— Слышу вас чисто и ясно, — ответил мужской голос. — Вы ищете кого-то в Восемнадцатом? Думаю, там уже никого не осталось. Как, вы сказали, вас зовут?
Шарлотта сжала микрофон:
— Меня зовут Шарлотта Кини. А вы кто?
— Я Том Хиггинс, глава комитета по планированию. Мы в кабинете помощника шерифа на семьдесят пятом. Мы слышали, что внизу что-то обрушилось и наше возвращение невозможно. Что там внизу происходит?
— Я не внизу. Я в другом укрытии.
— Повторите. Кто это? Кини, вы сказали? Что-то я не помню такого имени в списке после переписи.
— Да, Шарлотта Кини. А ваш мэр там? Джульетта?
— Вы говорили, что вы в нашем укрытии. Где-то на средних этажах.
Шарлотта начала отвечать, понимая, насколько трудно будет объяснить ситуацию, но тут в разговор вклинился другой голос. Знакомый голос.
— Это Джульетта.
Шарлотта подалась вперед и подрегулировала громкость, потом нажала кнопку микрофона.
— Джульетта, меня зовут Шарлотта Кини. Вы разговаривали с моим братом Донни. В смысле, с Дональдом. — Шарлотта занервничала и сделала паузу, чтобы вытереть ладони о штанину. Отпустив кнопку микрофона, она услышала на той же частоте голос мужчины, ответившего ей первым:
— …Слышал, что наше укрытие погибло. Вы это можете подтвердить? Где вы?
— Я в механическом, Том. Зайду к вам, когда смогу. Да, наше укрытие погибло. Да, вы оставайтесь там, где сейчас. А пока дайте мне выяснить, чего хочет эта особа.
— Что значит — погибло? Не понимаю.
— Оно мертво, Том. И все там мертвы. Можешь порвать к черту списки переписи населения. А теперь, пожалуйста, уйди из эфира. Или лучше перейти на другой канал?
Шарлотта стала ждать ответа мужчины, но тут сообразила, что мэр обращалась к ней. Она торопливо нажала кнопку микрофона, пока другой голос не вклинился в разговор.
— Я… да. Я могу передавать на всех частотах.
Тут снова вмешался руководитель комитета по планированию, или как он там себя называл:
— Вы сказали, что оно мертво? Это ваших рук дело?
— Восемнадцатый канал, — сказала Джульетта.
— Восемнадцатый, — подтвердила Шарлотта.
Когда она протянула руку к переключателю каналов, из рации полился поток вопросов. Но мужской голос оборвался после ее легкого движения пальцев.
— Это Шарлотта Кини на восемнадцатом канале, прием.
Она ждала. Ощущение было такое, словно за спиной только что захлопнулась дверь, а в комнате ее ждет человек, с которым можно поделиться секретами.
— Я Джульетта. Что вы там говорили о том, будто я знаю вашего брата? Вы на каком этаже?
Шарлотта не могла поверить, насколько трудно будет четко изложить свою мысль. Она глубоко вдохнула.
— Не на этаже, а в укрытии. Я в Первом укрытии. И вы несколько раз говорили с моим братом.
— Вы в Первом укрытии? И Дональд — ваш брат?
— Все верно.
Кажется, ситуация прояснилась. Шарлотте полегчало.
— Вы со мной связались, чтобы позлорадствовать? — спросила Джульетта. В ее голосе вдруг пробились эмоции, вспышка гнева. — Вы хотя бы представляете, что натворили? Сколько людей убили? Ваш брат говорил, что способен такое проделать, но я ему не верила. Никогда не верила. Он с вами?
— Нет.
— Тогда передайте ему мои слова. И надеюсь, он мне поверит, когда я это скажу: я теперь думаю только о том, как лучше его убить, чтобы такое впредь никогда не повторилось. Передайте ему это.
У Шарлотты внутри похолодело. Эта женщина думала, что ее брат их погубил. Сжимающие микрофон ладони стали влажными. Она нажала кнопку, но та залипла, и Шарлотта стукнула микрофоном по столу, пока кнопка не сработала.
— Донни не… Быть может, он уже мертв, — сказала Шарлотта, сдерживая слезы.
— Жаль, если так. Тогда, пожалуй, я приду за тем, кто следующий в очереди.
— Нет, послушайте. Донни… это сделал не он. Клянусь. Его схватили. Он вообще не имел права с вами разговаривать. А он хотел сообщить вам важное, но не знал, как это сделать.
Шарлотта отпустила кнопку микрофона и стала молиться о том, чтобы ее слова дошли до собеседницы и незнакомка ей поверила.
— Ваш брат предупреждал, что может нажать кнопку и покончить с нами. Что ж, кнопка была нажата, а мой дом уничтожен. И те, кто был мне дорог, теперь мертвы. И если я не пришла расквитаться с вами, подонками, прежде, то теперь уж точно приду.
— Подождите. Послушайте. Мой брат в беде. И как раз из-за того, что разговаривал с вами. Я и он… мы тут ни при чем.
— Ага, как же! Вы хотели с нами поговорить. Узнать все, что сможете. А потом уничтожить нас. Для вас это лишь игры. Вы посылаете нас на очистку, но сами отравляете воздух. Вот что вы делаете. Заставляете нас бояться друг друга, бояться вас, и поэтому мы отправляем наших людей наружу и мир отравляется нашей ненавистью и страхом.
— Я не… Послушайте, клянусь, я не понимаю, о чем вы говорите. Я… быть может, вам трудно будет в это поверить, но я помню то время, когда мир был совершенно другим. Когда люди могли в нем жить и дышать. И я думаю, что часть внешнего мира снова может стать такой. Или уже такая, прямо сейчас. Вот что мой брат хотел вам сказать: наша надежда — снаружи.
Пауза. Тяжелое дыхание. Рана Шарлотты снова запульсировала.
— Надежда.
Шарлотта ждала. Рация шипела на нее, исторгая гневное дыхание сквозь стиснутые зубы.
— Мой дом, мои люди мертвы, а вы подсовываете мне надежду. Видела я состряпанную вами надежду — яркое синее небо, которое мы надевали на голову, эту ложь, которая заставляла изгнанников работать на вас и делать очистку. Я видела ее своими глазами и, слава богу, знала достаточно, чтобы усомниться. Это опьянение нирваны. Именно так вы заставляете нас выносить такую жизнь. Обещаете нам небеса, да? Но что вы знаете про наш ад?
Джульетта была права. Как такой разговор вообще мог состояться? Как бы вел его брат? Здесь были две чуждые расы, каким-то образом говорившие на одном языке. Боги и смертные. Шарлотта пыталась общаться с муравьями, которых волновали лабиринты их подземных ходов, а не особенности ландшафта над муравейником. Она не сможет заставить их увидеть… Но тут Шарлотта поняла, что Джульетта ничего не знает о ее собственном аде. И она поведала ей о нем.
— Моего брата забили до полусмерти, — сказала Шарлотта. — Возможно, он уже мертв. И произошло это у меня на глазах. А человек, который это сделал, был для нас как отец. — Шарлотта сдерживалась с трудом, чтобы Джульетта не поняла по голосу, что она плачет. — Сейчас на меня охотятся. Меня или засунут обратно в морозилку, или убьют, и я не знаю, есть ли тут разница. Они держат нас в спячке годы и годы, пока мужчины работают посменно. У нас есть компьютеры, которые играют в игры, и настанет день, когда они решат, какому из укрытий будет позволено выйти на свободу. Остальные умрут. Все укрытия, кроме одного, умрут. И мы ничего не можем сделать, чтобы это остановить.
Она поискала среди записей листок с рейтингом укрытий, но не смогла его найти, потому что перед глазами все расплывалось. Вместо него ей попалась карта. Джульетта молчала, — наверное, ее так же потряс ад Шарлотты, как Шарлотту потряс ее ад. Но это было нужно сказать. О тех ужасных открытиях, которые они сделали, необходимо сказать. Так было правильно и хорошо.
— Мы… я и Донни были единственными, кто пытался найти способ, как помочь вам, помочь всем, клянусь. Брат… он испытывал симпатию к вашим людям.
Шарлотта отпустила кнопку микрофона, чтобы Джульетта не услышала, как она плачет.
— К моим людям, — отозвалась притихшая Джульетта.
Шарлотта кивнула и глубоко вдохнула:
— К вашему укрытию.
Наступило долгое молчание. Шарлотта вытерла лицо рукавом.
— А с чего вы решили, что я вам поверю? Вы знаете, что вы — все вы — сделали? Сколько жизней отняли. Умерли тысячи…
Шарлотта убавила громкость.
— …и остальные из нас к ним присоединятся. Но вы сказали, что хотите помочь. Кто вы, черт побери?
Джульетта ждала от нее ответа. Шарлотта уставилась на шипящую коробочку рации. Нажала кнопку микрофона.
— Миллиарды, — сказала она. — Умерли миллиарды.
Джульетта промолчала.
— Мы убили так много людей, что вы и представить не сможете. Такие цифры даже теряют смысл. Мы убили почти всех. Не знаю… потеря тысяч… для них это пустяк. Вот почему они способны на такое.
— Кто? Ваш брат? Кто это сделал?
Шарлотта вытерла с щек новые слезы и покачала головой.
— Нет. Донни никогда бы такого не сделал. Это был… в вашем словаре, наверное, даже нет такого слова. Человек, который руководил миром, каким тот был когда-то. Он напал на брата. Когда нашел нас. — Шарлотта взглянула на дверь, подсознательно ожидая, что сейчас ее распахнет Турман, ворвется в комнату и изобьет ее. Она все же разворошила осиное гнездо, теперь Шарлотта в этом не сомневалась. — Это он убил мир и ваших людей. Его зовут Турман. Он был… ну что-то вроде мэра.
— Ваш мэр убил мой мир. Не ваш брат, а тот, другой человек. Он убил и тот мир, в котором я сейчас нахожусь? Мир был мертв уже десятки лет. Его он тоже убил?
Шарлотта поняла, что эта женщина мыслит об укрытии как о целом мире. Ей вспомнилась девочка в Ираке, с которой она однажды говорила, пытаясь узнать дорогу в соседний город. Это был разговор на другом языке о другом мире, и он был проще, чем этот.
— Человек, захвативший моего брата, убил и большой мир, да.
Шарлотта увидела в папке лист с заголовком «Пакт». Как такое объяснить?
— Вы имеете в виду мир внешний, за пределами укрытий? Мир, где растения растут над землей и в укрытиях, бункерах хранятся семена, а не люди?
Шарлотта выдохнула. Наверное, брат успел объяснить этой женщине больше, чем сказал ей.
— Да. Тот мир.
— Тот мир мертв уже тысячи лет.
— Сотни лет, — поправила Шарлотта. — А мы… мы здесь, в укрытии, уже очень давно. Я… когда-то жила в том мире. Видела его до того, как его погубили. И сделали это те люди, что живут в моем укрытии. Это абсолютная правда.