Луи встал на колени рядом с Марианой и тут заметил, что ее ладонь кровоточит.
Чувство вины и боли отозвалось в нем, как взрыв.
Вина боль и какое-то другое чувство, в котором он не решился бы признаться даже самому себе… Но это было то самое чувство, которое присутствовало во всем, что происходило между ними с тех пор, как она появилась на дорожке сада.
Взяв ее на руки, Луи поднялся и резко скомандовал:
– Ну, что ты стоишь?! Скорее за доктором!
Кто-то нес ее вверх по ступенькам.
Боль отзывалась в голове при каждом шаге, но зато она, наконец, пришла в сознание. Любая боль лучше, чем то, что подстерегало ее в темноте!
С трудом повернув голову, Мариана обнаружила, что на нее встревоженно смотрят прозрачно-серые глаза.
– Луи? – прошептала она.
– Тихо, тихо! – хрипло проговорил он. – Ты ударилась о ветку, но, кажется, все в порядке. Все будет хорошо! Я постараюсь.
Вся королевская конница,
Вся королевская рать
Не могут Шалтая,
Не могут Болтая собрать…
Шалтая-Болтая собрать…
– Все будет хорошо, – повторил Луи.
Его голос дрожал от внутреннего напряжения, которое очень удивило Мариану. Она никак не ожидала, что он будет так беспокоиться за нее. В конце концов, если бы он не запер ее в своем доме, ничего бы этого не произошло… Но Мариана чувствовала себя слишком слабой, чтобы в чем-то упрекать его. Надо поберечь силы, чтобы противостоять темноте, которая снова нА-чала надвигаться на нее.
– Темнота… – еле слышно проговорила она. – О, Боже, опять!..
Теперь его шаг стал более ровным: наверное, они вошли в холл.
– Не думай ни о чем. Расслабься. Я сделаю все, что нужно…
– Ты не можешь! Один ты не справишься. Мне никто не может помочь…
– Я справлюсь.
– Нет, ты уйдешь! Ты всегда уходишь! – она вцепилась пальцами в его плечо, зная, что все равно навсегда потеряла его. – Я приду в себя, а тебя не будет…
– Тсс, – он положил ее на кровать. – Ты, очевидно, так сильно ударилась, что начинаешь бредить.
Нет, она не бредила, но Луи все равно не в состоянии был понять ее. Он не понимал, что поджидало ее во мраке! И оно подкрадывалось все ближе… Ужас сжал ледяными обручами грудь Марианы так, что она не могла вдохнуть.
– Успокойся, – услышала она по-прежнему хриплый и встревоженный голос Луи. – Ты выглядишь так, словно тебя пытают на дыбе. Я просто не могу этого вынести! – Он взял ее руку в свою. – Позволь мне помочь тебе. Я знаю, что смогу. Ты просто должна поверить в это.
И Мариана безотчетно подчинилась его просьбе, сразу ощутив, как блаженное тепло заструилось по телу, а душу наполнил полузабытый покой.
Она так устала сражаться! Быть может, у Луи в самом деле хватит сил вытащить ее из разверстой пропасти?
И Мариана безвольно закрыла глаза, позволяя мгле обступить ее со всех сторон.
4
Серые глаза снова смотрели на нее. Они были так близко, и свет лампы по-прежнему отражался в них… Нет, это был не свет лампы, а солнечный луч, проникший в окно, смутно угадала Мариана.
– Утро? – шепотом спросила она.
– Скоро вечер, – Луи наклонился к ней и мягким движением откинул со лба прядку волос. – Ты была без сознания с самой ночи.
Мариана не сразу вспомнила, что случилось. Посмотрела на свою перевязанную руку… Ах, да! Она упала с дерева! Но сейчас, когда рядом с ней Луи, ей уже ничто не угрожает. Она снова в своей комнате, на ней легкая ночная сорочка, все хорошо…
– Доктор был обеспокоен твоим состоянием. Он считает, что сотрясение не такое сильное, чтобы можно было опасаться серьезных последствий, но все-таки…
Мариана закрыла глаза, вспомнив, какой холодный ужас накрыл ее с ног до головы прошлой ночью,
– Было так… темно!
– Ты постоянно твердила эти слова. Схватилась за мою руку и повторяла одну и ту же фразу.
Мариана поняла, что и сейчас еще продолжает держать руку Луи. И не просто держать: она вцепилась в нее с такой силой, что у него, наверное, останутся синяки! Веки ее дрогнули, и она разжала пальцы.
– Прости, пожалуйста.
– Ты просишь у меня прощения?! – резко спросил он. – Ты свалилась с этого чертова дерева, пытаясь удрать от моих охранников, и еще просишь у меня прощения? Да я готов был собственными руками задушить этих кретинов, когда увидел тебя лежащей на земле! У них был приказ: не причинять тебе никакого вреда. Они не имели права…
– Но меня никто не стаскивал с дерева. Просто охранник внезапно включил фонарь, а я от неожиданности выпустила ветку, потеряла равновесие и упала. Он тут ни при чем.
– Ты все время это повторяешь! Не надо винить охранников, которые пропустили тебя в ворота, не надо ни в чем обвинять Шулера, а теперь я не должен винить… – Он замолчал. – Впрочем, ты права. Никто ни в чем не виноват, кроме меня самого. Я отдал приказ, и, значит, только по моей вине произошло то, что произошло.
– И твоей вины тоже нет. Ты ведь предупредил меня.
– Господи, да я же не имел никакого права запретить тебе выходить отсюда! Это было чистейшее самодурство, и, значит, вся ответственность за то, что произошло, лежит на мне. Я должен был предвидеть, что ты попытаешься убежать отсюда, и что это может кончиться плохо. Когда я увидел тебя лежащей на земле… – Луи встряхнул головой. – Я почувствовал себя убийцей!
– Не надо преувеличивать. Я все затеяла сама, и сама обязана расхлебывать. Ответственность лежит только на мне.
Мариана попыталась сесть, но застонала и тут же снова откинулась на подушки.
– Больно?
– Да нет, ничего страшного, – пробормотала она.
– Конечно, больно. Прими успокоительное, которое мне оставил врач.
– Нет! – воскликнула Мариана так резко и испуганно, что Луи недоуменно уставился на нее. – Я уже выспалась, – быстро пояснила она. – И сейчас мне пора вставать.
– Ну уж нет! – Так же настойчиво и резко отозвался Луи. – Тебе надо отлежаться как следует. Я с трудом уговорил врача не отправлять тебя в клинику.
– Говорю тебе, что мне намного лучше! – воинственно вскинулась Мариана. – Я никогда не болела, и терпеть не могу валяться без дела.
– В таком случае незачем было лазить по деревьям и биться головой о ветки!
– А я и… – она поморщилась. – Пожалуйста, не напоминай мне об этом. У меня возникают тошнотворные ассоциации…
– Вот и хорошо. Пусть возникают. – Луи поднялся. – Лежи, а я пока схожу за миссис Маггинс, чтобы она приготовила тебе что-нибудь диетическое.
– Не надо! Она начнет кудахтать надо мной, как наседка. – Мариана нахмурилась. – Странно, что она до сих пор еще не заявилась сама.
– Я попросил ее подождать снаружи, когда она мне попалась по дороге.
– И она подчинилась тебе? Никогда бы не подумала… Луи покосился на дверь.
– И очень умно поступила. Потому что вчера, после того, что случилось с тобой, мне очень хотелось что-нибудь разнести вдребезги.
Мариана попыталась улыбнуться.
– Тебе было мало, что я чуть не разбилась вдребезги? Луи передернуло от ее замечания.
– Оставь свои неуместные шуточки, черт тебя побери! Ты не представляешь, что я пережил, когда увидел тебя на земле и подумал, что стал убийцей!
Когда Мариана услышала эти слова, она вдруг поняла, что просто не в состоянии справиться с волной чувств, обрушившихся на нее. Быстро опустив глаза, она проговорила как можно более легкомысленным
Тоном:
– Ну, признаться, я настолько вывела тебя из себя, что недолго было дойти и до смертоубийства. Так что считай, что я отделалась легким испугом.
– Ошибаешься, – неожиданно серьезно ответил Луи. – У меня ни разу не возникло желания хоть чем-то обидеть тебя, причинить тебе хотя бы малейшую
Боль.
– Значит, ты теперь отпустишь меня?
– Ты еще не слишком хорошо себя чувствуешь, – поспешно произнес Луи.
– Да, но ведь когда-нибудь мне станет лучше!
– Вот тогда и поговорим.
Внезапно перед глазами Марианы возникло лицо Гуннера, и она поняла, что «тогда» может оказаться слишком поздно.
– Луи! – Он оглянулся, уже взявшись за ручку двери. – Мне непременно нужно позвонить.
– Но линию не смогут починить до понедельника, – он смущенно улыбнулся. – Всегда получается, что испортить проще, чем наладить…
– Тогда мне обязательно нужно выбраться в деревню и позвонить оттуда.
– Тебе нельзя вставать с постели, – твердо возразил Луи.
– Но я должна позвонить!
– Давай я позвоню. Назови мне номер телефона и скажи, что я должен передать.
– Это невозможно. Он непременно захочет узнать, почему я не смогла позвонить сама, и если ты скажешь, что я плохо себя чувствую…
– Он? Кто это «он»?
Луи напрягся, как борец перед схваткой, Мариана чувствовала это даже в интонациях его голоса:
– Кому ты собираешься позвонить? Отцу?
– Нет.
– Любовнику? – Он попытался улыбнуться. – Если так, то вряд ли он получит большое удовольствие, узнав о нашей короткой встрече в беседке. Мы, мужчины, любим быть первыми во всем. Ему известно, с какой целью ты отправилась сюда?
– Нет. Вот потому-то я должна непременно… – Мариана увидела, какое ожесточенное выражение появилось на его лице, и взмолилась:
– Пожалуйста, дай мне позвонить! После этого я вернусь в особняк, лягу в постель и буду лежать столько, сколько надо.
– Пусть подождет до понедельника, – тон Луи был жестким и непреклонным. – Боюсь, что эти несколько дней тебе придется довольствоваться моим обществом. Дверь за ним закрылась. А точнее сказать – захлопнулась, словно он решил выместить на ней всю свою злость.
Господи, ну до чего же он упрям! Мариана посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике у кровати. Четыре часа двадцать пять минут. Если она не позвонит в восемь, Гуннер даст ей еще четыре часа на всякий случай. Но в двенадцать он вылетит из Седикана в Дарсебо!
Опустив ноги с постели, Мариана осторожно попыталась встать, но ее колени подогнулись, и она снова рухнула на постель.