Он не прикоснулся к панели. Не сейчас. Там, за дверью, плохие люди. Они хотят войти, хотят узнать, что здесь есть, почему свет на этом этаже все еще горит и кто он такой.
– Я никто, – говорил им Джимми, когда у него хватало храбрости. – Никто.
Он редко набирался этой храбрости. У него доставало лишь смелости слушать, как те люди ругаются по радио. Смелости позволять их спорам заполнять его мир и голову, слушать, как они бранятся и сообщают, кто кого убил. Одна группа работала на фермах, другая пыталась остановить воду, которая просачивалась из шахт и затапливала механический отдел. Еще у других было оружие, и они отнимали даже крохи, которые те сумели наскрести. Как-то раз в эфир вышла одинокая женщина и кричала, чтобы ей пришли на помощь, но чем Джимми мог ей помочь? По его оценке, в закутках на разных этажах осталось около сотни или больше людей, которые сражались и убивали. Но скоро это прекратится. Должно прекратиться. Еще день. Еще год. Они ведь не могут сражаться вечно?
Возможно, и могут.
Время стало каким-то странным. Это теперь было то, во что больше веришь, чем видишь воочию. Ему приходилось верить в то, что время вообще течет. Не существовало больше ни затемнения на лестнице, ни приглушенного света в коридорах, означающего, что наступила ночь. Ни восхождений наверх и солнечного света, означающего, что наступил день. Были просто цифры на экране компьютера, и менялись они настолько медленно, что хотелось вопить. Цифры, смотревшиеся одинаково что днем, что ночью. Приходилось внимательно считать, чтобы точно знать, что день уже прошел. И этот подсчет давал ему знать, что он еще жив.
Джимми задумался: не поиграть ли в салки между серверами перед сном, но это он уже делал вчера. Может, расставить банки с консервами в том порядке, в каком он будет их есть? Но он расставил их уже на три месяца вперед. Можно пострелять в мишень, почитать, поиграть в компьютере, заняться домашними делами, но ничто из этого его не привлекало. И он знал, что, наверное, просто заползет в постель и будет смотреть в потолок, пока цифры не подскажут, что наступило утро. И тогда он подумает, чем заняться.
76
Проходили недели, накапливались черточки, а кончик ключа на шее Джимми стерся. Очередным утром он проснулся со слипшимися ресницами, как будто плакал во сне, и прихватил завтрак – банку персиков и банку ананасов – к большой стальной двери, чтобы съесть их там. Сняв с плеча винтовку, Джимми уселся, прислонившись к восьмому серверу и наслаждаясь тем, как работающая машина греет ему спину.
С винтовкой он разобрался не сразу. Когда отец исчез, его винтовка уже была заряжена; и когда Джимми обнаружил ящики с оружием и патронами, способ заряжания блестящих патронов в винтовку стал для него загадкой. Он сделал эту работу «проектом» – так отец всегда называл свои задачи на работе. С раннего детства Джимми наблюдал за тем, как отец разбирает компьютеры и другую электронику, раскладывая все детали – каждый винтик, каждый болт с навинченной на него гайкой – аккуратными рядами, чтобы всегда знать, в каком порядке они понадобятся при сборке. Джимми поступил так же с одной из винтовок. А потом и со второй, когда случайно зацепил ногой детали первой.
Разобрав вторую, он понял, куда ложится патрон и как он попадает в винтовку. Пружина в держателе патронов оказалась жесткой, поэтому вставлять их было трудно. Потом он узнал, что держатель называется «магазин», прочитав статью «Винтовки» в одной из книг. Но узнал уже через несколько недель после того, как самостоятельно разобрался с устройством винтовки, подтвердив это дыркой в потолке.
Винтовку он положил на вытянутые ноги поперек, а банки с фруктами поставил на широкую часть ложа. Ананасы ему нравились больше всего. Он съедал по банке в день и с грустью наблюдал, как тает запас этих банок на полках. Прежде он никогда не слышал об ананасах, и ему пришлось отыскать статью о них в другой книге. Ананасы стали началом головокружительного путешествия по коробкам с книгами. Статья про «Пляж» вывела его на статью «Океан», которая смутила его масштабностью прочитанного. Потом он узнал про рыб. В тот день он забыл о еде, а комнатка с рацией и матрасом была забита раскрытыми книгами и пустыми коробками. У него ушла неделя, чтобы снова привести все в порядок. С тех пор он множество раз с головой уходил в подобные экскурсии.
Достав из нагрудного кармана ржавый консервный нож и любимую ложку, Джимми вскрыл банку с персиками. Когда он сделал первый надрез, послышался легкий хлопок входящего в банку воздуха. Джимми научился не есть содержимое банок, если они не издавали такой звук. К счастью, туалеты еще работали, когда жизнь преподала ему этот урок. Сейчас ему отчаянно не хватало туалетов.
Он съел персики, наслаждаясь каждым кусочком, затем выпил сок. Он не был уверен, что его можно пить – на этикетке про сок ничего не говорилось, – но он ему очень нравился. Потом он взял банку с ананасами и консервный нож и собрался проткнуть крышку, но тут пискнула панель с клавиатурой на большой стальной двери.
– Рановато вы сегодня, – прошептал он непрошеным гостям.
Джимми отложил банку, облизал вилку и сунул ее обратно в карман. Зажав приклад под мышкой, он сидел и смотрел, шевельнется ли дверь. Если она хоть чуть-чуть приотворится, он откроет огонь.
Панель четырежды пискнула, когда был введен набор цифр, потом зажужжала, указывая, что код неправильный. Когда пришельцы попробовали второй код, Джимми стиснул винтовку. На экранчике панели было место для четырех цифр. Это означало десять тысяч комбинаций, если включить и четыре нуля. Панель разрешала делать три попытки и, если коды оказывались неправильными, отключалась на сутки, Джимми знал это уже давно. У него осталось чувство, что про панель ему рассказала мама, но это было невозможно. Если только они не говорили во сне.
Он дождался, когда панель снова зажужжала. Еще один код долой, и это означало, что время истекает. Правильный код был «1218». Джимми проклял себя за то, что произнес это число хотя бы мысленно, и его палец выжидательно лег на спусковой крючок. Но мысли подслушать нельзя. Он все время про это забывал, потому что свои-то мысли он слышал всегда.
Началась третья, и последняя на сегодня, попытка, а Джимми не терпелось съесть ананасы. У него с людьми за дверью сложился своего рода ритуал – три попытки каждое утро. Хоть это и было страшно, но они остались его единственным контактом с людьми. На стенке одного из серверов он проделал вычисления, предположив, что они начали с четырех нулей и двинулись по нарастающей дальше. Три попытки в день означали, что они наткнутся на правильный код на четыреста шестой день, со второй попытки. До этого дня осталось меньше месяца.
Но расчеты Джимми не учитывали всех обстоятельств. Оставался томительный страх, что они могли пропустить некоторые числа, что начали с какого-то другого или что им может тупо повезти, если они перебирают коды наугад. Насколько Джимми было известно, дверь можно открыть несколькими кодами. А поскольку он не обратил внимания на то, как отец изменил код, он не мог увеличить числовое значение своего кода. А что, если он этим только облегчит им задачу? Вдруг они начали с «9999»? Конечно, он мог и уменьшить число кода, надеясь, что проскочит числа, которые они уже испробовали, но что, если они это число еще не набирали? Предпринять какое-то действие и случайно впустить их – это хуже, чем ничего не делать, а потом умереть. А Джимми умирать не хотел. И убивать кого-то тоже.
Вот о чем он думал, пока набирал очередные четыре цифры. Когда панель прожужжала в третий, и в последний на сегодня, раз, он разжал стиснувшие винтовку пальцы. Джимми вытер вспотевшие ладони о штаны и взял банку с ананасами.
– Привет, ананасы, – прошептал он.
Наклонившись, он проткнул крышку и внимательно прислушался.
И ананасы прошептали ему, что их можно съесть.
77
Суть жизни, как понял со временем Джимми, заключается в чередовании еды и опорожнения кишечника. Ее немного разбавляет сон, но на него требуется мало усилий. Он узнал этот великий закон природы, только когда сливной бачок унитаза перестал наполняться. Пока бачок полон, никто не думает о содержимом своего кишечника. А потом думает только об этом.
Джимми начал опорожняться в углу серверной, как можно дальше от двери. Он мочился в раковину, пока из крана не прекратила идти вода и запах не стал слишком сильным. Когда это произошло, он переключился на подачу воды из цистерны. Правила подсказали, какую страницу надо отыскать и как это сделать. Книга была жутко скучная, но временами все же полезная. Джимми предположил, что как раз для таких случаев ее и написали. Он понимал, что вода в цистерне рано или поздно закончится, поэтому решил ее экономить, выпивая как можно больше жидкости из банок. Он терпеть не мог томатный суп, но выпивал его по банке каждый день. Моча у него стала ярко-оранжевой.
Как-то утром Джимми допивал сироп из банки с консервированными яблоками, когда люди пришли испытать очередные коды. Все произошло быстро. Четыре цифры – и панель издала другой звук. Она не зажужжала. Не залаяла, не завопила, не разгневалась. Она пискнула, но по-другому. И вместо красной лампочки, которая загоралась уже больше года, вспыхнула яркая и пугающая зеленая.
Джимми вздрогнул. Открытая банка с персиками свалилась с колена и покатилась, заливая пол сиропом. Он ждал случившегося только через два дня.
От большой стальной двери донеслись звуки. Джимми бросил ложку и нашарил винтовку. Снял с предохранителя. Щелчок под большим пальцем, глухой удар со стороны двери. Голоса, голоса. Восторг с одной стороны, ужас – с другой. Джимми прижал приклад к плечу и пожалел, что вчера не тренировался стрелять. Завтра. Он планировал быть готовым завтра. А у них получилось на два дня раньше.
В двери что-то щелкнуло. Джимми стал гадать: не пропустил ли он день или два? Однажды он заболел, и у него подскочила температура. И еще был момент, когда он заснул, читая, а проснувшись, не смог вспомнить, какой наступил день, – возможно, он пропустил один. А может, те люди пропустили число. Дверь чуть-чуть приоткрылась.