[295]. Эти примеры писем уже гораздо ближе к повседневным нуждам, в письмовниках первой половины XVII века появляется все больше примеров писем, вызванных каким-то совершенно обыденным поводом или предназначенных для поддержания отношений.
Кроме иерархичности, придворная культура конца XVI – первой трети XVII века была известна особой литературой и языком общения, которые отличал витиеватый прециозный стиль, изобиловавший метафорами, любезностями и восхвалениями. Не всякий был способен с легкостью придумать подобающие фразы, письмовники и тут помогали подобрать правильные и достойные выражения[296]. На смену литературной модели античного и гуманистического письма пришли формализованные и этикетные письма, свойственные современной придворной культуре, и главной задачей письмовников стало не объяснение жанровых характеристик, а помощь в подборе правильных выражений. Поскольку уместность тех или иных слов зависела от обстоятельств, в письмовниках были собраны разнообразные примеры. В анонимном «Французском секретаре» и «Секретаре секретарей» (корпус писем которых идентичен) читатель мог выбирать образчик письма по статусу адресата, содержанию послания или подходящей к случаю метафоре: «Письмо посла к королю», «Даме, к которой испытываешь почтение», «От отвергнутого влюбленного к другу-посреднику», «Герцогу д’Эпернону», «Другу при дворе с целью получить королевскую должность», «Письмо философа Плутарха своему ученику императору Траяну», «Он жалуется, что не получает ответных писем», «Он сравнивает друга с бриллиантом», «Обычное письмо», «Он сравнивает себя и своего друга с землей», «Против гордыни и неблагодарности» и т. п.[297]
Но если в гуманистической культуре XVI столетия Античность казалась довольно хорошо известной, и потому представления о ней существенно не изменялись, то вот придворная культура претерпевала бурное развитие и, что еще более важно, под влиянием салонной культуры в течение XVII столетия велось активное обсуждение и определение того образа жизни и манер поведения, которые отличали элиту общества и которые начинали характеризоваться как «модные». Письмовники неизбежно следовали за этими трансформациями, отражая новую манеру и стиль письма, на которые полагалось ориентироваться читателям, и одновременно переопределяли характеристики обыденности столичных дворян, частью которой сами тексты письмовников выставляли эпистолярное общение.
Происходившие изменения нашли отражение в серии письмовников, которые, начиная с 1620‐х годов и до своей смерти, публикует весьма плодовитый литератор Жан Пюже де Ла Серр. Де Ла Серр начал свою карьеру в 1620‐е годы в Голландии при дворе сосланной королевы Марии Медичи, став ее придворным историографом, а также постановщиком балетов и драматургом. В 1639 году он вернулся во Францию и сумел добиться расположения кардинала Ришелье, написав немало работ, прославляющих короля. Результатом этого стала должность хранителя библиотеки брата короля принца Гастона Орлеанского. Среди прочих крайне разнообразных текстов (от трагедий до моралистических трактатов) де Ла Серр создал очень успешный проект – несколько письмовников, а точнее, как показал Жак Шюпё, один письмовник, который «под разными аватарами» с некоторыми изменениями переиздавался около 70 лет и насчитывал более 30 переизданий[298].
Изначально он был опубликован под названием «Придворный секретарь» и издавался с 1625[299] по 1646 год. Еще до того как вышли последние издания этой версии, в 1640 году появился несколько измененный вариант – «Модный секретарь»[300], – который в какой-то момент пришел ей на смену и издавался до кончины автора в 1665 году. На этом поиски не закончились: в 1653 году вышла третья версия письмовника, названная «Кабинетный секретарь», и она продолжала выпускаться даже после де Ла Серра вплоть до 1702 года, хотя частота выпусков в последние годы заметно снизилась. Действительно, можно говорить о том, что речь идет об одном письмовнике, с практически единым комплексом писем, в который лишь вносились некоторые изменения, касавшиеся введения, структуры текста, названий и оглавления. Как можно судить по датам, выход новой версии не означал немедленного прекращения существования старой. В результате получился специфический текст, который существовал одновременно в нескольких формах.
На первый взгляд письмовник де Ла Серра не отличается от других подобных пособий, и тем не менее ему удается представить совершенно иной образ письма. Во-первых, он делает придворную культуру единственным ориентиром в эпистолярной коммуникации, о чем свидетельствует название первой версии письмовника – «Придворный секретарь» (I)[301]. Из этого можно заключить, что его основной аудиторией оказываются все те, кто стремится или должен стремиться, по мнению автора, к тому образу жизни, который сложился при дворе. В то же время отнюдь не общение со знатными господами оказывается основным отличием предлагаемых писем. В тексте первой версии нет никаких инструкций, которые могли бы дать нам более полное впечатление, но говорящим является уже тот факт, что он посвящен придворному поэту и одному из реформаторов французского языка Франсуа Малербу (причем его имя и упоминание о посвящении вынесено даже на титульную страницу).
С этим связано второе существенное отличие, которое касается самого корпуса писем и той модели письма, которую де Ла Серр представляет читателям. Эпистолярной культуре XVII столетия посвящено немало исследований, и одной из основных тенденций считается постепенный переход от понимания письма как литературного жанра, требующего непременного соблюдения всех правил стиля, композиции и церемониала, к более свободному, импровизированному и интимному типу письма, ориентированного на форму общения, свойственную устной беседе. При этом письмовник де Ла Серра также часто характеризуется как поворотный момент в истории жанра[302]. Роже Дюшен описывал его как первое пособие по написанию писем, которое фиксирует смену моды и транслирует ее за пределы придворного сообщества: из него окончательно исчезают образцы латинской гуманистической риторики, а также строгие правила, на которые необходимо ориентироваться[303]. Родство предлагаемых читателю образчиков писем с искусством светской беседы подчеркивалось тем, что нередко «Секретарь» публиковался вместе с собранием «комплиментов и элегантных выражений, используемых во французском языке».
Как отметила Сесиль Линьеро, этот письмовник доминировал на рынке подобной продукции, но вместе с тем не пользовался блестящей репутацией ни у именитых современников, ни у исследователей[304]. Его рассматривали как пособие для тех, кто совсем плохо знаком с придворным стилем общения. Собранные де Ла Серром примеры писем явно недотягивали до образцов признанных мэтров эпистолярного жанра вроде Геза де Бальзака. Традиционно основной аудиторией письмовника, так же как и многочисленных пособий по манерам поведения при дворе, виделась многочисленная клиентела парижских аристократов – все те, кто лишь стремится попасть в избранное сообщество. В то же время сам автор в силу своей должности был не понаслышке знаком с манерой письма, принятой при дворе. Ж. Таллеман де Рео отмечал его «прискорбную легкость письма», но не отказывал в претензиях на остроумие[305]. Репутация позволяла де Ла Серру «выставлять себя знающим интерпретатором стиля, практикуемого элитой своего времени»[306]. Эта особенность делает его прекрасным источником для изучения той модели повседневности придворных, которую конструирует автор для своих несведущих читателей.
По мнению Жака Шюпё, именно то, что де Ла Серр ориентировался на вкусы, принятые при дворе, и вместе с тем предлагал читателям не шедевры эпистолярного жанра, а «менее амбициозные» и простые модели для повседневной переписки, стало основной причиной успеха его письмовника[307]. Простоту усвоения нового стиля письма, которую предлагал письмовник де Ла Серра, отмечал и Роже Дюшен: «В действительности они (эти пособия. – А. С.) предполагали, что любому человеку достаточно распознать ситуацию, в которой он находится, и причину, по которой ему необходимо написать письмо. Следовало лишь копировать или имитировать предлагаемые модели согласно прописанным правилам в отношении сюжета и обращения к адресату»[308].
Это ощущение простоты связано с тем, что авторы письмовников первой половины XVII столетия все больше ориентировались на публику достаточно образованную, но не ученую, которую интересуют не собственно правила написания писем или их жанровые особенности, а скорее стили – манеры обращения и любезные выражения. В таких текстах нередко отпадала потребность в поучающих введениях, они все более походили на коллекции писем (нередко к образцам, придуманным авторами, добавлялись письма известных людей). Потребность в подобных пособиях была связана с тем, что, с одной стороны, частная переписка получала все большее распространение и действительно превращалась в элемент повседневного опыта, а с другой – все более значимой характеристикой придворной культуры становилась особая манера речи и письма.
«Придворный секретарь» (I) де Ла Серра оказался столь успешным в значительной мере благодаря тому, что следовал этим тенденциям и вместе с тем предлагал читателям новый взгляд на то, чем является письмо в повседневном опыте придворных, образу жизни и манерам поведения которых должны, по его мнению, подражать читатели. Де Ла Серр представил «менее амбициозные» образцы писем, лишенные вычурных и напыщенных выражений, а потому более понятные и доступные: «Письмо-извинение за то, что не смог сдержать обещание, данное другу», «Письмо, написанное с целью узнать новости», «Письмо другу, потерявшему свою должность», «Письмо влюбленного заболевшей возлюбленной». Кроме того, он сделал свои письма максимально безликими, почти ничего не говорящими о социальном статусе автора и адресата. Любое из них могло быть написано почти кому угодно. Каждое письмо начиналось с простого обращения «Месье/Мадам» и заканчивалось столь же ничего не говорящими фразами. В большинстве примеров ни в тексте писем, ни в заголовках, которыми их снабжает автор, не дается информации о том, как соотносятся статусы участников переписки, за исключением гендера, а также упоминаний о дружеских и родственных связях. Лишь в трех примерах упоминается высокое положение автора или адресата. Поскольку в этом письмовнике нет никаких наставлений, иерарх