В глазах темнеет.
Я ударяюсь головой о зеркало и разбиваю его. Осколки звенят, сыплются в раковину. Ева обхватывает мою шею – и сдавливает. Пистолет падает на кафель. Я чудом остаюсь в сознании, хотя эта чокнутая (ха, чокнутая, а я нет?) ударила меня ногой в висок! Правда, больше всего досталось уху.
В голове звон колоколов.
Из горла – хрип.
Уже на издыхании я скидываю девушку, перебросив ее через спину, она падает на дверь, выкатывается в коридор, я хватаю пистолет и навожу на нее.
Ева хохочет.
– Стреляй, – требует она, безумно улыбаясь. – Какого черта ты ждешь?
Я понимаю, что она не боится смерти. Ей плевать. Поэтому кидаюсь на нее, прижимаю к полу, одновременно получая кулаком в челюсть.
Во рту скапливается кровь.
Я поднимаю Еву над полом, тащу к двери в подвальную комнату, и эта бестия вонзает мне в плечо осколок зеркала, который она спрятала в кармане. Я ору четырехэтажное ругательство, но обретаю второе дыхание – и затаскиваю Еву в подвал, толкаю на пол и захлопываю дверь. Защелкиваю замки, все четыре сразу.
Ева что-то шипит.
– Ты не принцесса, ты дьявол! – кричу я, держась за пострадавшее плечо, между пальцами течет кровь.
– Выпусти меня! – Ева колотит в дверь. – Я убью тебя, понял?!
– Либо ты поможешь мне, либо я сдам тебя следствию! – кричу ей в ответ. – Даю час на размышления.
Глава 11Обожаю переписки с убийцей в темном лесу…
Есть люди, от которых заражаешься особенной мелодией их души, и как ни старайся забыть… отголоски этой музыки преследуют всю жизнь.
Я хотела бы вычеркнуть Лео из памяти, но каждый раз, когда мы встречаемся, проклятая мелодия захватывает с новой силой, и этот человек вновь наполняет мою жизнь собой, проникая в самые потаенные уголки сознания…
Пока я рассматриваю мрачного адвоката, недоумевая, как согласилась остаться в его спальне, он осторожно опускает меня на кровать, садится рядом и спрашивает:
– Сильно болит? – Лео мягко касается моего колена. – Давай найду тебе длинную рубашку. Снимешь лосины, чтобы они не перетягивали ногу.
Его аристократичное лицо обтекает свет из открытой двери, которая ведет в кабинет.
Пока Лео глубокомысленно изучает мою ногу, я заглядываю в дверной проем, замечаю, что на письменном столе лежит ноутбук, папки и четыре чашки. Похоже, Лео выпил тонну кофе, чтобы не спать. Я удивлена, насколько разный стиль оформления в комнатах. Спальня напоминает императорские покои: огромная кровать с золотым балдахином, мебель из белого дерева в стиле барокко, на потолке извилистая лепнина и узоры, а в кабинете царит минимализм, однако за спинкой кожаного кресла – прямо в стене – красуется корабль, обрамленный светодиодной лентой.
Я отрываю взгляд от блестящих парусов и выговариваю:
– Ты странного мнения о лосинах. И это просто ушиб. Посижу минут пятнадцать и свалю отсюда, пока ваши гости не принесли меня в жертву полной луне.
– И далеко ты убежишь с больной ногой? – Брови Лео сходятся на переносице. – Успокойся. Тебя никто не тронет, пока я рядом.
Я фыркаю, встаю и хромаю до туалета: демонстрирую, что вполне способна передвигаться, хотя и тянет завыть от боли на весь континент.
Естественно, Шакал замечает мой искривленный рот и берет меня на руки.
– Все в порядке! – Я чувствую, что краснею, когда ладонь Лео обхватывает бедра. – Я не умираю. Отпусти!
– Оставайся сегодня здесь. Гости разойдутся, и я сам отвезу тебя домой, хорошо?
Лео еще крепче прижимает меня к груди, и носом я касаюсь его щетины у губ, которая никогда до конца не исчезает, придавая чертам утонченного лица мужественности. В Лео каждая деталь приковывает взгляд. Малахитовые глаза миндальной формы с длинными ресницами. Идеально ровный нос. Широкая линия плеч. Такие густые волосы, что хоть шампунь рекламируй. Даже шрам на скуле смотрится как изысканный штрих образа. Каждый раз я любуюсь Лео, точно зачарованная. Он это прекрасно видит, и время от времени на его лице появляется едва заметная улыбка.
Я опускаю глаза, чтобы убрать адвоката из поля зрения, но вот от запаха не отгородишься: привычный лес, шоколад, а еще гель для душа. Я не могу определить аромат, но, боже, как он приятно пахнет!
Лео заносит меня в ванную комнату.
– Выйти не хочешь?
– Друзей не стесняются. Ты же моя… подруга, – дразнит он. – Снимай лосины. У тебя ткань на колене кровью пропиталась.
– Мне. Нужно. В туалет. Пожалуйста, – цежу сквозь зубы. – Выйди!
Лео медлит, но закрывает за собой дверь, а я не верю своему счастью: наконец-то добралась до уборной. Когда отправляюсь мыть руки, вижу на полке гель для душа, которым Лео благоухает. Пачули и кедр.
Я, чокнутая наркоманка, нюхаю гель минут пять.
Вернувшись в спальню, застаю Шакала не в мантии, а в черных штанах и рубашке. Пуговицы не застегнуты, и от сногсшибательного вида крепкого мужского пресса я едва не плачу, и мало мне этого, так Лео еще и торопится вновь подхватить меня.
– Прекращай, – рычу, упираясь в его грудь. – Мне ногу не отрезали!
Мужчина усмехается и опускает меня на край кровати со словами:
– Не хочу лишать себя удовольствия видеть твою реакцию. Она душещипательна.
Я фыркаю. Скольжу взглядом по его волосам цвета кофейных зерен, по мышцам в районе пояса штанов и закрываю глаза, потом снова открываю и спрашиваю первое, что приходит в голову:
– Ты не собираешься возвращаться к остальным?
Хватит облизывать его взглядом, Эмилия, прекрати…
Зараза, сколько ни ругай себя, а идеально очерченные мускулы и косые мышцы соблазнительной буквой V, уходящие под пояс штанов, сводят с ума. Черт, почему Лео так близко? И почему бы ему не застегнуть эту проклятую рубашку?
Нахал!
– Нет, – задумчиво отвечает адвокат. – Спорить с тобой интереснее.
Я подтягиваю колени к подбородку, утыкаюсь в них лицом.
– Не думай о том, что происходит внизу, – просит Лео.
И правда. Смерть на пороге, а я пускаю слюни на чьи-то мускулы. Обалдеть. Меня же саму прикончить могут! О чем я думаю?
– Там человека убивают! – восклицаю я. – Предлагаешь спрятаться в спальне и забыть об этом? Ты настоящий мерзавец!
Лео забирается на кровать с другой стороны и ложится на бок, подпирая кулаком голову.
– А что предлагаешь? Как Бонни и Клайд, взять пистолеты и расстрелять членов «Затмения»? Во-первых, организация завербовала людей во всех странах. Во-вторых, мужчину они не убьют, а сделают так, что он сам побежит сдаваться властям. Это лишь игра, некое представление, чтобы мужик от страха рехнулся и рассказал всем, что с ним произошло. Раньше «Затмение» пряталось в тени, а теперь лидеры хотят, чтобы об организации узнали и дрожали от страха.
Я смотрю на Лео широко раскрытыми глазами. Решаю, что других подробностей знать не хочу, и просто уточняю:
– А разве… тебя не будут искать?
– Мы в масках. Как заметить отсутствие того, кого никогда не видел? Личности членов организации знают только лидеры.
– Почему?
– В целях безопасности. – Лео касается моего локтя. – Эми, надо снять лосины и посмотреть, что с коленом.
– Хочешь, чтобы я разделась до нижнего белья?
Он закатывает глаза, идет к шкафу, достает белую рубашку и с многозначительным видом отдает мне.
– Снимай, – кивает он. – Не мотай нервы.
Я столбенею, и Лео, недолго думая, приближается: собирается стягивать с меня одежду!
– Переоденусь в кабинете!
Я ныряю Лео под руку.
– Боишься, что увижу твои голые ноги? – смеется адвокат за дверью. – А на пляже ты в парандже ходишь?
– Дай угадаю, тебе непривычно видеть в своей кровати необнаженную девушку? – огрызаюсь я, застегивая рубашку. – Обычно все на ходу скидывают одежду? Сбой в программе?
Я вспоминаю, что в день знакомства с Лео я тоже повредила колено. Интересная ситуация. Словно вселенная дает возможность переиграть прошлое. И вашу дивизию, Лео прав. Колено разбито. Все в крови. Неудивительно, что оно болит так, будто я вогнала туда ржавую кочергу.
Пытаюсь включить лампу на столе, чтобы рассмотреть рану, но внимание крадет тот самый корабль – огромный! – с серебристым парусом, который переливается в свете диодной ленты и выглядит точно «Летучий голландец», что явился за твоей душой. Лента обводит корабль и ползет по стене, огибает картины: на них морские пейзажи, шторм, подводный мир, сирены…
Я вдруг чувствую руку на талии.
Лео оказывается за спиной, подхватывает меня и сажает на стол.
– Эй! – успеваю пискнуть.
– Рану нужно обработать, – строго говорит он и достает из тумбочки хлоргексидин, затем щелкает пальцами.
Лампа, на которой я искала кнопку, сама включается.
– Какое волшебство, да? – шутит он.
– Иди ты к черту.
Я обиженно насупливаюсь.
Лео осторожно промывает антисептиком рану на моем колене. Я сижу молча. Не понимаю: больно мне или приятно, когда пальцы адвоката скользят по коже…
– С-спасибо, – бормочу и намереваюсь слезть со стола, но Лео не позволяет.
Он обхватывает мою ногу чуть выше колена.
– Ты боишься? – усмехается он, терзая испытующим взглядом.
В горле застревает воздух.
Да, черт возьми, я боюсь – и стыжусь своей слабости, но боюсь не Лео, а реакции на его прикосновения, на его завораживающий низкий голос, на то, как я теряюсь, когда он пристально изучает меня своими малахитовыми глазами.
– Ты напрягаешь… – заикаюсь я. – Меня все напрягает! Особенно то, что происходит на первом этаже, пока ты торчишь здесь, переживая о моем колене. А если того человека все-таки убьют? Или уже убили!
– Если убили, воскрешать я не умею. И зачем тогда об этом думать?
Его большой палец скользит по нежной коже под коленом.
– Ну ты и сволочь.
– А ты дружила со сволочью.
– О, теперь ты мне веришь? – дразню я.
Горячие пальцы Лео скользят чуть выше по моему бедру, и в горле пересыхает, но в следующую секунду мужчина делает шаг назад и говорит, будто сам себе: