– Готово! – сквозь черноту копоти засияла улыбка. – Часть проводов попала в ведущее колесо танка, на повышенной передаче мотор сильно перегревался. Можем двигаться дальше, но скорость высокую лучше не развивать!
– Тогда по местам! – Снова командир оказался у нарамника перископа и всматривается в действия противника. – Ставлю боевую задачу уничтожить как можно больше противников любым способом! Двигайтесь на малом ходу, Бабенко.
Соколов понимал, что рискует, но они уже заперты в танке с неработающей пушкой, мчаться на всей скорости не могут. Уж лучше весь боеприпас потратить на оборону от противника, чем трусливо метаться по селу. Он подтянулся наверх к люку:
– Подавай гранаты, Николай, тряпки нарви, в масло их и потом оборачивай вокруг. Давай-ка сюда свои рукавички. Руслан на пулемете, Василий Иванович, из табельного ведите стрельбу.
«Семерка» неспешно входила на низкой передаче на территорию завода. Вот показалось низкое вытянутое здание, за ним должно быть еще одно, выпрямившееся до конца заводского участка. Через зеленоватое стекло визира Алексей увидел, что же так грохотало впереди. Немцы успели оттащить старый разбитый трактор и вокруг него соорудить баррикаду из кирпичей и стволов. Танк размеренно подошел поближе, практически застыл. Удивленные спокойствием немцы замерли в своих укрытиях, даже не пытаясь стрелять. Безумные русские катились вразвалку, словно на прогулке, без всякого страха, не стреляя и не поднимая белый флаг. Что они снова задумали?
Алексей приподнялся над люком, ухватил гранату в свитке из промасленной тряпки, которую поджег Коля, дернул чеку и забросил широким замахом горящий шар в кучу из бревен. Следом полетела вторая лимонка. Ухнул взрыв, второй! От удара все пространство осыпало осколками на несколько метров вокруг, но самое важное, что получилось задуманное – фашистская баррикада занялась пламенем от боевого пороха. Раздуваемые ветром языки огня мгновенно расползлись с гудением вдоль самодельного заграждения, охватив кривой остов трактора.
– Понастроили, ну изобретатели, думали, против 30 тонн устоит машинка в 5 тонн. Эх, математику в школе не учили фрицы! – усмехнулся в эфир Бабенко.
Довольный, что устранил поломку, он посмеивался над попыткой противника остановить неудержимого «Зверобоя». Краем глаза водитель видел, как улыбается Омаев его шутке, прижавшись к прицелу пулемета. Танк легко подцепил передней частью корпуса охваченного огнем трактора и повез его перед собой, будто горящий щит. Порывы ветра раздували гудящее пламя все сильнее, его кончики лизали стальные бока Т-34, выкладываясь оранжевыми лентами вдоль бортов. Казалось со стороны, что черный танк в столбе огня замедленно катится вдоль зданий. Испуганный рядовой с автоматом у узкого окна цеха в ужасе отпрянул, вытащил из-под воротничка крест и зашептал молитву.
– Ты что там лопочешь, Вайсманн? Идиот, ты что, молишься? Ты должен стрелять по русским! – зашипел ему в ухо ефрейтор. Они соорудили баррикаду, а теперь сидели в засаде, чтобы обстрелять русскую «тридцатьчетверку».
– Это не танк, герр офицер, это сам дьявол. Посмотрите! Горящий дьявол из преисподней за нашими душами! – веснушчатый Вайсманн ткнул бледной рукой в узкий проем бойницы, заваленной мешками с песком.
– Что ты сочиняешь, слабоумный! – командир пехотинцев дернул парня за шинель так, что стрелок неловко повалился с ног на земляной пол, и высунулся сам в окно. Лицо ему окатило огнем от прямого попадания следующей Ф-1 из люка танка. С воем вояка обрушился с приступки окна, покатился по каменному полу. От боли дергались во все стороны стоптанные сапоги, от рук у лица разлетались кровавые ошметки. Вайсманн взвизгнул от ужаса, швырнул свое оружие в дергающегося в конвульсиях герра офицера, зажмурил глаза и вцепился с молитвой в крест. Остальные бросились, спотыкаясь и отпихивая друг друга, к дверям кормоцеха с криками:
– Русский дьявол! Танк из ада!
Дьявольский танк с красной звездой продолжал свое огненное шествие, с грохотом буксируя перед собой костер из трактора. Вайсманн, не приподнимая белесых ресниц, перешагнул через неподвижное тело, выглянул в щель окошка – огненный танк из геенны двигался прямиком к реке.
– Август, дьявол заберет его душу, – ахнул рядовой Вильгельм Вайсманн. Снова с зажмуренными глазами ему пришлось перешагнуть через труп и броситься прочь из цеха, а потом через проезд до заводского забора. И вниз, по берегу, чтобы срезать дорогу к реке, где сегодня на посту наблюдения стоял его родной брат Август. Сколько себя помнил, Вильгельм как старший брат заботился о младшем, тем более сейчас ему нужна помощь, когда речь идет о бессмертной душе. С разбега он перекувыркнулся через деревянную кривую ограду, скатился кубарем по отлогому крутому спуску, скользя по грязи, и бросился со всех ног бежать в сторону моста. По краю реки он может успеть вперед адской машины, чтобы предупредить брата – сам дьявол едет в советском танке за душами солдат!
– Посмотрите по левому флангу, Алексей Иванович, под брезентом артустановка, кажется! – выкрикнул башнер. Соколов высунулся в люк и навел резкость бинокля. Так и есть, из-под брезента и наваленных сверху веток торчит дуло пушки. На территории завода замаскирована еще одна единица германского ПВО. Перепуганные неожиданным появлением бронированного Т-34 немцы разбежались в стороны, не решаясь применить тяжелое орудие. Даже часовые бросили свой пост и залегли за колодцами и сараями, в страхе наблюдая за стремительным огненным танком. Быстрее огня среди военных разносился слух: на советской машине несется за своими жертвами сам дьявол, забирая души прямиком в ад.
– Давай поближе, Семен. Сейчас разожжем там костер до небес! – выкрикнул Логунов. Старшину охватил азарт сражения. Он ливанул с масленки до краев в пустую фляжку вязкое масло, просунул край засаленной до черноты ветоши. Сунул самодельный факел Кольке:
– Зажигай и сверху гранатами, чтобы искрило, как в грозу!
– Есть! – его воодушевление передалось и Кольке. Тот вынырнул из люка, метким броском швырнул горящую фляжку точнехонько в центр брезента, так что красно-фиолетовые струи потекли, расплавляя в ткани черные дыры. – Вот держите, фрицы, даже фляжки для Гитлера не жалко!
Сверху полетели гранаты с сорванной чекой. Оранжевый хлопок, второй, и по всему брезенту заколыхало пламя, набирая силу, завывая все сильнее, скручиваясь багровыми лепестками.
– Чуть дуло влево, на десять, Василий, – выкрикнул снизу Бабенко, который решил, что хватит тащить перед собой догорающий трактор.
Движением длинного ствола Т-34 стряхнул с передней части корпуса скрюченные останки сверху подожженной пушки и продолжил свое шествие по городу. У Соколова мелькнуло в голове: «Едем на торопясь, как на параде».
Вильгельм из последних сил брел к мосту, ноги его совсем не слушались, на ботинках налипли огромные комки грязи. Вот фигуры часовых, шагают на своем пятачке по кругу. Он приставил ко рту ладони:
– Август, беги, Август! Там дьявол! Машина дьявола!
От его выкрика на мосту засуетился не только рядовой Вайсманн, а весь наряд.
– Что там несет твой сумасшедший братец? – презрительно сплюнул старший караульной смены. И тут же взвизгнул от ужаса, выпучив круглые рыбьи глаза. – Что за чертовщина?
По дороге медленно тащилась бронированная машина, от которой до сих пор разлетались во все стороны кусочки золы и затухающие угольки. От черной копоти и грязи на бортах все знаки стали неразличимы, так что ефрейтор заметался по мосту, не зная, что делать. Останавливать танк? А если это свои? Почему в таком жутком виде?
Танк тем временем нагло врезался в ежи, что были установлены по периметру вокруг въезда на мост, и принялся их яростно утюжить, сгребая в кучу к самому берегу. Под его напором железный ощерившийся комок качнулся и покатился вниз с кручи, закатав в себя кричащего Вайсманна-старшего.
– Это дьявол! Мой брат был прав! Он утащит нас в ад! – Вайсманн-младший, забыв выпустить автомат из рук, в панике перекувыркнулся через ограждение и плюхнулся зеленым пятном в плавное черное течение. Тяжелая шинель и автомат потянули его сразу на дно.
– Придурок! – выругался ефрейтор и бросился бежать со всех ног к началу деревянного отмостка. Но Т-34 его опередил, железная громадина перегородила проход. Они замерли друг напротив друга – машина и человек. Немецкий солдат, не отводя испуганных глаз, суетливо пустил очередь из автомата, потом вторую в бронированный борт. Машина вдруг загудела и сдвинулась в сторону, будто пропуская крепыша.
– Гранату в него, у меня диски закончились к пулемету! – нетерпеливо выкрикнул Руслан.
– У всех обойма закончилась, потерпи, пускай с моста сойдет. Объект важный, разрушать его нельзя, он нам еще пригодится, когда немцев будем отсюда выбивать.
Не веря своему счастью, ефрейтор со всех ног припустил прочь с деревянных плах пролета. Неужели, неужели он ушел из лап самого дьявола?
– Привет Гитлеру! – вдруг выкрикнули позади на немецком. Рядовой обернулся – неужели это свои? Под ногами закрутилась зеленая граната, освобождаясь от странной, смердящей топливом ленты, взлетела вверх столбом осколков и языков пламени и окутала толстого охранника.
«Нет! Нет! Я не хочу в ад! Нет! Будьте вы прокляты, русские! Чертов танк!» – Сотни испуганных глаз наблюдали, как охваченный дьявольским огнем толстяк катается по берегу с жуткими криками и ругательствами. Никто не спешил на помощь, даже офицеры. Лишь руки сжимали крестики, да губы беззвучно шептали молитвы.
Глава 4
Замполит танкового полка, подполковник Любицкий, кусал губы, сидя в углу штаба. Вполголоса командир танковой бригады, полковник Борисов, зачитывал донесение Мороза, который остался командовать разбитым батальоном Савченко.
«За два километра до въезда в намеченный для атаки населенный пункт батальон был атакован штурмовой танковой группой СС с поддержкой стрелкового взвода и противотанковой артиллерии. Имею 12 машин, из них девять Т-34, три КВ. Исправных семь машин Т-34, но в которых пулеметы – неисправны. Пять машин Т-34 неисправны. У трех разбито поддерживающее колесо, а у двух ленивец и сорван подъемный и поворотный механизм. У КВ командира роты тяжелых танков лопнула гусеница, неисправно правое ведущее колесо, неисправна электропроводка. Погиб командир батальона Савченко. Потеряны девятнадцать машин, оставлены на поле боя. Ничего не известно о машине «007» командира роты Т-34 лейтенанта Соколова. Экипаж командирского танка пропал на поле боя без вести, связи с экипажем нет. Запрашиваю ремонтные летучки. Легко раненных двенадцать единиц личного состава, тяжело раненных пятеро, погибших десять». Борисов замолчал, дочитав текст, кивнул головой ординарцу на дверь – выйди.