– А у тебя? Ты какой-то грустный.
– Эта женщина запретила мне поворачивать голову. Я типа наказан. И она со мной не разговаривает.
– За что?
Венера достает из сумки пилку и усиленно полирует ногти.
– Мне нужно подумать над нашими отношениями, – задирает она нос. – Мы чересчур разные. Там, где я вижу красивый закат, он видит трахающихся бомжей.
– Да как их можно было не заметить? – возмущается Дремотный, широко разводя руками.
– У нас было свидание! Мог бы сделать вид, что не заметил!
Венера кидает в него тетрадку.
– Я хотя бы на бомжей смотрел, а не на чужую задницу. Ты смотришь на мужской зад, Эми? А эта женщина смотрит. Постоянно смотрит. Не на мою, прошу заметить, хотя моя куда лучше. А еще, когда ей кто-то нравится, она поправляет вырез в декольте, чтобы сиськи за километр было видно. – Он накидывает Венере на плечи свою куртку и застегивает.
– Спрячь их, бесстыдница. Ты в приличном месте.
– Во-первых, университет – место, где царят разврат, страсть и желания, а не целибат. Во-вторых, ты не имеешь права указывать мне, что носить. В-третьих… не знаю. Эми, придумай мне еще один повод воткнуть в него ручку!
Я скатываюсь под парту, мечтая найти дверцу в Страну чудес, чтобы сбежать в гости к Шляпнику – и нахлюпаться чаем с бренди – от собственных друзей, которые то и дело ругаются, как старые супруги. Они оба слишком эмоциональны. Их манера речи, активная жестикуляция, стиль жизнь – во всем Ди и Ви проявляют рвение, вечно куда-то бегут. Едва переступая порог, они заполняют помещение своей энергией. Из-за этого в их паре постоянная ядерная война. Исходящие от очередного взрыва радиоактивные волны испепеляют мой мозг ежедневно, и одновременно между ними бешеная химия, которой можно лишь завидовать, но боже… откуда в них столько сил? Я не понимаю. Мне смотреть на их сцены энергии не хватает, не то что участвовать.
Каждый раз, когда они втягивают меня в свои скандалы, мне кажется, что я вот-вот скончаюсь, и даже после смерти мой труп будут трясти, чтобы вытянуть душу с того света и узнать, кто, как я считаю, прав в очередной стычке.
Я набрасываю куртку Дремотного себе на голову. Друг заглядывает под нее, предлагает сыграть в карты, пока Венера бурчит что-то про главное оружие девушки – декольте, советует мне иногда им пользоваться. Правда, она забывает, что для нормального декольте нужна пышная грудь, а не пародия на нее.
– Почему она в депрессии? – спрашивает Дремотный у подруги.
– Потому что от вас, мужиков, одни разочарования, – шипит Венера.
– А от вас, женщин, много шума, – бурчит Курилка за соседней партой, поджигая сигарету.
Я разгоняю дым: он смешивается с запахом свежей краски на стенах и ужасно воняет. Курилка подмигивает мне черными бровями, похожими на старую растерзанную щетку, предлагает сигарету. Дремотный тянется, чтобы взять сигарету. Венера бьет его по рукам. Тогда Курилка направляется к Максу, который целыми днями переписывается с кем-то в телефоне, предлагает покурить ему, но тот отказывается.
Макс сидит с Лесей. На ней самый тонкий бежевый комбинезон в истории человечества. Я могу детально рассмотреть ее нижнее белье.
Заметив мой взгляд, Макс тускло улыбается и машет. Я киваю. К этому человеку у меня самые противоречивые чувства на свете. В прошлом году мы дружили, потом он попытался меня изнасиловать (такая вот веселая история), потом долго вымаливал прощение, потом Ева убила его отца – влиятельного бизнесмена, который стал жертвой «Затмения», – и я простила Макса (да, да, это же я), поддержала, но затем он отдалился ото всех, хотя раньше был душой компании, качком и мажором, а теперь… он замкнулся.
Яркие вещи сменились блеклыми. Обворожительную улыбку Брэда Питта перекрыла маска скорби. Кажется, что даже его черные волосы потускнели, как у старика.
Я присматриваюсь и замечаю на его руке браслет, похожий на терновый венец.
– Ты давно общался с Максом? – спрашиваю у Дремотного.
– Макс теперь общается только с телефоном, – фыркает друг, раскладывая карты на столе. – Видишь, детка, карты говорят, что ты переписываешься с парнями. А карты никогда не лгут.
– Выключи, ради бога, свои цыганские гены, – рычит Венера. – И пароль от «ВКонтакте» я тебе не дам, можешь не стараться.
Дремотный напускает обиженный вид. Я по-прежнему слежу за Максом: он сидит впереди, и я вижу, как он открывает какой-то сайт в телефоне. На весь экран высвечивается картинка с пеликаном.
Я вспоминаю, что уже не первый раз слышу упоминание пеликана, и толкаю Дремотного локтем.
– Ты не знаешь, что за пеликан? – спрашиваю, постукивая пальцем по надписи на столе с упоминанием этой птицы.
– А, это сайт моральной поддержки вроде. Я, честно говоря, так и не понял, но сайт называется «Пеликан». Многие студенты подсели. Там ты общаешься с наставником, он помогает справиться со сложными ситуациями, а еще там находят друзей, играют в какие-то штуки по визуализации, но туда так просто не зайдешь. Нужна ссылка-приглашение. Вот. – Дремотный показывает экран телефона. – Нет доступа. Странные они. Теряют клиентов.
– А оно платное? – Венера делает вид, что ей интересно, но сейчас ей куда интереснее рыться в косметичке.
Она искренне не понимает и осуждает мое решение простить Макса. Даже слышать о нем не хочет. Я могу понять. Но в моей голове и без того тонны злости на Лео и его семью. Хотя бы Макса надо было выкинуть.
– Есть платная и бесплатная версии, – объясняет Дремотный.
– Только не говори, что ты собирался там зарегистрироваться, – рычит Венера.
– А чего нет? У меня масса проблем! Пусть расскажут, как мне с тобой общаться, не получив ручкой в лоб!
Я рассматриваю картинку с пеликаном: птенцы до крови клюют его грудь.
– Что за жуть?
– Я читал, что пеликан – это олицетворение Христа. Смотри. – Дремотный открывает ссылку со стихотворением. – Я нашел гимн «Благой пеликан», который посвятил ему Фома Аквинский.
Иисус любимый, Пеликан благой,
Ты меня очистил Кровью Пресвятой,
Пусть мой бедный разум лишь Тобой живет
И Тебя с отрадой вечно познает.
– Да уж, – моргаю я.
В аудиторию входит профессор. И не просто профессор, а, мать его, Арье Цимерман. Веселье и шум затихают. Курилка не сразу замечает профессора, а затем бежит обратно за парту.
– Минус два очка, – говорит Цимерман.
– Это как? – удивляется парень.
– Это число, которое я отниму от вашей оценки за экзамен. Правда, боюсь, вы уйдете в ноль.
Одет он сегодня как обычно: черные штаны и длинный пиджак, напоминающий кимоно. Цимерман наверняка не ложился, но усталым не выглядит, только задумчивым, посматривает на двое своих часов. Впрочем, он всегда находится в философских размышлениях.
Экран моего телефона загорается.
Сообщение с незнакомого номера.
Опять.
Выдыхаю, осознав, от кого оно.
Я же просил не убегать. Чем ты думала? А если бы тебя поймали?
Лео. Он добыл мой телефон? О как. И пишет с незнакомого номера. Но это неудивительно, учитывая, что за ним следят.
Не поймали же.
Безбашенный Хромик.
Платье уже спрятал?
Это мантия.
Не вижу разницы.
Так и скажи судье на заседании.
Я усмехаюсь. Шуточки от Шакала с утра. Хотя мне не до веселья после вчерашнего. Лео решил просто проигнорировать мои слова о том, что между нами было? Какого черта он придумал? И этот Арье… Профессор совсем не смотрит на меня, думает, что я сделаю вид, будто все нормально и он не состоит ни в каком тайном обществе убийц? За кого они меня принимают? За шкатулку на прикроватной тумбочке? В которую можно накидать кучу дряни и забыть?
– У меня предложение, профессор, – поднимаю я руку. – Как насчет обсудить сегодня разграничение статей 210, 239 и 282.1 Уголовного кодекса?
– Меня восхищает ваш пылкий интерес к коллизиям и пробелам в праве, Эмилия, – едва заметно улыбается профессор, скрещивая руки за спиной. – Но почему ваше внимание привлекло разграничение именно этих статей?
Он пронзает меня глазами из-под серебристых очков.
– Пишу курсовую, – хмыкаю я.
– Тогда подойдите ко мне после семинара. И я вам помогу… направлю мысли в нужное русло.
– Мне бы хотелось обсудить коллективно, Арье Аронович. Очень уж интересно мнение других по поводу участия в таких организациях.
– Останови эту сумасшедшую, – умоляет мою подругу Дремотный и страдальчески добавляет: – На нас все смотрят, а я тут пожрать вообще-то пытаюсь.
Профессор задумывается.
Я знаю, что он любит обсуждать спорные темы, особенно когда в аудитории возникает живой интерес, пусть и к выскочке вроде меня. А я хочу посмотреть, как он будет сейчас оправдывать свое участие в «Затмении».
– Боюсь, сегодня в план занятия входил тест по теме прошлого семинара…
– Я тоже хочу послушать про разграничение статей! – вскидывается Дремотный.
– Да, да, нереально интересная тема, давайте обсудим! Как там… – невпопад добавляет Венера, – свидетели Иеговы, да. Я давно хотела предложить их обсудить!
Все в аудитории дружно кивают.
Профессор протирает очки, осознавая, что его загнали в угол, и с усмешкой говорит:
– Хорошо, отложим тест на следующее занятие.
Все дружно выдыхают, меняя взгляд с «что за дура» на «о, спасительница!».
Арье начинает ходить по аудитории.
– Действительно, в уголовном законодательстве наблюдается конкуренция норм об ответственности за создание преступного сообщества; за организацию объединения, посягающего на личность и права граждан, что в простонародье называют сектой, и за организацию экстремистского сообщества. Но эти три статьи: 210, 239 и 282.1 – кодекса имеют свои отличия. Вопрос лишь… что и от чего вы собираетесь разграничить, Эмилия? Возможно, хотите взять в пример какую-либо организацию?