— Да, — шепчет она мне в губы. Ее руки больно вплетаются в мои волосы, а ее тело нетерпеливо выгибается под моим. — Да!
Я врываюсь в нее… и мои глаза почти закатываются. Ее влагалище сжимает меня, горячее, влажное и крепче, чем что-либо, что я когда-либо чувствовал. Это… неописуемо. Я чувствую, как будто весь мой мир изменился в объятиях ее тела.
Подо мной она задыхается.
— Ох, — выдыхает она. — О, Боже. О, Боже. — Ее рука порхает между нашими телами.
Я чувствую свою шпору, уютно устроившуюся в скользкой ложбинке складок ее влагалища.
— Что-то не так?
— Черт возьми. Все хорошо, — бормочет она. — Мне просто нужна минутка, чтобы привыкнуть. — Ее глаза закрываются, и напряженное выражение возвращается на ее лицо.
— Должен ли я… слезть с тебя?
— Сделай это, и я убью тебя, — говорит она, и ее руки снова крепко сжимают мои волосы. — Начни двигаться снова, потому что мне нужно почувствовать больше этого.
Ей нравится? Довольный, я снова вхожу в нее. Дыхание с шипением вырывается из моих легких от того, какая она уютная, как плотно сжимает меня. Быть в ее влагалище намного лучше, чем мой собственный кулак. Мэ-ди погубила меня для всего остального.
Мэ-ди снова стонет, и я наклоняюсь, чтобы заглушить ее громкие звуки своим ртом. Я целую ее глубоко, мой язык скользит по ее языку, даже когда я вонзаюсь в нее еще раз. Она издает ободряющий звук, и ее ногти впиваются мне в кожу головы.
Я больше не могу сдерживаться. Я толкаюсь в нее все быстрее и быстрее, каждый толчок кажется быстрее предыдущего. Мои бедра никогда не двигались так быстро. Я хватаю ее за бедра, чтобы удержать на месте, и толкаюсь в нее еще сильнее. Как будто вся потребность и страстное желание, которые я испытывал, выходят из меня и извергаются в наши тела. Я чувствую, как ее влагалище сильно сжимается вокруг моего члена, и Мэ-ди дергается подо мной. Звуки, которые она издает, дикие, когда она тянет меня за волосы, побуждая двигаться быстрее, давить сильнее.
Я так и делаю. И когда я это делаю, я чувствую, как она сжимается сильнее, ее влагалище стискивает меня, как кулак. Все это время ее стоны становятся громче.
Затем, подобно волне, поднимающейся из большого соленого озера, мой мешок сжимается, и тогда все, что я сдерживал, выходит на свободу. Я рычу имя Мэ-ди ей в шею, когда кончаю, вбиваясь в ее мягкое тело, теряя себя в ней. Мои бедра двигаются снова и снова, когда я изливаюсь в ее тело, крепко прижимая ее маленькую фигурку к себе, пока волна за волной удовольствие захлестывает меня. Когда она достигает пика, я напрягаюсь и падаю на нее сверху, балансируя своим весом на руках, чтобы не раздавить ее под собой.
Время проходит. Я не осознаю ничего, кроме своего резкого, прерывистого дыхания, ощущения гладкости нашей кожи, прижатой друг к другу…
И я осознаю то, что это женщина моя, отныне и навсегда. Мэ-ди отдалась мне сегодня, и я никогда не отпущу ее.
Глава 5
МЭДДИ
О да, мне это было нужно.
Мои пальчики на ногах поджимаются, и я испускаю вздох чистого удовлетворения. Зуд? Почесали. Мурашки? Ушли. Беспокойство о будущем? Можно не переживать об этом. Одиночество? Нет, я в порядке.
Надо мной большой варвар хрипит, как будто я его убила. Я слегка покачиваюсь, гордая собой. Я просто потрясла мир этого парня, и это было довольно круто. Конечно, было также потрясающе быть на принимающей стороне. Это, должно быть, был лучший секс, который у меня когда-либо был. Как будто его оборудование было создано для того, чтобы доставлять удовольствие. Та штука над его членом? Да, пожалуйста. Та чудесная, твердая шпора, которая двигалась вдоль моего клитора с каждым его толчком? Да, пожалуйста. Это мускулистое тело, покрытое бархатом? Да, да и да, пожалуйста.
Я определенно рада, что решила отбросить осторожность на ветер и обеспечить себе удовольствие.
Я протягиваю руку и легонько похлопываю Хассена по плечу. Он горячий, его бархатистая на ощупь кожа скользкая от пота.
— Ты в порядке, большой парень?
— Ты… — выдыхает он. — Это было… нет слов.
Я усмехаюсь, потому что точно знаю, что он имеет в виду. Конечно, смех означает, что мое тело смещается, и когда мое тело смещается, я чувствую, как его член прижимается к моему клитору, посылая еще больше волн удовольствия по моему телу.
— Да, это было довольно круто.
Он приподнимается повыше на локтях и смотрит на меня сверху вниз. С такого близкого расстояния его лицо кажется суровым и совершенно чужим, на лбу отчетливо обозначились складки. Я хочу протянуть руку и провести по ним пальцем, но это может быть приглашением ко второму раунду, а я не уверена, что у меня для этого есть силы. Он гладит меня по щеке одним большим пальцем.
— Для меня большая честь, что ты выбрала меня своим спутником жизни.
Такое ощущение, что я практически слышу, как что-то взрывается у меня в мозгу.
— Эм, что?
— Я рад, что мы пара, — снова говорит он. — Я поговорю со своим вождем о приобретении пещеры для нас двоих. Это может быть и эта пещера, я не возражаю. — Его рот кривится в полуулыбке. — Большая часть этих запасов исчезнет в суровый сезон. — Он наклоняется и кусает меня за плечо. — И это место теперь будет иметь для меня особое значение.
Ах, милый. Он думает, что мы теперь встречаемся? Я пытаюсь вывернуться из-под него, но это невозможно, когда его большие руки держат меня в клетке, а его член все еще глубоко внутри меня.
— Нет, в пещере нет необходимости. Это было просто увлечение. Зуд-почесывание.
Его жесткие брови опускаются, и он хмуро смотрит на меня, даже когда берет в ладони одну из моих грудей и начинает играть с соском.
— Нет, мы партнеры удовольствий.
— Если ты имеешь в виду, что мы «трахались», то да, да, мы трахались. Вот и все, что это было.
— Все, что это было? — Хассен недоверчиво смотрит на меня.
Я отталкиваю его руку от своей груди, прежде чем он сможет снова возбудить меня, что, на самом деле, не займет много времени. Но это важный разговор, и нам нужно установить некоторые границы, прежде чем мы снова трахнемся.
— Твои люди спариваются только тогда, когда есть резонанс, верно? Но почти уверена, что мы не нашли отклика.
— Мы не нашли. Но мой народ выбирает пару удовольствий.
— Хорошо, и объясни мне, как это работает. Все, кто трахается, автоматически спариваются?
— Ну, нет…
Я вскидываю руки вверх.
— Ладно, видишь? Так почему ты считаешь, что мы пара? Почему мы не можем просто быть приятелями по траху?
На его лице появляется собственнический взгляд, и он снова обхватывает мою грудь.
— Потому что ты моя, Мэ-ди. Я заявляю на тебя права как на свою женщину.
— Эй, эй, стой. Никто ничего не говорил о том, что кто-то будет претендовать на кого-то! Мы просто друзья с привилегиями.
Он хмурится.
— Ты делаешь это со всеми своими друзьями?
— Только с теми, у кого волшебные шпоры.
На его лице появляется выражение тревоги. Он садится, и мне хочется плакать от разочарования, когда его член покидает мое тело. Он хватает свою набедренную повязку с того места, где она упала на пол, и начинает надевать ее снова с возмущенным выражением на лице.
— Ты бы с удовольствием совокупилась с любым охотником в этой пещере? Я для тебя не особенный?
Боже, он звучит немного обиженным. Если бы я знала, что будет столько драмы, я бы подумала дважды, прежде чем спать с ним. Большинство земных парней рады ударить по рукам и просто трахнуться, но, похоже, Хассен хочет чертово обручальное кольцо.
— Если тебе от этого станет легче, то ты единственный, на кого я набросилась. — И теперь, когда я набросилась на него, я разочарована тем, что в будущем «набросков» не будет, потому что, черт возьми, тот секс был потрясающим.
Но, похоже, к нему также прилагается гарнир собственничества, а это не то, чего я хочу в данный момент.
Он хмуро смотрит на меня сверху вниз.
— Но ты не будешь моей парой удовольствий.
— Я не думаю, что сейчас подходящее время, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. Я сажусь на меха, и мои мышцы восхитительно напрягаются. Боже, мне нужна хорошая ванна. Может быть, сегодня вечером, после того как у нас будет урок охоты. — Ты понимаешь, не так ли?
Хассен смотрит на меня сверху вниз, а затем поворачивается и выходит из пещеры.
Ну, какашка. Похоже, наш урок был отменен проявлением мужской ревности Хассена. Я закатываю глаза, поднимаю свое хорошо оттраханное тело с мехов и снова одеваюсь.
Может быть, я все-таки просто приму ванну и побуду сегодня в пещере. Одно могу сказать наверняка: я отказываюсь чувствовать себя виноватой из-за его реакции.
***
В главной пещере никого нет, кроме нескольких новоиспеченных мам, поэтому я быстро погружаюсь в общую горячую ванну в центре пещеры и мою голову. Я все еще не на сто процентов привыкла ко всему этому «купанию на публике», но мне легче, когда подавляющее большинство племени не замечает размер моих бедер.
Не то чтобы Хассен что-то говорил о моих бедрах. Казалось, они ему нравились.
Ладно, может быть, я немного хандрю из-за того, что он оказался таким собственником. Почему мы не могли быть просто приятелями по перепихону? Друзьями со всевозможными льготами? Мне не нежен парень прямо сейчас. Черт, я все еще пытаюсь разобраться в себе. Мне не нужно втягивать другого человека в свое личное пространство, главным образом потому, что в моем личном пространстве слишком много беспорядка. Я не знаю, как другие девушки справляются с тем, что их связали узами брака. Я слышала, Джорджи и Вэктал были парой с того момента, как встретились. Я не могу себе это представить.
С другой стороны… Я думаю о шпоре и большом, толстом члене Хассена, который двигался внутри меня, его большое тело нависало над моим, когда мы занимались сексом, и я чувствую, как еще одна дрожь возбуждения проходит через меня.