— О, да! А то, что девушка мне по лицу грязными перчатками залепила, тоже ерунда?
— Нечего лезть со своими слюнявыми губами, куда не просят.
— Рит, ну, не будь такой злюкой! — Антон опять улыбнулся во весь рот. — Я виноват. Прости.
— Проехали.
Я открыла дверь и шагнула в холл общежития. Антон перепрыгнул через ступеньки и мгновенно оказался рядом. Мое сердце заколотилось, как бешеное. Я даже рот приоткрыла от волнения и захлопнула его, когда поняла, что выгляжу как совершенная дурочка.
— Дядя Вася! — заорала я что есть мочи. — Вызывай полицию! К нам вор лезет!
— Где? Кто?
Вахтёр выглянул в окошко, подслеповато щурясь, увидел меня. Я махнула ему рукой.
— Рита, какой я вор? — Антон смотрел озадаченно.
— Шаг назад, живо!
— Ладно, не злись.
Он спустился на пару ступенек. Дядя Вася доковылял до дверей и строго уставился на Антона.
— И кто же такой будешь?
— Антон Стрельников, сын своих родителей.
— А почему Ритка говорит, что ты вор?
— Цветы на клумбе сорвал.
— Вот иди посади их обратно.
— Так они же сломаны? — в глазах парня мелькнуло раздражение, потом он посмотрел на меня и мгновенно сменил выражение лица.
— А это уже не наша проблема. Ритка, марш домой!
— А цветы?
— Нам ворованного не надо, — гордо ответила я и прошла в холл общежития.
Дядя Вася ещё минуту стоял у входа и о чем-то разговаривал с Антоном, а потом запер дверь на засов.
— Ритка, красивый парень, — сказал вахтёр. — Смотри, вскружит он тебе голову.
— Что вы! Знаете, какой он и его дружки подоноки! Азамата Григорьевича…
— Это хозяин «Кебаб-хауса»?
— Да он. Так вот, эти мажорам не понравилась еда, так они ее на пол вывалили, а потом ещё и босса хотели на колени поставить. Я таких козлов терпеть не могу!
— Ох, Рита, хорошая ты девушка, но не знаешь жизни, — дядя Вася покачал головой. — Любовь зла, полюбишь и козла. Слышала такую поговорку? — я кивнула. — Вот то-то и оно! Полюбишь так, что жизнь без него покажется адом.
— Да, ну, дядя Вася. Сейчас такой любви не бывает, — засмеялась я. — Обычно встречаются день-два и сразу в постель прыгают. А как надоели друг другу, так и разбегаются в разные стороны. Или вон как Людочка из нашего кафе.
— А ты себя с Людмилой не сравнивай. Варенье будешь? Вишневое. Моя сама варила.
— Давайте. А я печенье купила.
Мы пили чай, разговаривали, а слова вахтёра не шли у меня из головы. Нет, как можно полюбить такого говнюка, как Антон? Это же мразь первостатейная. Он даже прощения пришёл просить с ворованными цветами. Меня по себе меряет, что ли?
Я долго не могла заснуть, и даже попытки прикинуть, на что я пойду завтра тратить случайные чаевые, не помогли переключиться. Перед глазами все время стояли лучистые глаза Антона.
А утром меня ждал новый сюрприз.
Глава 5
Рита скрылась в общежитии, и я остался один. Смотрел, как идиот, то на дверь, то на цветы в своих руках и не верил, что меня только что попросту бортанули.
Нет, я конечно, не думал, что Рита так быстро сдастся, но гордость признанного мачо, который за час добивался поцелуя от любой девушки, вдруг подняла голову.
«Что, съел? — ехидничала гордость. — Так тебе и надо!»
— Стрела, чего застыл? — услышал я сзади приглушенный голос Пашки и обернулся. Никого. И где эти паразиты спрятались? В кустах сидят, что ли?
Я спустился вниз и размахнулся, чтобы выбросить хризантемы в урну, хотя очень хотелось разобрать их по лепесточку и рассыпать на крыльце: пусть убираются.
— Вылезайте уже! — прошипел я. — Харэ прятаться.
Парни показались из темноты. Когда они успели выследить меня, я и не заметил.
— Что, обломала тебя девчонка? — хихикнул Макс.
— Я и не думал, что она сразу сдастся.
— Что теперь делать будешь? Яхта от берега отплывает, скоро скроется вдали.
— Слушай, отстань от меня!
Я разозлился. Яхта — дело хорошее, но не из-за нее я ввязался в эту историю. Девчонка задела за живое. Дочки богатеньких папочек мне не дают прохода, а тут нищенка, а гордая, мать ети!
— А что? — не сдавался Блонди. — Мы обсудили подарок, который достанется тебе, если ты влюбишь в себя девчонку до такой степени, что она согласится выйти замуж. Но мы не обсудили обратную сторону пари.
— В смысле?
Я вышвырнул цветы на газон, они рассыпались в беспорядке и попали в круг света. Под призрачным лучом фонаря красные хризантемы на бледной траве показались мне вдруг каплями крови. Я невольно передернул плечами: привидится же такое!
— А что? За проигрыш тоже надо отвечать.
Пашка пошел вперед, мы двинулись за ним. Что-то не давало мне покоя. Я оглянулся на здание общежития. Мирный приют скромных людей. Нигде не было света, только на первом этаже желтело окошко. Видимо, это каптерка вахтера. От неожиданного тепла сжалось сердце. Я представил, как Рита бежит по коридору к своей комнате, и улыбнулся.
— Ты чего смеешься? Согласен?
Я поднял глаза и посмотрел на Макса.
— Ага. С чем?
— Вот дурак! Ты что, не слышал, что предлагает Блонди?
— Нет. Повтори.
— Если ты проиграешь, тебе придется прогуляться по универу с короной на голове и резиновой куклой под мышкой.
— Какой короной? — я встревожился. У Пашки всегда злые шутки даже по отношению к друзьям.
— Обычной, но на ней будет написано: «Недоделанный мачо». Ты встанешь посередине холла первого этажа и на глазах у всех поцелуешь куклу. Купим тебе самую дорогую. От настоящей не отличишь. Интимом с ней заниматься не заставлю, не бойся.
Пашка похлопал меня по плечу, и они заржали, как лошади, а мне было не до смеха. Я живо представил себе эту картину и содрогнулся. Такой позор просто не пережить.
— Да, пошел ты!
Я сел в машину и отвернулся. Макс забрался на водительское кресло и завел мотор.
— Ладно, не злись! Уже и пошутить нельзя.
— Сам тогда соблазняй!
— Мне нельзя. Толку не будет никакого. Мы с Беем, так и быть, будем у тебя на посылках, как золотые рыбки. Чего тебе надобно, мачо?
Я тоже засмеялся. Все-таки у меня отличные друзья!
— А без этих выкрутасов нельзя?
— Стрела, ты о чем? Жить скучно же! Ладно, ты уже следующий шаг придумал? С цветами вышел облом.
— Да, вышел. Но я и не думал, что получится.
— Так, завтра едем задабривать хозяина кафе. Кажется, он деньжата любит.
— Как?
— Придумаем. Всем задание на ночь.
Ладно. Мы какое-то время молчали. Я опять вспомнил хризантемы на траве, и меня будто стукнуло в голову:
— Погодите! Есть идея! Разворачивайся, Бей!
— Какая?
— Увидите.
— Говори, что придумал?
— Помогите мне. Перед общагой большой газон. Я хочу цветами выложить на нем слова: «Рита, прости меня!»
— Молоток! — Пашка одобрительно хмыкнул. — Утром вся общага будет знать, что у Ритули кавалер — романтик. Пусть за тебя общество нищих студенток поработает. Я представляю, как они будут жужжать нашей посудомойке на ухо:
— Ритуля, где ты таких парней отхватила?
— Ритка, познакомь с мальчиками.
— Бля, Ритка, ни кожи, ни рожи, а туда же, богатенького папика нашла, что ли?
— Ну, ты, Блонди, и придумал! — засмеялся я. — Так уж и будут жужжать?
Мы вернулись обратно и подъехали прямо к общежитию. Зачем прятаться? От кого? В два часа ночи улица будто вымерла, только ветер шелестел осенней листвой.
Выложить цветами три слова оказалось несложно. Потом мы поднялись на крыльцо и посмотрели на дело своих рук. Получилось неплохо. Каждый, кто выйдет из здания, сразу увидит надпись.
Гордые своей работой, мы отправились по домам. Настроение было отличное.
Я приехал домой уже поздно. Макс подбросил меня до ворот и сразу смылся: он знал, что показываться на глаза моей маме не стоит. Ее ледяного взгляда и голоса с металлическими нотками боялись все мои друзья.
У нашей семьи торговая сеть магазинов «Стиль», которые уже расползлись по всей России. Эта фирма была создана еще дедушкой, но он уже отошел от дел. И не удивительно: только при маме скромный бутик на Садовой улице превратился в большой холдинг.
Мама говорила, что стиль — это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов, до отделочных гвоздей с шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.
Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Также она властвовала и в нашей доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.
Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт и краски и сбегал от нее на природу. Рисовал свои картины, которыми мама потом украшала наши магазины. Все были счастливы.
Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.
— Явился, значит, — услышал я голос мамы и открыл глаза.
— Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, — огрызнулся я.
— Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.
— За что? — завопил я. — Это беспредел!
— Для кого как. Я жду.
— Ну, мам. Что я опять сделал не так? Посидели с Максом и Пашкой в клубе. Смотри, я даже трезвый.
Я кинулся в матери, демонстрируя порядочность и готовность угодить.
— Не мамкай, щенок! Во-первых, ты сбежал с занятий.
Вот преподша, сучка фригидная! Нажаловалась все же!
— И что? Да ее слушать невозможно. Бубнит под нос, как полоумная.
— Во-вторых, — мать мои вопли не проняли. — Вы что вытворяли на дороге?
— Где? Я даже за рулем не был!