— Я не хочу.
— Я тебя понимаю, — согласился отец. — Вас всех связывают токсичные отношения, и я хочу разорвать этой узел. А сейчас мы будем пить чай и разговаривать. И попробуйте мне только что-нибудь скрыть.
— На неё в полицию надо заявить! — выступила Машка, садясь рядом со мной.
Я резко отодвинул стул, перешёл на другую сторону стола к Рите. Она вскочила, но я дернул ее за руку вниз:
— Сиди здесь!
Мы все вместе пили в кухне горячий чай с гречишным мёдом и молчали. После пережитого не хотелось говорить. Наконец отец не выдержал:
— Рассказывайте о пари.
При этих словах все посмотрели на меня, видимо, ожидая, что я первый начну каяться. Но у меня язык будто прирос к небу. Как только открою рот, сразу вырою себе могилу. Рита уйдет и никогда не вернется. Нельзя!
— Батя, Рита, пожалуйста! Не будем об этом! — взмолился я и демонстративно чихнул. — Кажется, простыл.
— Ничего. Вылечим, сын. Хотя… таким подонкам, как вы с Павлом, можно и поболеть немного. На пользу пойдет!
— Ага, скажи еще, что меня на кол посадить надо! — буркнул я.
— Поговори мне! — отец встал и нервно забегал по кухне. — Рассказывай!
— Пашка все начал…
— Я? — Блонди вскочил и ткнул пальцем в Риту. — Это она первая нас назвала мудаками.
— За дело! — тихо ответила Рита, глядя в тарелку.
— Антон, будь мужчиной! Я жду! О какой яхте идет речь?
— Ну, и рассказывать нечего. Все завертелось, не так, как было задумано, — я умоляюще посмотрел на Риту, но она не поднимала глаз и сидела прямая, как ствол бамбука.
Пришлось в двух словах рассказать, что это было за пари. Рита слушала тихо, опустив глаза в стол. Машка пыхтела, как паровоз, и щелкала пальцами, украшенными черным маникюром. Я живо представил, как эти острые ногти впиваются в мое горло и содрогнулся. Б-р-р-р!
Блонди делал вид, что его эта история не касается, хотя это хомяк небритый и был главным заводилой.
Отец меня не перебивал. Наконец я обреченно замолчал. На душе было так паршиво, будто все кошки мира сделали туда свои дела.
— Так, Павел, тогда почему ты заявил, что пари закончено, если Антон еще не выполнил все условия?
— Да… Николай Сергеевич, мы каждый день ссоримся. Видите, каким становится Антоха, когда рядом эта девчонка. Она точно заговорила его, чтобы войти невестой в богатый дом.
— Не понял, вы же этого и добивались. Разве не так?
— Мы хотели сделать свадьбу понарошку. Ну, там… после брачной ночи… сами понимаете…
— Еще и свадьбу запланировали? — хором выкрикнули девушки: Машка возмущенно, а Рита с тоской в голосе и слезами.
Она уже еле держалась. Комкала в пальцах салфетку, и ее кусочки усыпали весь стол и пол.
— Рита, извини меня, — бормотал я и не знал, как вымолить прощение. — Это только сначала так было. В последние дни я хотел отказаться от пари.
— Но не отказался, — ее голос шелестел, как осенние листья под колесами машины.
— Не успел просто, выбирал удобную минуту. Если бы не Пашка…
— Вот только не надо переваливать с больной головы на здоровую! — Блонди вскочил. — Машка, поехали по домам! Я с этим сучонком, — он ткнул пальцем в меня, — больше знаться не хочу.
— Это ты должна уйти! — Маша посмотрела зло на Риту. — Из-за тебя хорошие друзья перессорились.
— Все, хватит! — стукнул кулаком по столу отец. — Это мой дом, не позволю в нем устраивать свары! Павел, бери Машу и вези ее домой. Рита ночует у нас. Арина, займись девушкой! Антон, марш к себе в комнату!
— Я поеду.
Рита встала и неуверенно направилась к двери, но ее перехватила Арина Ивановна. Я услышал, как кухарка зашептала ей на ухо:
— Пойдем со мной. Твоя одежда и обувь еще не высохли. Сама подумай, уедешь в костюме хозяйки, потом придется его возвращать. Новый контакт. Неизвестно еще, чем все закончится.
Рита неуверенно сделала пару шагов к двери и остановилась. «Ну, соглашайся, пожалуйста», — молил я ее взглядом, но она упорно не смотрела в мою сторону.
И все равно я обрадовался. Если Рита переночует у нас, есть шанс извиниться.
— Я тоже устал, — вылетело у меня, но я тут же прикусил язык, чтобы не спровоцировать отца на новые решения.
Он и так стоял у окна, спиной к нам и чертил пальцем на подоконнике — верный признак того, что батя мечтает сбежать, прихватив холст и краски. В нашей семье проблемы решала мама, а ее как раз и не было дома.
Голова просто раскалывалась от боли. В висках билась одна мысль: «Надо поговорить с Ритой». Я подождал, пока уйдут злые Маша и Блонди, и стал подниматься к себе, чувствуя смертельную усталость. Мы только что пережили два потрясения: объяснение по поводу пари и купание в ледяной воде пруда, а еще меня просто сжигало изнутри чувство вины. Хотелось обнять Риту и умолять ее простить меня, но она смотрела на меня как на пустое место.
Только я вошел к себе в комнату, как зазвонил телефон. Приехали! Рингтон мамули. Разведчик Маша уже успела доложить обстановку. Если проигнорирую, сделаю еще хуже.
— Да, слушаю.
— Антон, ты опять влез в неприятности?
— Не опять, а снова, — огрызнулся я. — Знаю, карты и ключи утром положу на стол и уйду в туман.
— Ты еще и шутить можешь?
— А что мне делать? Пойти и повеситься? Буду прощения просить у Риты.
— Будь добр, сделай так, чтобы эта девушка больше не показывалась на пороге моего дома. Иначе…
— Господи, мама! Не надоело тебе решать вопросы угрозами? Ну, что ты можешь сделать Рите?
Сказал, и в голове будто щелкнуло: а может, вызов Риты в деканат как раз и организовала моя любимая мамочка? Мне стало плохо. Вот вредная баба!
— Антон, ты меня понял?
— Да, да! Я устал, спать хочу.
— И посади эту девушку на такси. Я не хочу сталкивать с ней у себя дома.
— Мать, не зли меня! Эта нищенка, как вы с Машкой говорите, спасла твоему единственному сыну жизнь. Могла бы и спасибо сказать. Или тебе на меня насрать?
Я уже почти кричал. Господи, неужели я до конца жизни не смогу вырваться из-под опеки родителей? В голове тут же появилась картинка: я уже седой старик, а все бегаю и выполняю приказы мамули. Тоска!
— Не груби матери! — услышал я голос робота, а не родного человека. — Завтра поговорим.
Я бросил телефон на кровать, но сразу схватил его снова и набрал номер Риты. Абонент был недоступен. Не хочет разговаривать? Отключила мобильник? Или связь плохая? А может, деньги закончились?
Я выглянул в коридор — никого. В доме горели только сигнальные лампочки в перилах лестницы, да тоненький луч пробивался из-под двери комнаты Арины Ивановны. Я бесшумно, босиком, спустился вниз и постучал в дверь к кухарке.
— Кто там? — услышал сонный голос.
— Я.
Дверь приоткрылась: Арина Ивановна была уже в пижаме.
— Тебе чего?
— Где Рита?
— Паразит! Не ожидала я от тебя такого! Оставь девочку в покое! Сейчас отца позову.
— Нет, я поговорить хочу.
— Или спать!
— Арина Ивановна, миленькая, ну, пожалуйста. Я же сойду с ума, если не объяснюсь! — я постарался сделать так, чтобы в голосе звенели слезы.
— Вот балбес! — кухарка поднялась на носочки и дала мне подзатыльник. — Как ты опустился до такой мерзости?
— Сначала это просто была шутка. Да, злая, но безвредная, а потом все завертелось… Где Рита? Мне очень нравится эта девушка. Очень-очень! Она не похожа на Машку. Совсем!
— Нравится, говоришь? Потерял ты ее, парень. Такое не прощают. Ладно, иди. Я Риту в левой гостевой комнате положила.
Я пулей взлетел по лестнице, вихрем промчался по коридору и выдохнул только у двери. Специально сделал паузу и потом постучал. Сначала ответа не было. Я приложил ухо — тишина. Спит уже? Я бы в такой ситуации не заснул. Столько мыслей наверняка в голову лезет!
— Рита, открой, — позвал я.
Ни звука.
И тут мне показалось, будто где-то мяукает котенок. Этот писк то затихал, то становился громче. Что это? В нашем идеальном доме котов нет. Я снова постучал. Наконец услышал легкие шаги. Кто-то остановился у двери.
— Чего тебе? Уходи!
— Рита, я хочу поговорить.
— А я нет.
— Ну, пожалуйста! Я уже извелся.
— Мало тебе! — опять всхлипнул котенок.
Что за черт? Откуда этот звук? Стоп! Догадка пронзила меня стрелой в сердце. Рита плачет, причем пытается это скрыть.
— Рита, прости меня. Я никуда не уйду, пока ты мне не откроешь.
— Дело твое.
— Рита! Я буду спать у двери, как собака на коврике у твоих ног.
— Это твой дом, спи, где хочешь.
Ее голос уже звучал более уверено, я приободрился. Прислонился спиной к двери и шумно спустился вниз. И вдруг (о счастье!) я услышал такой же звук по ту сторону. Кажется, она тоже села на пол: контакт восстановлен. Ура!
Глава 16
Я опустилась на ковер.
Спина прижата к двери, глаза смотрят в темноту комнаты. Там, за тонкой перегородкой, человек, который перевернул мою душу. Сердце так и рвалось к нему, но разум нашептывал: «Не смей! Он сделает тебе еще больнее!»
Наивная, я искренне надеялась, что нравлюсь ему, а вон все как обернулось! Мы даже встречаться толком не начали, а уже все стоят на ушах и готовы растерзать меня. Как же! Нищенка посмела посягнуть на святое: мажорчика, родившегося с золотой ложкой в зубах.
Слезы опять навернулись на глаза. Я слышала, как Антон шевелится за дверью, устраиваясь поудобнее, как тяжело вздыхает, и новые мысли появились в голове: «Нет, точно нравлюсь!»
Ну, не может человек так умело притворяться. Его глаза нежно светились, когда он смотрел на меня, в поцелуях не было пошлости. Мой мажор был настоящим рыцарем, все время пытаясь меня защитить и прикрыть собой.
Тогда откуда взялось это чувство отчаяния? Ощущение краха еще толком не начавшихся отношений? Как о таком периоде обычно говорят? Или нет вообще никого периода?
— Рита, ты там?
Ответить или нет? Что делать?
— Да.
— Хорошо. Ты мне совсем не доверяешь?