное платье и кусочек белого кружева. Черные и синие платья, значительно скрадывая полноту фигуры, делают ее миниатюрнее. Очень светлые платья идут к тонким и маленьким фигуркам (С. 17–18).
Во всех этих правилах есть исключения: желтый цвет, говорят, утоньшает, а зеленый, даже темный – толстит. В общем, конечно, все зависит от фигуры, и очень часто надо сначала примерить к лицу и фигуре материю, прежде чем ее купить. От хорошего вкуса зависит уменье выбрать тона одного цвета: к темно-серому платью, например, пойдет светло-серая шляпа, с серой лентой среднего тона. К синей юбке пойдет серо-голубая или бирюзовая блузка; наконец, белая шляпа с черной отделкой идет ко всем цветам платьев (С. 18–19).
Для того чтобы прямой корсет выполнял свое назначение и не беспокоил, нужно уметь его надевать, а этому учатся совершенно так же, как и причесыванию. Застегнув планшетку и прикрепив передние подвязки к чулкам, опускают руку за корсет и поднимают живот кверху, чтобы корсет вполне облегал его, затем корсет опускают на боках, пристегивают другие подвязки и начинают шнуровку, сильно стягивая бедра, но оставляя свободными талию и желудок.
Женщины очень полные должны шнуроваться снизу и сверху до талии; таким приемом будут хорошо стянуты все части тела, которые в этом нуждаются, и в то же время талия не будет слишком затянута, чего вообще следует избегать, даже при тонкой фигуре.
После того как корсет снят, его необходимо совершенно расшнуровать и свернуть трубкой, чтобы на нем не образовалось никаких ненужных складок (С. 99).
По тому, как надевается корсет, уже можно судить о важном значении подвязок. Они заставляют корсет оставаться на своем месте, мешают ему подыматься кверху, что без них непременно случилось бы, так как бока, даже не особенно развитые, толкают корсет вверх при каждом движении. Кроме того, когда садишься, корсет обязательно слегка приподнимается спереди и сбоку, если, конечно, не садишься, как «бедная родственница», на кончик стула, что делают некоторые женщины, подчиняясь тирании своих слишком длинных и тесных корсетов. Но женщины, привыкшие сидеть на стуле свободно, знают, что, как только они встанут, корсет примет свое прежнее положение, благодаря подвязкам, которые его притягивают (С. 99–100).
Линии декольте, обрамляющие всю верхнюю часть тела, необходимо должны гармонировать с формой головы, лица, плеч и шеи, иначе может получиться более чем невыгодное впечатление. Например, небольшое прямоугольное декольте, «карэ», при широком лице подчеркнет этот недостаток до карикатуры. Что же касается большого такого декольте, оно идет только женщинам с высокой грудью и длинным овалом лица. Большой вырез, спускающийся довольно низко на грудь и образующий форму вытянутого прямоугольника, в большинстве случаев очень идет женщинам, делает тоньше лицо и суживает бюст.
Маленькое круглое декольте носит немного детский характер, и поэтому оно хорошо только для маленькой женщины, с шаловливым, лукавым, смеющимся личиком; большое же круглое декольте требует не только прелестной шеи, но и красивой, достаточно полной груди и точеных плеч и спины; это декольте можно рекомендовать только тем, у кого грудь широка и высока, шея и плечи не костисты, спина красива и притом без излишнего отложения жира.