(Пауза.) Что ты сама решила?
Т а н я (взволнованно). Я люблю Москву… Я брежу ею… Давно…
В коридоре раздаются звонки.
Сергей!.. Это он, сумасшедший. (Бежит открывать дверь.)
Из коридора доносятся возгласы Тани, басок Сергея, голоса Леонида Сергеевича, Маргариты Петровны… Они говорят все сразу, а затем все вместе вваливаются с коробками и чемоданом в комнату.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (заметив Егора). О!.. Егор!.. Приветствую!.. Как отец?
Е г о р. В госпитале.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Опять. Что с ним?
Е г о р. Старая история.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Жаль, жаль.. А я думал: недельки на две махнуть к нему, порыбачить. Два года уже не был в его избушке. Поди, уже разучился подсекать щуку. (Оглядев домочадцев.) Что мы все стоим? А ну давай налетай, столичные подарки получай. (Нажимает пальцем на нос Тане, подмигивает Наташке.) Вот это — тебе, Татьяна Леонидовна. (Извлекает из портфеля маленькую ювелирную коробочку, достает из нее колье, вешает его на шею дочери.)
Т а н я (подлетает к зеркалу, смотрится, бросается на шею отцу, целует его). Это же аметист!.. Говорят, он сейчас очень модный.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. После бриллианта.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Бриллианты ей будет дарить Егор.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. А мне ты много бриллиантов накупил?
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Ты сама у меня бриллиант. (Раскрывает коробку, достает куклу.) Это Наташеньке. (Дарит ей куклу.) Зовут тоже Наташкой.
Н а т а ш к а. Ой, Леонид Сергеевич!.. Спасибо!… Мне-то за что? Наверное, кому-нибудь другому везли?
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Только тебе! И знаешь за что?
Н а т а ш к а. За что?
Л е о н и д С е р г е е в и ч. За то, что из моего именного пистолета из десяти пуль девять ты всаживаешь в яблочко.
Т а н я. А Сереже?
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Он меня ограбил в аэропорту, как только я успел спуститься по трапу с самолета.
С е р г е й (достает из кармана трубку, картинно берет ее в зубы). С этой трубкой, отец, тебя будут считать стилягой. К тому же по своей профессорской рассеянности ты где-нибудь ее оставишь. А это не просто серебро и самшит, а прежде всего работа кубачинского мастера! Здесь даже выгравированы его инициалы.
Т а н я. Нахал же ты, Сережка!.. И когда у тебя только пробудится совесть?
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Доченька, прошу выдерживать ритуал встреч.
Т а н я. Пап, а… (Замялась.)
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Думаешь, забыл Егора?
Т а н я. Нет, правда, пап?
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Егору? (Пауза.) Егору мы с матерью дарим наше самое драгоценное сокровище!.. (Берет дочь за руку, подводит ее к Егору.) В «Отелло» у Шекспира есть слова, которые запали мне в память. Помните, когда отец Дездемоны понял, что свою судьбу дочь решила сама и изменить ее уже не могут никакие силы в мире, он подвел Дездемону к мавру и сказал ему: «Отдаю тебе всем сердцем то, что всем сердцем отнял бы у тебя, если бы ты не владел уже этим». (Пауза.) Сказано гениально и на века!..
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Отец, я забыла тебе сказать, что из-за Таниного переезда в Москву свадьбу решено перенести на весну.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. И это согласовано с невестой и с женихом?
Е г о р. Со мной об этом не советовались.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Плохо! (Выходит из комнаты.)
Следом за ним выходит Сергей. Наступило неловкое замешательство.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Егорушка, не правда ли, колье Танюшке так к лицу? Делает ее даже взрослей. Тебе не кажется?
Е г о р. Нет… не кажется…
М а р г а р и т а П е т р о в н а (разглядывая трубку Сергея). А Сережина трубка? Это же шедевр искусства! (Показывает ее Егору.) Ты не находишь?
Е г о р. Нахожу…
Т а н я. Хватит, мама!..
Входят Л е о н и д С е р г е е в и ч и С е р г е й.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (раздраженно). Чего ты крутишь, не пойму?! Тебя что — работа не устраивает? Ты только подумай: ассистент кафедры одного из центральных институтов Академии наук СССР!..
С е р г е й. Я не кручу, отец. Я просто не пойму, почему ты за меня решил то, что должен решать я?
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Нет, вы только послушайте его!.. Не дурень ли? Ведь это же Москва! Ты понимаешь — Москва!.. Чтобы зацепиться за нее — люди устраиваются там дворниками и слесарями в жэках!..
С е р г е й. Зацепиться за Москву… Как это мерзко звучит. Я не думаю ни за что цепляться. Я хочу жить там, где моя работа мне по душе и где труд мой более всего нужен и полезен.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Скажи мне прямо: вносить тебя в ордер на квартиру или нет? Завтра я должен телеграфировать ответ в управление делами Академии наук и Боронецкому. Специально для тебя Борис Григорьевич выхлопотал штатную единицу в своей лаборатории. Он знаком с твоей дипломной работой и считает, что у тебя почти готовая диссертация!.. А кандидатский минимум ты сдашь за полгода. Английским ты владеешь свободно, по философии у тебя всегда была пятерка…
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Ему попался выигрышный лотерейный билет с «Волгой», и он еще раздумывает: пойти ему с этим билетом в сберкассу или бросить его в печку.
С е р г е й (зло). Ты права, мама… Свой выигрышный лотерейный билет я бросаю в печку. Только знай: жизнь — это не лотерея. Жизнь — это честная борьба!.. И работа… Работа!..
Т а н я. Все знают, что по философии у тебя была пятерка, и классиков можешь нам не цитировать. Скажи что-нибудь свое.
С е р г е й. И скажу!.. Только не тебе, ты еще свистушка. У тебя пока ветер гуляет в голове. Прости, Егор. Я это говорю как брат. (После паузы.) Так вот, отец, я все обдумал. В Москву я… не поеду! Это окончательно и бесповоротно! И знай, что если когда-нибудь мне придется въезжать в Москву… а я ее очень люблю!.. то въезжать в матушку белокаменную я буду не как твой довесок, не как отпрыск лауреата Государственной премии, а как Сергей Ракитин. Я въеду в Москву только тогда, когда Москве буду нужен я. Когда она меня, Сергея Ракитина, позовет! Ты сам, отец, ненавидишь прилипал и прихлебателей.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. Но ты же мой сын.
С е р г е й. Сын, которому доверили участие в работе, которая может быть огромным вкладом в отечественную науку.
М а р г а р и т а П е т р о в н а. Два года на безлюдных островах Ледовитого океана… Подумал ли ты об этом?
С е р г е й. Два года в масштабах науки — это мгновение.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (Егору). Ты тоже едешь в эту экспедицию?
Е г о р. Да.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. А как отец? Не отговаривает?
Е г о р. Приветствует.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (Татьяне. Строго). А что скажет дочь? Что же ты молчишь? Говори, здесь все свои: родители, жених, брат… сестра жениха… Времени на обдумывание у тебя было достаточно.
Т а н я (после паузы). Я еду.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (Егору). О сроках свадьбы решайте сами.
Т а н я (поймав взгляд матери). Свадьба будет в мае, папа.
С е р г е й. В мае следующего года мы с Егором будем в четырех собачьих перегонах от Северного полюса.
Л е о н и д С е р г е е в и ч (строго). Решайте сами! (Подходит к Наташке, кладет на ее плечо руку.) Так, Наташа?..
Н а т а ш к а. Мой папа тоже так сказал бы.
Л е о н и д С е р г е е в и ч. У тебя, Наташенька, хороший папа. (Жене.) Соловья баснями не кормят. Я голоден.
Затемнение.
Зеленая аллейка госпитального двора. Солнечно. На скамье сидят С а в е л и й, Е г о р и Н а т а ш к а. Савелий в больничном халате. Он бледен, осунулся, лицо заросло седоватой щетиной.
С а в е л и й. Ну что ж, на май так на май… Спешить нам некуда. У тебя есть сигареты?
Е г о р (вытаскивает сигареты). Одна. (Подает отцу сигарету.)
С а в е л и й. Сходи купи пачки четыре «Шипки» (Показывает рукой.) Вон видишь беседку? Пройдешь ее и увидишь направо голубой ларек.
Егор молча уходит.
Эко как перевернуло парня!..
Н а т а ш к а. Пап, скажи ему, чтоб он хоть ел. Почти неделю ничего в рот не берет, только курит…
С а в е л и й. Как у тебя-то дела?
Н а т а ш к а. У меня хорошо. С первой зарплаты купила платье, а тебе (достает из сумочки портсигар) вот.
С а в е л и й. Спасибо, доченька. Как с работой-то?
Н а т а ш к а. Тоже хорошо. Сергей Леонидович меня хвалит. Говорит, что я понятливая. Сейчас готовимся к экспедиции на остров в Ледовитом океане. Будем зондировать полярную шапку Земли.
С а в е л и й. Как — и ты туда же?
Н а т а ш к а. Сергей Леонидович сказал, что если нам утвердят вторую штатную единицу лаборанта, то они обязательно возьмут меня. Он уже представлял меня академику Островерхову. Такой забавный дядька, сроду не подумаешь, что академик.
С а в е л и й. И что же сказал Островерхов?
Н а т а ш к а. Сказал, что зачислит в экспедицию, если я через неделю не буду голосить на этом островке: «Мама, прилетай за мной и возьми меня обратно».
С а в е л и й. А ты?
Н а т а ш к а (грустно). Я сказала, что у меня нет мамы.
С а в е л и й. А он?
Н а т а ш к а. Он стал расспрашивать о тебе. Я рассказала, как ты болен, какие у тебя тяжелые ранения, где ты живешь и что делаешь…
С а в е л и й. Хороший человек ваш академик. Что ты-то делаешь в его лаборатории? Поди, полы моешь и пробирки ополаскиваешь?
Н а т а ш к а. Что ты, пап!.. Полы моет уборщица, тетя Феня. Сейчас мы монтируем один сложный прибор для метеорологического зонда ракеты. Будем ее пускать зимой с острова.