Сегодня сеньор Монтини прибыл лично в сопровождении среднего, как поняла Иветта, сына Паоло. Молодой человек, немного старше Иветты, тщательно вносил все мерки, снятые отцом с фигуры девушки. Парень что-то быстро набрасывал в альбом в кожаном переплете, успевая бросать долгие взгляды на Шуховскую. И эти взгляды заставляли Иву ежиться. Она буквально чувствовала, как глаза молодого гостя скользят по ее короткому топу и облегающим лосинам.
И, разумеется, стоило Тарасу подкинуть столь благовидный предлог, как девушка тут же скрылась из комнаты. Мерки с ее фигуры были уже сняты, и Иветта собралась переодеться в джинсы и просторный свитер, а чуть позже вернуться к гостям и обсудить фасон выбранного Изольдой Петровной платья.
В спальне Иветта не смогла найти телефон Тараса. Поэтому, быстро сменив гардероб, вернулась в гостиную к итальянцам и своему полубогу.
К ее удивлению Паоло не было. Синьор Монтини собственноручно делал наброски в блокноте, Тарас сидел в кресле, приглаживая рукой почему-то взъерошенные волосы, и странно улыбался. Довольно так, словно лев, прогнавший соперника со своей территории.
— Все в порядке? — спросила Иветта, — А где…?
— Вышел прогуляться, — беззаботно махнул рукой Вольных и усадил свою ведьму в кресло, — Вы пока решайте с платьем. Я вас оставлю. Говорят ведь, что примета плохая, и видеть наряд невесты мне нельзя.
— Ты в своем уме, принцесса? — прошипела Иви, — Он не слова по-нашему! Я ему на пальцах буду рассказывать? Я из иностранных языков владею только английским, и то на уровне лузера!
— Не волнуйся детка, — подмигнул Тарас и вышел из дома, прямо так, в свитере и в домашних тапках.
Иветта покачала головой и растерянно посмотрела на итальянца. Тот едва заметно улыбался и, не отрываясь, что-то рисовал в своем альбоме. А потом вдруг повернул рисунок к ней.
Платье, вернее, набросок был шикарным. Девушка, очень похожая на нее, Иветту, стояла спиной, чуть повернув шею, позволяя рассмотреть ее лицо. Платье на ее фигуре сидело изумительно, длинный шлейф спускался по бедрам, а открытые плечи окутывала накидка. Иветта искренне поразилась, как за несколько минут можно создать такой шедевр на бумаге одним лишь простым карандашом.
Иветта на ломаном английском выразила свое восхищение, а потом и подскочила на ноги. За окном она рассмотрела две мужские фигуры, устроившие потасовку.
Ива выскочила на улицу и улыбнулась, увидев своего полубога, отправляющего наглого итальянца в сугроб одним коротким ударом.
— Привет, малыш! — широко улыбнулся Тарас, — А мы тут вот, не сошлись немного во мнениях.
Итальянец что-то бормотал, лежа в сугробе. А Вольных коротко и резко ответил ему на итальянском. Иветта видела разбитый нос молодого итальянца, перепачканный в крови белоснежный пиджак и яркий шейный платок. А еще — задорный взгляд смеющихся зеленых глаз, направленный на Шуховскую.
Красавчик, поднимаясь из сугроба, что-то выкрикнул, вызвав смех полубога. Тарас протянул руку и придержал поверженного противника за плечо.
— Кстати, малыш, совсем забыл сказать, — посмеиваясь, проговорил Тарас, — Паоло согласился быть свидетелем жениха на нашей свадьбе.
— Зашибись, радость, — сквозь зубы процедила Иветта, — Передай этому мачо, если и дальше будет пялиться на меня, то я выбью ему белозубую улыбку в два счета.
— Просто ты очень красивая, Ив, — абсолютно без акцента произнес итальянец, — Думаю, я бы с легкостью отбил тебя у Тараса.
— Думаю, я бы с легкостью отбила тебе обе почки, — повела Иветта плечом и, сбросив руку полубога, вернулась в дом, — Сеньор Монтини, а давайте пить чай!
Сеньор Монтини, все это время рисовавший в своем альбоме, отвлекся, широко улыбнулся девушке и согласно кивнул. А спустя несколько минут в дом ввалились и мужчины, все в снегу, но с довольными улыбками на красивых лицах. Увидев внешний вид парней, Иветта коротко выдохнула «Идиоты» и поставила перед молодыми людьми чашки с горячим чаем.
— Она красавица! — восторженно выдохнул Паоло, который стоял в метре от Тараса.
Зал, казалось бы, стих, и каждый гость, приглашенный на торжество, замерев, смотрел на верхние ступени лестницы, где остановилась красавица — невеста.
— Зубы выбью! — предостерег Вольных друга и шагнул ближе к лестнице.
По сценарию торжества, одобренному бабушкой, Тарас должен был ждать свою невесту на первых ступенях, позволив тем самым каждому гостю рассмотреть великолепие наряда и весь образ красавицы-невесты. Но Вольных не смог терпеть. Видя хрупкую фигурку своей ведьмы, закутанную в белоснежное облако тончайшей ткани, ее обнаженные плечи и изящные ладошки, в которых Иви сжимала крошечный букетик, Тарас не стал ждать. Ему хотелось закрыть эту девочку от всего мира, уберечь от всех неприятностей и ударов судьбы, оградить от всех невзгод. И это желание было настолько сильным, что он готов был разрушить любые планы своей бабки. Да кого угодно!
Расстояние, разделявшее его от Иветты, Вольных буквально пролетел, а потом и замер на ступеньке ниже.
— Привет, — раздался тихий шепот Ивы.
Ее голос звучал взволнованно, а руки, кажется, подрагивали от переизбытка эмоций, обуревавших ее душу. Но стоило Тарасу спрятать ее подрагивающую ладошку в плену своих рук, прижаться в легком поцелуе сквозь тончайшие кружева перчаток, как волнения поутихли.
— Ты очень красивый, — улыбнулась Иветта Марковна, рассматривая склоненную к ее руке блондинистую макушку.
Тарас поднял голову и взглянул в лицо своей невесте. Почти жене. Жене. Ему нравилось это слово, до безумия.
— А ты умопомрачительная, моя маленькая волшебница, — тихо проговорил Вольных.
— Мне кажется, ты звал меня ведьмой, — напомнила Иветта, лукаво улыбаясь.
— Разве? — хитро прищурился Тарас.
Парень помнил, что ему строго-настрого запретили целовать невесту в губы до регистрации. Как сказала бабушка, десять мастеров колдовали над макияжем и образом невесты в целом. Но он плевал на все запреты.
— Заяц, не вздумай, — прошептала Иветта, застыв статуей в руках своего мужчины. По горячему и горящему взгляду своего полубога она прекрасно знала о его намерениях.
— Иначе что? — словно бросал вызов Вольных и осторожно сдвинул тончайшую вуаль с лица своей любимой.
— Иначе бабушка тебе устроит выговор, — пообещала Иветта.
— Плевать, — шепнул Тарас и оставил на губах своей без пяти минут жены жаркий и многообещающий поцелуй. Пусть каждый в этом зале, да и во всем мире, знает, чья эта ведьма.
Регистрация прошла по сценарию. Ну а дальше вновь последовал сбой в тщательно продуманном плане торжества. Тарас видел, как Изольда Петровна недовольно кривит губы, но все равно послал ей задорную улыбку.
Когда организатор пиршества объявил первый танец молодоженов, Тарас движением руки прервал его и попросил остановить музыку. Оставив Иветту посреди зала, он взял микрофон и, откашлявшись, произнес:
— По плану мы сейчас танцуем наш первый танец, как законные муж и жена. Но прежде, чем это произойдет, я бы хотел сказать несколько слов своей жене.
Тарас говорил, смотря в глаза своей ведьме. А посему не заметил, как строгая и властная бабушка украдкой смахнула скупую слезу. Но это заметил ее сын — бунтарь, Наум. И тихо протянул матери носовой платок.
— Тушь в глаз попала, — оправдалась Изольда Петровна. Наум со Светланой тактично сделали вид, что поверили старушке.
— Немногие знают, как мы познакомились, — тем временем продолжал Тарас произносить свои признания, а Иветта, капельку покраснев, улыбалась, глядя на своего мужа.
— Не вздумай! — незаметно Иветта погрозила Тарасу кулаком.
— В первую встречу она отправила меня в нокаут, — признавался Тарас, — Во вторую — отделала битой. Ну а в третий раз она вырубила меня и засунула в багажник.
— Не ври! — Иветта от стыда прикрыла руками лицо.
— Вру, — покаялся Тарас, отводя руки от лица Иветты в стороны, — На заднее сиденье своей крошечной машинки. А потом заперла в крошечном доме. Помню, я тогда едва не скончался от приступа аллергии. Но понял одну простую вещь. Знаете, какую?
— Какую? — смеялись гости, выкрикивая наперебой.
— Эта девочка, колючая и дерзкая, — с радостью ответил Тарас, — ставшая сегодня моей женой, самая добрая, самая красивая, самая замечательная во всей Вселенной. И знаете почему? Потому что она — моя. Моя ведьма, мой ураган, мой смысл жизни.
Тарас уже подошел очень близко к Иветте, продолжая держать микрофон, а взгляд, словно намертво, прилип к карим глазам жены. Иветте пришлось запрокинуть голову и ухватиться руками за плечи мужа, чтобы позорно не свалиться на глазах у всего бомонда.
— Я люблю тебя, — хрипло, но уверенно проговорил Вольных, — И всегда буду.
Иветта вот-вот готова была разрыдаться. Она бы и расплакалась, если бы не крепкие руки мужа, удерживающие ее и не позволяющие усомниться в правдивости слов любимого полубога.
— И я люблю тебя, — твердо ответила красавица-невеста Вольных Иветта Марковна, — Очень люблю.
Зал взорвался аплодисментами, жених поцеловал невесту. И поцелуй длился непозволительно долго, а потом заиграла медленная, красивая мелодия. И жених, теперь уже муж, повел свою любимую в танце. Их первом совместном танце, который станет крошечной крупицей в океане их семейного счастья.
Эпилог
Если бы Иветта Марковна Вольных в это самое мгновение могла бы контролировать свои эмоции, то, конечно же, она бы спокойной, уверенной походкой прошествовала по просторному холлу компании, поднялась на лифте на пятнадцатый этаж, приветливо улыбнулась бы секретарю и, коротко постучавшись в дверь, вошла бы в кабинет директора Вольных Т.Н… Но не в этот раз.