Встав под горячую струю, Мариана почувствовала, как начинают расслабляться мускулы, как проходит внутренняя дрожь.
Решение должно найтись! Она не привыкла смиряться с неизбежным, не дав решительного боя.
– Приготовил тушеную баранину с луком и картофелем, – объявил Луи, кивнув в сторону столика у кровати. – После суточного воздержания, думаю, тебе надо как следует подкрепиться.
– Ты прав, я голодна как волк, – затянув потуже пояс на своем купальном халате, Мариана села на кровать и взяла в руки вилку. – А ты почему не ешь?
Он покачал головой.
– Пока ты принимала душ, я успел съесть свою порцию… Цвет лица у тебя стал заметно лучше, но легкая дрожь еще осталась.
– Это от слабости. Поем – все пройдет, – и Мариана энергично принялась за баранину. – Как вкусно! Я никогда не бывала в пятизвездочных отелях, но не сомневаюсь, что это блюдо сделало бы им честь. Ты за мной ухаживаешь лучше всякой няньки. Так не получалось даже у Маггинс. Представляю, как тебе это надоело…
– Перестань, – досадливо поморщился Луи. – Завтра мы выезжаем в Квебек, где тебя осмотрит хороший специалист.
– Если хочешь, – она попыталась придать голосу как можно больше беззаботности. – Но уверяю тебя: мне хватило бы и пачки витаминов. Видимо, я в самом деле подхватила какой-то легкий вирус.
– Чрезвычайно странный, я бы сказал…
Мариана пожала плечами и улыбнулась.
– Ты ведь всегда подчеркивал, что я не похожа на других. Вот и в этом я постараюсь отличиться!
Но Луи продолжал хмуриться, сосредоточенно глядя на нее.
Доев тушеное мясо, Мариана вытерла губы салфеткой и поставила поднос на столик.
– Тебе, наверное, не удалось ни на секунду сомкнуть глаз этой ночью? Луи кивнул.
– Признаться, я страшно беспокоился.
– И совершенно напрасно. А сейчас, раз уж ты тоже поел, советую тебе лечь и поспать.
Мариана попыталась подавить зевок, но у нее это не получилось. Луи сразу непроизвольно напрягся.
– Тебя опять клонит в сон? Мариана удивленно вскинула брови.
– После того, как я проспала почти сутки? Нет, конечно! Просто хочется полежать рядом с тобой. – Она вообще не собиралась спать в эту ночь: было слишком страшно погрузиться хотя бы на секунду во мрак и остаться опять одной, без его поддержки. Улыбнувшись Луи, она сбросила купальный халат на кресло возле столика. – Да не смотри ты так испуганно! Даже если и засну – не беда. Крепкий сон – лучший способ борьбы с болезнью, это давно всем известно. – Устроившись на постели, Мариана протянула к нему руку. – Ложись. И обними меня!
Некоторое время Луи стоял, молча глядя на нее, Беспокойное выражение его лица начало постепенно разглаживаться, и он принялся раздеваться.
– Удивительно, как быстро привыкаешь засыпать, держа кого-то в объятиях! – проговорил он, расстегивая рубашку. – Никогда со мной не происходило такого прежде…
– Чего именно?
– Мне никогда не хотелось по-настоящему сближаться с женщиной. Хватало только секса. А с тобой мне достаточно просто лежать рядом – и становится так спокойно на душе, так легко дышится! И вообще, я узнал массу вещей, о которых раньше и понятия не имел. – Он нежно обнял Мариану и прижался щекой к ее плечу. – Какой щедрый подарок!
– Правда? – Горло ее сжалось от сдерживаемых слез, и она коснулась губами его виска. – Если это и щедрый подарок, то ты его заслужил.
Рука Луи осторожно скользнула по ее бедру.
– И это тоже подарок, – он провел губами по ключице. – И это… Столько даров сразу!
Мариана не могла ничего сказать: она чувствовала, что еще немного – и слезы хлынут из глаз.
Луи был крупным мужчиной, и когда он начал засыпать, тело его стало еще тяжелее. Но Мариана только крепче прижала его к себе. Ей были так дороги эти минуты! Намного дороже всего того, что происходило между ними прежде.
Потому что это были последние минуты, которые они могли провести вместе…
Натянув горнолыжную куртку, Мариана взяла в руки теплые ботинки, но потом передумала и решила обуться внизу. Надо постараться пройти по лестнице как можно тише.
Закинув за плечи рюкзак, она подошла к двери и обернулась. Луи спал крепким сном, раскинувшись на постели. Огонь в камине уже погас, только багровые угольки пламени продолжали светить в полумраке. Мальчишеское выражение снова проступило на его лице… «Нельзя стоять тут и смотреть на него!» – твердила себе Мариана и все-таки смотрела, как зачарованная. Она знала, что Луи обычно спит очень чутко и только из-за того, что не спал всю предыдущую ночь, не услышал, как она встала. Но мешкать дальше было опасно.
Луи шевельнулся, и Мариана увидела, как блеснул медальон на его груди. Слезы опять подступили к горлу: она вспомнила, как загадывала желание, держась за этот медальон… Кто же виноват, что желание ее оказалось невыполнимым?! Как ей хотелось вернуться и поцеловать его, обнять, крепко прижать к себе! Ведь они, может быть, больше никогда не увидятся… Но имеет ли она право на это?
Она ни на что не имеет права, кроме одного: самой отвечать за свои поступки!
Смахнув слезы с глаз, Мариана решительно повернулась и осторожно спустилась вниз по ступенькам. Только выйдя на крыльцо, она села и быстро обулась.
Небо на востоке уже начало светлеть, но густой полумрак все еще окружал ее со всех сторон. Стараясь приободрить себя, Мариана стремительным шагом направилась к тропинке, которая должна была вывести ее на дорогу.
9
К тому времени, как самолет, на котором летела Мариана, приземлился в аэропорту Марасефа, Эндрю уже ждал ее. Она увидела его,
Как только прошла таможенный контроль, и сразу волна облегчения и внутреннего покоя накатила на нее. Едва взгляд Марианы выхватил из толпы встречающих его фигуру, его лицо и ласковую улыбку, она почувствовала, что все становится на свои места. Но Эндрю смотрел на нее встревоженно.
– Ты выглядишь усталой, – сказал он, поцеловав
Сестру.
– Перелет оказался очень долгим. А где машина?
– На стоянке. Я заказал лимузин с водителем, чтобы он довез нас до Компаунда. Думаю, что нам будет, о чем поговорить по дороге, и я не хотел отвлекаться: на трассе довольно много машин. – Он взглянул на ее небольшой рюкзак, закинутый за спину. – И это все твои вещи?
Мариана молча кивнула, Эндрю взял ее под руку и повел в ту сторону, где стояла машина.
– Гуннер сильно испугался, когда ты позвонила ему из Квебека.
– Значит, теперь мы квиты. В Дарсебо он тоже чуть не довел меня до инфаркта.
– Ты сейчас мне все подробно расскажешь. – Эндрю открыл заднюю дверцу. – Как я рад, что ты наконец вернулась домой, Мариана!
Она села первой, и он устроился рядом с ней; прозрачная звуконепроницаемая стенка отгораживала их от водителя.
– Я тоже очень рада. И спасибо, что не упрекаешь меня…
– Неужели ты ждала упреков? За что?
– Но ведь я не послушалась тебя и не вернулась вместе с Гуннером. Да и вообще, Эндрю… Если бы ты знал, сколько глупостей я натворила!
– Я очень хорошо понимаю, почему ты не вернулась с Гуннером. – Он нежно сжал ее руку. – Это была не глупость, Мариана. Это был страх. А мы всегда пытаемся отогнать его от себя тем или иным способом. Но теперь все будет хорошо. Я помогу тебе.
– Каким образом? Скажи мне, что я должна делать?
– Во-первых, пройти курс лечения. Это будет занимать у тебя два часа каждый день. Но главное – ты должна пребывать в полном спокойствии. Никаких волнений и тревог! – Он помолчал. – Гуннер сказал мне, что у тебя был приступ залипания. Сколько времени он длился?
– Около суток.
– Только один приступ?
– Может быть, был еще один – когда я потеряла сознание две недели тому назад.
– Если ты не уверена в этом, значит, у нас пока нет особых оснований беспокоиться. Одно залипание обычно не вызывает серьезных последствий. Приступ был глубоким?
– Настолько глубоким, что я тут же помчалась сюда!
– Хорошо, что ты успела вовремя. Я надеюсь, больше он не повторится. Мы установим систему сигнализации на телефонной станции, и тебя будут будить через каждые три часа. А если ты в какой-то момент не откликнешься, звонок автоматически поступит ко мне. – Эндрю улыбнулся ей. – Все не так плохо, как тебе кажется. Ты ведь знаешь, что я сам уже прошел через это, у тебя тоже наверняка получится.
– Не обманывай меня! – Мариана облизнула пересохшие губы. – Мне известна статистика. Восемьдесят процентов тех, кто оказался в состоянии разбалансировки, умирают в течение года.
– Зато те, кому удается пережить этот год, уже могут ничего не бояться. Кроме того, тебе неизвестны результаты наших последних опытов, а они очень обнадеживают. Так что, потерпи двенадцать месяцев, а
Потом…
– Нет! Для меня главное – продержаться следующие восемь месяцев! – неожиданно воскликнула Мариана, изо всех сил сжав его руку. – Скажи, что надо делать, чтобы продержаться это время…
Эндрю недоуменно посмотрел на нее, и она неуверенно усмехнулась:
– Как видишь, я оказалась еще глупее, чем ты думал. Я жду ребенка.
Эндрю побледнел, как полотно.
– Господи.
– Я знаю все, что ты можешь сказать. Но я никак не хотела признаться самой себе, что перешла в неустойчивое состояние. И продолжала уверять себя, что со мной все в порядке, что и дальше все будет продолжаться так же… – слезы покатились по ее щекам. – Даже когда Гуннер сказал мне о твоей тревоге, я не захотела посмотреть правде в глаза! Я понимаю, что это была преступная слабость, но я продолжала уходить от ответа, пока…
– Пока не началось залипание?
– Да. Видишь ли, какое-то время я могла думать только о себе и о Луи. – Она горько улыбнулась. – Ведь в глубине души я сознавала, что нам дан очень короткий срок, а для человека в таком состоянии вполне естественно прогонять от себя все неприятные мысли. Я ни разу всерьез не задумалась о будущем ребенке, о том, что своим легкомыслием подвергаю его опасности! А потом вдруг осознала, что если мне самой не продержаться этот год, то и ребенок погибнет. – Мариана вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Этого нельзя допустить. Ребенок должен остаться живым, Энд