Когда он спас меня от изнасилования прошлой осенью (ежегодная традиция, ага) и привез домой, то после потери сознания я накричала на него.
А какая должна быть реакция?
Незнакомый человек привозит тебя к себе домой. Ты просыпаешься не пойми где, думая, что насильника сменил маньяк.
Конечно, я испугалась! Разозлилась… и наговорила много обидного.
В этот раз исправлюсь.
На кухне я нахожу муку, бананы, молоко, яйца. Отлично, приготовлю оладьи. И сварю кофе, куда ж без него.
Когда я приношу все в спальню, адвокат как раз просыпается и удивленно смотрит. Сначала на меня. Затем на поднос с кофе, чаем и банановыми оладьями.
– Мой первый в жизни завтрак в постель, – сонно потирая левый глаз, произносит Лео. – И всего-то нужно было отобрать девушку у психопата.
Поджав губы, я ставлю поднос на кровать.
– Прости, – поспешно добавляет Лео, – неудачная шутка. Как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо. Боялась, что полностью забуду прошлый вечер, но обрывки помню. – Я подаю ему чашку кофе без молока. – Ты так и не сказал, что сделал с Фурсой.
Пригубив зеленого чая, я щурюсь и вспоминаю телефонный разговор.
«Просто избавься от него… и от всего, что в подвале…»
– Да что я мог сделать? – Лео зевает и пьет кофе. – Вырубил его. Потом отнес тебя в машину, успев прихватить лишь сумку. Кстати, Глеб рано утром должен был приехать и оставить одежду в гостиной. Сумка там. Еще он сказал Венере, что ты со мной. – Лео съедает оладушек. – Продукты нашла, а одежду не заметила.
– Там не моя одежда.
– Твоя. Я заказал ее в интернет-магазине. Глеб утром забрал. Новое пальто. Вещи. И айфон. Старый и новый. Твой… оказался разбит. Честное слово, его разбил не я. Он таким уже лежал, когда… я его нашел. Но он в гостиной. У тебя же номера на симке сохранены, да? Надо вставить ее в новый.
Я едва не вою.
Скорее всего, мой телефон разбил сам Фурса. Еще до драки с Лео. Разозлился, что я записывала наш разговор на диктофон. Вот ублюдок. Мог просто запись удалить!
– Ты с ума сошел? Будешь теперь каждый год мне телефоны покупать? Нет, спасибо. Я что-нибудь придумаю.
– Каждый год?
– Прошлый телефон тоже ты подарил, потому что… эм, он разбился из-за тебя.
Лео медленно моргает, делая новый глоток кофе.
– Мне несложно, – произносит он уже знакомую фразу и строго добавляет: – Отказов не принимаю. Это подарок. – Лео снова жует. – И благодарю за великолепный завтрак.
Я прикусываю нижнюю губу.
Странное дежавю.
Черт с ним. Потом вернусь к теме дорогих подарков. Сейчас я не настроена на споры и не жажду расстраивать Лео, слишком рада своему чудесному спасению.
– Я… хотела что-то для тебя сделать и… спасибо. Правда. Не знаю, что случилось бы, не окажись ты рядом, я…
Лео сжимает мою ладонь в своей. До того неожиданно, что я столбенею.
– Я рад, что успел, – мрачно вздыхает он и через несколько глубоких ударов сердца отпускает мою ладонь.
– Давай попозже это обсудим, – умоляет он. – Поешь со мной, пожалуйста.
Я настораживаюсь. В прошлый раз первый вопрос Лео был про заявление в полицию. Он хотел наказать несостоявшегося насильника. Сейчас же Шакал наотрез отказывается говорить о Фурсе – это не просто подозрительно, это не оставляет сомнений, что…
Нет!
Я отказываюсь о таком думать. Еще чего не хватало. Илларион ведет дело маньяка. Если Лео что-то сотворил с Илларионом, это могут принять за попытку избавиться от следователя (или не попытку?), могут неправильно истолковать, и никто не поверит, что Фурса напал на меня, а Лео вдруг волшебным образом оказался рядом.
– Давай, Хромик, кусай. – Он тычет оладушком мне в рот. – У тебя талант. Завтрак изумительный.
Я сдаюсь. Жую банановое тесто.
– Ты переводишь тему.
– Вовсе нет. Раз тебе неймется, то скажи, как можно было пойти на свидание со следователем, который терпеть не может и меня, и Виктора одновременно? А еще знает, что ты имеешь отношение к обоим. Ничего не смутило?
– Я ради вас старалась. Ты бы не пошел на это… ради тех, кто дорог?
– В отличие от тебя я стараюсь сформировать какое-то подобие плана, прежде чем действовать, – горько усмехается он. – У тебя одна жизнь, если ты не в курсе. Второй раз ее не проживешь. Это не видеоигра.
– Слава богу. Второй раз я этот трындец на уровне детского сада не вынесу.
Лео усмехается и двумя глотками допивает кофе.
– Так что с Фурсой?
Его взгляд до того резко останавливается на мне, что перехватывает дыхание.
– Мне нужно позвонить, извини, – заявляет он, берет с тумбочки телефон и покидает спальню.
За пять секунд!
Я осознаю, что допрос бесполезен. Лео собаку съел на умении уходить от острых вопросов. Он известный адвокат.
На что я надеюсь?
Как всегда, придется самостоятельно выяснять, что происходит. Лео лжет. Самое удивительное: он искусно умеет скрывать секреты, но когда я спросила про Фурсу, на его лице – первый раз в жизни – отобразилась внутренняя борьба со страхом и совестью. Лео не смог спрятать эмоции, что на него совсем непохоже.
Я беру чай и иду подышать свежим утренним воздухом на застекленной террасе, где я раньше не была. Здесь много цветочных горшков и в гордом одиночестве возвышается телескоп. Вряд ли он принадлежит Лео. И уж точно не Лео выращивает розовые орхидеи. Хоть дом и его, хозяйничает здесь Глеб. В местном подвале у белобрысого была целая лаборатория, пока следствие о ней не узнало благодаря Виктору… и мне.
Интересно, он восстановил лабораторию или так и оставил пустовать?
Я сажусь на широкий подоконник, подкладываю под спину бежевую толстую подушку и обнимаю свои колени.
За окнами свистит ветер.
Дом выше уровня моря и недалеко от берега, так что отсюда открывается потрясающий вид. Я любуюсь, как серые, пенные волны хлещут по камням. Открываю форточку. Холодный ветер подкидывает мои волосы, – он врывается в комнату вместе с запахом моря и леса.
От станицы, где я росла, море было далеко, но зато рядом распростерлась березовая роща.
Я частенько сбегала туда от мира. Особенно осенью. Ложилась под деревом, наблюдая, как танцуют подхваченные ветром листья берез, как темнеет небо и являются звезды, слушала шелест ветвей и разговоры птиц. Лес был для меня отдушиной. Там я забывала, что у всех вокруг есть родители, а у меня нет, там я могла развеять обиды на судьбу и вспомнить, рассматривая старые сохнущие березы, что всем когда-нибудь придется погибнуть, кому-то раньше, кому-то позже… но это произойдет. И нельзя тратить жизнь на тоску по тому, что могло бы быть.
Самое удивительное, что все мы так устроены, – сколько не имей, всегда хотим чего-то еще. Мы, люди, живем в клетках от рождения и до смерти. Просто у кого-то решетки из золота, а у кого-то из металла.
– Не замерзла? – раздается голос Лео, и я чувствую, как он, едва касаясь, проводит ладонью чуть ниже поясницы, задевая верхнюю часть ягодиц. – Мне, конечно, безумно нравится, что ты ходишь без белья и в моей футболке. Но тут прохладно.
Я чувствую, как рдеют щеки.
Он намеренно проверил, есть ли на мне белье?
Адвокат накидывает на мои плечи одеяло и садится на окно, опираясь спиной об откос.
Я стараюсь не смотреть на него, потому что в ответ ловлю пристальный взгляд, который заставляет краснеть еще сильнее. Лео рассматривает мое лицо и обнаженные ноги, совсем не стесняясь.
Судя по влажным волосам, он успел заскочить в душ, пока я пила чай.
– Так и будешь молча изучать меня?
– Должен же я запомнить, как выглядит моя девушка.
Я с любопытством наклоняю голову, стараясь понять, издевается он или нет.
– Твоя?
– Моя.
Лео ухмыляется и скрещивает руки на широкой груди, отчего его бицепсы напрягаются очень соблазнительным образом.
– Я была твоя. Была. А теперь я сама по себе.
Он качает головой и выглядит измученным.
– Эми, мои глаза завязаны, и прошлое я не вижу, но… есть ощущение, что я сильно пожалею, если отпущу тебя. Память может вернуться. По крайней мере, я на это надеюсь. К тому же… я не вижу, но кое-что чувствую.
– Что?
Мой взгляд останавливается на губах Лео.
– Ты никогда не снимаешь этот кулон?
– Хватит переводить тему. – Я сдавливаю феникса в кулаке. – Да, он всегда со мной.
– Хорошо. Не снимай его. А теперь, – Лео пододвигается ко мне и склоняется так, что его мятно-кофейное дыхание шевелит мою упавшую на лоб прядь, – расскажи, когда все началось.
– В смысле?
– Я спас тебя от насильника в прошлом году. Как, впрочем, и в этом, – саркастично хмыкает Лео. – Но что было потом? Как я додумался начать встречаться с тобой? Почему я не сказал держаться подальше?
– Хочешь, чтобы держалась подальше? Без проблем! – злюсь я и вскакиваю с окна, но Лео хватает меня за запястье.
– Ты такая горячая, – шепчет он, подхватывая меня и сажая на колени, – кхм… с характером.
Я упираюсь коленями в стекло. Лео сковывает ладони на моей талии, не позволяя подняться. Он в одних штанах. Я в одной футболке – и отстраняюсь, чтобы ее край высоко не задирался. Именно этого Лео и добивается, ехидно улыбаясь. Почему я, блин, не надела трусы? Хотя… есть ли вообще в одежде, которую Глеб привез, нижнее белье? Видимо, есть, раз Лео сделал намек. Или это он сам воспринял отсутствие на мне белья как намек?
Проклятие.
– Характером, значит? – насмешливо уточняю. – Ты что себе позволяешь?
– Мы же с тобой уже… спали, – ровным тоном заявляет Лео, – чего стесняешься?
– Ты этого не помнишь!
Я упираюсь руками ему в грудь. Зря. Голова кругом идет, когда пальцы касаются каменных мышц. Я очень медленно вдыхаю и еще медленнее выдыхаю.
– Кое-что помню, как ты уже поняла. Вернее… – Он загадочно поджимает губы. – У меня были разные образы в голове, но они словно кусочки разбитой мозаики, и я пытаюсь собрать их…
Он осекается.
– Во что?
– В твой портрет, – негромко отзывается он, проводя большим пальцем по моей скуле и заглядывая в глаза.