Болели голени, которые он подставлял под удары Турмана. На предплечье вздулась шишка размером с локоть. И каждый раз, когда его одолевал приступ кашля, ему хотелось умереть. Он попытался заснуть. Сон был средством скоротать время, избежать настоящего. Это была спасительная тележка для всех, впавших в депрессию, всех нетерпеливых и умирающих. Дональд был и тем, и другим, и третьим.
Он выключил свет возле койки и лежал в темноте. Криокапсулы и смены — это чрезмерные формы сна, подумалось ему. То, что выглядело неестественным, было скорее вопросом степени, чем характера. Пещерные медведи впадали в спячку на сезон. Люди впадают в спячку каждую ночь. Дневное время было сменой, каждая из которых длится, подобно кванту жизни, все краткосрочные планы подводили к очередному периоду тьмы, мало думалось о том, чтобы сплести эти дни во что-то полезное, в некое ожерелье ценных жемчужин. Просто еще один день для выживания.
Он кашлянул, и ребра пронзила боль, а перед глазами метнулись вспышки. Дональд молил о том, чтобы потерять сознание и уйти из жизни, но боги, управляющие его судьбой, были опытными мучителями. Боли достаточно — но не чересчур много. «Не убивай этого человека, — слышал он перешептывание богов. — Он нужен нам живым, чтобы страдать за содеянное».
Кашель прошел, оставив на губах привкус меди, а на теле запачканный кровью комбинезон, — но ему было все равно. Он запрокинул голову, весь в поту от боли и напряжения, и слушал тихие стоны, срывающиеся с губ.
Миновали часы или минуты. Дни. Возле двери послышался шум, дверь скользнула в сторону, щелкнул тумблер, кто-то включил свет. Это мог быть охранник с ужином, завтраком или какой-нибудь другой бессмысленной отметкой времени суток. Или Турман, чтобы читать ему поучения, учинять допрос, а потом отправить на заморозку.
— Донни?
Это была Шарлотта. В коридоре позади нее горел тусклый свет, как в третью смену. Когда она подошла, в дверном проеме появился мужчина, один из сотрудников службы безопасности. Значит, ее нашли и заперли тоже. Но они, по крайней мере, подарили ему этот момент. Дональд так стремительно сел на койке, что едва не потерял равновесие, но их руки нашли друг друга, и брат с сестрой соединились в объятиях.
— Ребра, — прошипел Дональд.
— Посмотри на мою руку, — сказала сестра.
Она высвободилась и шагнула назад. Дональд захотел спросить, что не так с ее рукой, но она прижала палец к губам.
— Быстрее, — сказала она. — Сюда.
Дональд взглянул мимо нее на мужчину в двери. Тот оглядел коридор в обе стороны, его больше тревожило, не идет ли кто по нему, чем возможность побега Дональда или его сестры. Боль в ребрах Дональда поутихла, когда он понял, что происходит, даже ребра у него стали меньше болеть.
— Мы уходим? — спросил он.
Сестра кивнула и помогла ему встать. Дональд вышел вслед за ней в коридор.
Так много вопросов, но молчание было важнее всего. Сейчас не до вопросов. Сотрудник службы безопасности закрыл дверь и запер ее. Шарлотта уже направлялась к лифтам. Дональд похромал за ней босиком, левая нога отдавалась болью при каждом шаге. Они были на этаже администрации. Миновали отдел учета, где подсчитывались запасные части и расходные материалы, оставили за собой архивный отдел, где сводились воедино и вводились в серверы основные события в каждом укрытии, и отдел контроля народонаселения, где когда-то брали начало многие из его отчетов. В этот, скорее всего, ранний утренний час во всех офисах царила тишина.
На посту охраны никого не оказалось. За ним их дожидался лифт, настойчиво жужжащий в режиме блокировки. Дональд отметил, что в лифте сильно пахнет чистящим средством. Шарлотта нажала кнопку блокировки, отсканировала свое удостоверение и нажала кнопку этажа арсенала. Охранник боком проскользнул через закрывающуюся дверь, и Дональд заметил в его руке пистолет. Дональд понял, что пистолет тот держит не из-за опасения, что его обнаружат. Они были не до конца свободны. Молодой мужчина стоял в лифте напротив них и настороженно наблюдал за ними.
— Я знаю тебя, — сказал Дональд. — Ты работаешь в позднюю смену.
— Я Дарси, — отозвался охранник.
Он не подал руку. Дональд подумал о безлюдном посте охраны и понял, что этот парень должен был находиться там.
— Верно, Дарси. Что происходит? — Он повернулся к сестре. Из-под ее футболки с короткими рукавами выглядывала марлевая повязка. — Ты в порядке?
— В порядке. — Она с явным беспокойством наблюдала, как загораются и перемещаются на панели индикаторы этажей. — Мы запустили еще один дрон. — Она повернулась к Дональду, ее глаза заблестели. — И он пробился.
— Ты это видела?
Он позабыл и о ранах, и о стоящем в лифте охраннике с пистолетом. Прошло так много времени с тех пор, как тот первый полет на краткий миг показал ему проблеск голубого неба, что его стали одолевать сомнения и ему стало казаться, что этого вообще не было. Остальные полеты оказались неудачными, и дроны никогда не залетали настолько далеко. Лифт замедлил ход, приближаясь к арсеналу.
— Мир не погиб, — подтвердила Шарлотта. — Только наш его кусочек.
— Давайте выйдем из лифта, — сказал Дарси. Он помахал пистолетом. — И потом я хочу понять, что, черт возьми, происходит. И имейте в виду, я вполне могу запереть вас наверху еще до начала утренней смены. Я стану отрицать, что мы вообще на эту тему говорили.
Едва войдя в арсенал, Дональд глубоко и хрипло вздохнул и похлопал себя по заднему карману. Достав платок, он кашлянул и наклонился, чтобы уменьшить нагрузку на ребра. Потом быстро сложил платок, чтобы Шарлотта не видела.
— Давай я принесу воды, — предложила она, взглянув на склад с запасами.
Дональд отмахнулся от нее и повернулся к Дарси.
— Почему ты нам помогаешь? — хрипло спросил он.
— Я вам не помогаю, — ответил Дарси. — Я хочу вас выслушать. — Он кивнул Шарлотте. — Твоя сестра сделала несколько смелых заявлений, и я немного почитал, пока она готовила свою птичку.
— Я дала ему кое-что из твоих записей, — пояснила Шарлотта. — И дрон взлетел. Он помог мне запустить его. Я посадила дрон в море травы. Настоящей травы, Донни. Сенсоры продержались еще полчаса. Мы просто сидели и смотрели на нее.
— Но все же ты нас не знаешь, — сказал Дональд, глядя на Дарси.
— Своих начальников я тоже не знаю. В смысле, не совсем. Но я видел, как тебя избивали, и решил, что это неправильно. Вы за что-то боретесь, и это может быть что-то плохое, то, что я собираюсь предотвратить, но я заметил закономерность. Стоит мне задать любой вопрос, не относящийся к моим обязанностям, и поток информации прекращается. Они хотят, чтобы я работал в ночную смену и надевал по утрам свежую голову, но я помню, что в другой жизни я был чем-то бóльшим. Меня учили подчиняться приказам, но только до определенного предела.
Дональд мрачно кивнул. Он задавался вопросом, отправляли ли этого парня воевать за границу. Страдал ли он от посттравматического стрессового расстройства, принимал ли какие-то лекарства. Что-то вернулось к нему. Нечто вроде совести.
— Я расскажу, что здесь происходит, — пообещал Дональд. Он повел их от лифта к проходу с запасами консервированной воды и армейскими суточными рационами — готовыми к употреблению питью и пище, которые могли храниться вечно и были ужасны на вкус. — Мой старый босс — тот, кто сделал меня хромым у тебя на глазах, — мне кое-что объяснил. И сказал больше, чем хотел, вероятно. Основную часть информации я уже до него свел воедино, но он заполнил некоторые пробелы.
Дональд поднял крышку одного из деревянных ящиков, который вскрыла сестра. Он поморщился от боли, и Шарлотта бросилась ему помочь. Дональд взял банку с водой, вскрыл ее и сделал большой глоток. Шарлотта достала еще две банки. Дарси переложил пистолет в другую руку, чтобы взять банку, и Дональд почувствовал, что вокруг него множество ящиков с оружием. От оружия его тошнило. Каким-то образом он перестал бояться пистолета в руке Дарси. Боль в груди стала разновидностью пулевой раны. Быстрая смерть стала бы благословением.
— Мы не первые, кто пытался помочь другому укрытию, — сообщил Дональд. — Так мне сказал Турман. И теперь многое другое обрело смысл. Пошли.
Он вывел их из этого прохода и повел по другому. На потолке замерцала лампа. Значит, скоро перегорит. Дональду стало интересно, потрудится ли кто-нибудь ее заменить. Он отыскал пластиковый ящик, тот был спрятан среди груды других, попытался вытащить его и ощутил резкую боль в ребрах. Он подавил крик, но все же вытянул его. Сестра помогала ему одной рукой, и вместе они донесли ящик до комнаты для совещаний. Дарси следовал за ними.
— Работа Анны, — буркнул Дональд, поднимая контейнер на стол, пока Дарси зажигал свет.
Под листом толстого стекла лежала схема укрытий, а на стекле виднелись старые пометки восковыми карандашами, затертые почти до неразборчивости локтями, папками и стаканами с виски. Остальные его записи исчезли, но это его не волновало. Ему нужно было отыскать нечто старое, нечто из прошлого, из его предыдущей смены. Он вытащил несколько папок и бросил на стол. Шарлотта начала их просматривать. Дарси оставался у двери и время от времени поглядывал на пол в коридоре, все еще в брызгах засохшей крови.
— Некоторое время назад укрытие отключили из-за того, что они вещали по общему каналу. Не в мою смену. — Он указал на Десятое укрытие на схеме, помеченное смазанным красным крестом. — Сперва был всплеск передач на нескольких каналах, а затем его отключили. Но большую часть года Анна была занята именно Сороковым укрытием.
Он отыскал нужную папку, открыл ее. От вида почерка Анны у него поплыло перед глазами. Он замер, провел рукой по написанным ею словам, вспоминая содеянное. Он убил единственного человека, пытавшегося ему помочь. Единственную женщину, которая его любила. Единственного человека, который связывался с этими укрытиями, чтобы им помочь. И все из-за чувства вины и ненависти к себе за то, что ответил Анне взаимностью.