ери, Уокер почти смог убедить себя, что помещение меньше, чем есть на самом деле. Затем он обессилено опустился на пол и перевел дух. Мужчины и женщины из механического спорили на повышенных тонах, возбужденно отстаивая свои мнения.
– Сейчас у нее уже в любом случае закончился воздух, – доказывал Рик.
– Ты этого не знаешь, – возразила Ширли. Женщина стояла на стуле, желая сравняться с остальными хотя бы ростом. Она обвела взглядом столовую. – Мы ведь не знаем, какие усовершенствования они сделали.
– Потому что нам про это не говорят!
– Возможно, снаружи стало лучше, – предположил кто-то.
После его слов наступила относительная тишина. Наверное, все ждали, не раздастся ли этот же голос вновь. Уокер присмотрелся к глазам тех людей, чьи лица были повернуты в его сторону. В них читалась смесь возбуждения и страха. Двойная очистка избавила от некоторых табу. Молодежь отослали подальше. Взрослые стали более дерзкими и не боялись высказывать запретные мысли.
– А что, если там действительно стало лучше? – спросил кто-то.
– Всего-то за две недели? Да говорю вам, парни, все дело в комбинезонах! Они научились их делать! – Нефтяник Марк обвел взглядом остальных. Глаза у него были злые. – Я в этом уверен. Они довели их до ума, и теперь у нас есть шанс!
– Шанс на что? – прорычал Нокс. Седеющий главный механик сидел за столом, ковыряя ложкой в тарелке с завтраком. – Шанс послать еще больше людей бродить по холмам, пока у них не закончится воздух? – Он покачал головой, облизал ложку и ткнул ею в спорщиков. – Нам не о том надо думать, – заявил он с набитым ртом, – а об этих позорных выборах, о крысозадом мэре и о том, что нас тут, внизу, держат за дураков и ни черта нам не говорят…
– Они не научились делать комбинезоны, – прошептал Уокер, все еще тяжело дыша после пережитого.
– Это мы поддерживаем здесь жизнь, – продолжил Нокс, вытирая бороду. – И что мы получаем? Сломанные пальцы и дерьмовую оплату. А они приходят, уводят наших людей и вышвыривают их наружу ради вида, на который нам плевать! – Он так шарахнул по столу кулачищем, что его тарелка подскочила.
Уокер кашлянул. Он так и сидел на полу, скорчившись и прислонившись к стене. Никто не заметил, как он вошел, никто не услышал его первых слов. Теперь, когда после речи Нокса все испуганно замолчали, он попытался снова.
– Они не научились делать комбинезоны, – повторил Уокер, на этот раз чуть громче.
Его заметила стоящая на стуле Ширли. Она изумленно открыла рот и указала на него пальцем. К Уокеру повернулись десятки голов.
На него уставились. Уокер все еще не до конца отдышался и выглядел, наверное, как умирающий. Молодая водопроводчица Кортни, которая всегда была добра к старику и часто заглядывала в его мастерскую, встала из-за стола и торопливо подошла к Уокеру. Она удивленно прошептала его имя, помогла ему встать, подвела к столу и усадила на свое место.
Нокс отодвинул тарелку и шлепнул ладонью по столу:
– Значит, люди теперь могут просто гулять по тому проклятому месту, так?
Уокер робко поднял взгляд и увидел, что начальник улыбается ему сквозь бороду. На него смотрели еще два-три десятка человек. Уокер слегка помахал им и уставился в столешницу. Его неожиданно окружило слишком много людей.
– Мы тебя разбудили своими воплями, старина? Или ты тоже настроился прогуляться по холмам?
Ширли вскочила со стула:
– Боже мой, извините. Я забыла принести ему завтрак.
Она убежала на кухню за едой, хотя Уокер и махнул ей, чтобы она не ходила. Он еще не проголодался.
– Дело не в этом… – Его голос дрогнул. Он попробовал снова. – Я пришел, потому что услышал… – прошептал он, – про Джулс. Что она ушла и скрылась из виду. – Он шевельнул рукой, изобразив над столом воображаемый холм. – Но там, в АйТи, ничему не научились. – Он встретился взглядом с Марком и постучал себя в грудь. – Это сделал я.
Шепоток в углу оборвался. Никто не пил сок, никто не шевелился. Всех поразило уже то, что Уокер вышел из своей мастерской и тем более что он пришел к ним. Все они были еще слишком молоды, чтобы помнить, когда Уокер в последний раз выходил в люди. Все знали его как чокнутого инженера, который живет в пещере и отказывается брать новых учеников.
– Что ты сказал? – переспросил Нокс.
Уокер глубоко вдохнул. Он уже собрался было заговорить, когда Ширли вернулась с тарелкой горячей овсянки – такой густой, что ложка в ней стояла. Как раз такую он и любил. Уокер обхватил тарелку ладонями, чувствуя, как они согреваются. И неожиданно ощутил сильную усталость от недосыпания.
– Уокер? Ты в порядке? – спросила Ширли.
Он кивнул, отмахнулся от нее, поднял голову и встретился взглядом с Ноксом:
– Джулс как-то пришла ко мне. – Уокер наклонил голову, набираясь смелости. Он пытался не обращать внимания на то, сколько людей его слушает и как слезятся глаза от ярких ламп. – У нее было предположение насчет этих комбинезонов, насчет АйТи. – Он помешал ложкой овсянку, собираясь произнести немыслимое. Но, в конце концов, сколько ему уже лет? Какое ему дело до табу? – Помните термоленту? – Он повернулся к Рейчел: она работала в первую смену и хорошо знала Джульетту. Та кивнула. – Джулс предположила, что это не случайно – то, как лента ветшает. И предположила правильно.
Уокер зачерпнул ложку овсянки. Есть ему не особо хотелось, но он с наслаждением ощутил, как горячая ложка обжигает язык. В столовой было тихо – все ждали. Слышались лишь редкие перешептывания и голоса мальчишек в вестибюле.
– У меня годами копились должники в снабжении, – пояснил Уокер. – Копились и копились. Вот я и попросил их об одолжении. Сказал, что мы будем в расчете. – Он посмотрел на сидящих вокруг. Услышал, как из коридора подходят новые люди – те, кто опоздал к началу. Видя, что в столовой все замерли, они тоже вели себя тихо. – Мы и раньше добывали кое-что из цепочки снабжения АйТи. Я точно это делал. Вся лучшая электроника и провода уходят к ним, чтобы делать комбинезоны…
– Гребаные придурки… – пробормотал кто-то, и многие вокруг закивали.
– Вот я и попросил снабженцев вернуть мне должок. Как только я узнал, что ее взяли… – Уокер смолк и провел рукой по глазам. – Как только узнал, я попросил их заменить все, что эти сволочи закажут, на такое же, только сделанное у нас. На лучшее из лучшего. И чтобы они ничего не заметили.
– Ты и впрямь это сделал? – переспросил Нокс.
Уокер закивал – ему было приятно говорить правду.
– Они изготавливают комбинезоны специально, чтобы те не могли продержаться долго. Не потому, что снаружи хорошо, – скорее всего, там хреново. Но они не хотят, чтобы чистильщики уходили далеко, где их тел не будет видно. – Он помешал овсянку. – Они хотят, чтобы все мы оставались рядом, на виду.
– Значит, она в порядке? – спросила Ширли.
Уокер нахмурился и медленно покачал головой.
– Я же говорил, – пробормотал кто-то. – У нее уже давно закончился воздух.
– Она бы все равно умерла, – парировал другой, и спор разгорелся заново. – Это лишь доказывает, какие они мерзавцы.
Уокеру пришлось согласиться.
– Так, давайте вести себя спокойно, – проревел Нокс, выглядя при этом самым возбужденным из всех.
Теперь, когда тишина была нарушена, в столовую вошли новые рабочие. Они собрались вокруг стола, на лицах читалась тревога.
– Вот и все, – пробормотал Уокер, увидев, что происходит и какой шум он поднял: как возмущены его друзья и коллеги, как они выкрикивают вопросы, как разгораются страсти. – Вот и все, – повторил он, ощущая, что ситуация накаляется, близится взрыв. – Вот и все, вот и все…
Кортни, по-прежнему опекающая Уокера, словно тот был инвалидом, взяла его запястье тонкими пальцами.
– Что «все»? – спросила она, затем помахала другим, прося тишины, и склонилась к Уокеру. – Уокер, объясни: что значит «все»? Что ты хочешь сказать?
– Вот как это начинается, – прошептал он во вновь наступившей тишине.
Он прошелся взглядом по лицам, всмотрелся в них. И в их ярости он увидел, что его тревога имеет основания.
– Вот так начинаются восстания…
38
…Худой старик,
Весь отощавший от нужды, в лохмотьях.
…Кругом на полках нищенский набор
Горшечных черепков, пустых коробок…
Лукас прибежал на тридцать четвертый этаж, задыхаясь и прижимая к себе коробку. Его больше измучили мысли о том, что он нарушил законы, чем восхождение. Он все еще ощущал металлический привкус адреналина, появившийся, когда он прятался за серверами и копался в вещах Джульетты. Лукас похлопал себя по груди. Спрятанные в кармане предметы были на месте, возле колотящегося сердца.
Отдышавшись и немного придя в себя, он протянул руку к двери АйТи – и едва не получил по пальцам, когда та внезапно распахнулась. Из нее выскочил знакомый техник Сэмми и промчался мимо. Лукас окликнул его, но тот уже взлетел вверх по лестнице и скрылся из виду.
В вестибюле что-то происходило – оттуда доносились ругань и крики. Лукас настороженно вошел, не понимая, из-за чего шум. Придержав дверь локтем, он проскользнул в вестибюль, крепко прижимая коробку к груди.
Похоже, кричал главным образом Бернард. Глава АйТи стоял возле турникета и орал на техников. Симс, начальник службы безопасности компьютерного отдела, также распекал троих своих подчиненных в серых комбинезонах. Лукас замер возле двери, напуганный этой разгневанной парочкой.
Заметив его, Бернард смолк и протиснулся мимо дрожащих техников к Лукасу. Тот уже открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, но босса интересовал не сам Лукас, а то, что он принес.
– И это все? – спросил Бернард, выхватывая у него коробку.
– Это?..
– Все вещи этой девки поместились в одну гребаную коробочку? – Бернард развернул клапаны. – Здесь все?
– Э-э… тут все, что мне дали, – пробормотал Лукас. – Марш сказал…
– Да, Марш сообщил, что у него ногу свело. Клянусь, в Пакте следует указать возрастные ограничения для таких должностей. Симс! – Бернард повернулся к начальнику охраны. – Конференц-зал. Немедленно.