Оставляя позади ступеньку за ступенькой, она добралась до места, где бомба вырвала кусок лестницы. Провал был заделан металлической заплатой, сваренной из прутьев и перил, позаимствованных из ограждения лестничной площадки, которая после этого стала у´же. На стенах здесь и там были выведены углем имена погибших при взрыве. Джульетта осторожно прошла по искореженному металлу. Поднявшись еще выше, она увидела, что двери в отдел снабжения заменили. Сражение перед отделом было особенно ожесточенным. Это была цена, которую люди в желтых комбинезонах заплатили за то, что действовали заодно с механиками в синих.
Когда Джульетта подошла к церкви на девяносто девятом этаже, из нее как раз выходили прихожане после воскресной службы. Потоки людей спускались по спиральной лестнице к тихому базарчику, который она только что миновала. Губы у прихожан были плотно сжаты после долгих разговоров на серьезные темы, а суставы стали такими же жесткими, как их отглаженные комбинезоны. Джульетта прошла мимо и отметила их враждебные взгляды.
К тому моменту, когда она достигла лестничной площадки, толпа заметно поредела. Этот маленький храм был вклинен между старыми гидропонными фермами и квартирами рабочих с нижних этажей. Появился он еще до ее рождения, но однажды Нокс рассказал, как на девяносто девятом устроили этот храм. Произошло это в те давние времена, когда его отец был мальчишкой и начались протесты против музыки и шумных представлений, которые устраивали по воскресеньям. Служба безопасности не вмешивалась, когда протестующие разбивали импровизированный лагерь, возникший поблизости от базара. Люди спали на ступенях и заполняли лестницу до тех пор, пока всякое движение по ней не прекратилось. Ферма этажом выше была опустошена, снабжая едой всю эту толпу. Через какое-то время толпа протестующих почти заполнила и весь этаж с гидропоникой. Храм с двадцать восьмого этажа оборудовал на девяносто девятом временную церковь, и теперь она стала даже больше породившего ее храма.
Отец Вендел был на лестничной площадке, когда Джульетта одолела последний лестничный поворот перед ней. Он стоял возле двери, пожимая руки и что-то кратко вещая каждому из прихожан, покидавшему воскресную службу. Его белое одеяние слегка светилось, как и лысая голова священника, блестевшая от пота после недавних проповеднических трудов. Фигура Вендела вся словно искрилась. В глазах Джульетты особенно, ведь она только что ушла с этажей, где царила лишь грязь и смазка. Она физически ощущала эту грязь на себе, видя перед собой безупречной чистоты ткань его одеяния.
— Благодарю вас, отец, — произнесла женщина, слегка поклонилась и пожала руку священника, другой рукой удерживая младенца. Голова спящего малыша качнулась на плече матери. Вендел возложил руку на голову ребенка и произнес несколько слов. Женщина еще раз его поблагодарила и ушла, а Вендел пожал следующую протянутую руку.
Пока оставшиеся прихожане выходили из дверей, Джульетта отошла в сторону и прислонилась к перилам, чтобы не привлекать к себе внимания. Она увидела, как пожилой мужчина остановился и положил несколько звякнувших читов на раскрытую ладонь Вендела.
— Благодарю вас, отец, — нараспев произнес он.
Джульетта ощутила запах хлева и навоза, когда старик прошел мимо нее и зашагал наверх — наверное, к своим козам. Он покинул церковь последним. Отец Вендел повернул к Джульетте лицо и улыбнулся, показывая, что знал о ее присутствии.
— Мэр, — произнес он, разводя руки. — Это честь для нас. Вы пришли на службу к одиннадцати?
Джульетта взглянула на свои маленькие наручные часы.
— А разве она была не в одиннадцать? — спросила она. Получается, что она шла наверх в хорошем темпе.
— Нет, сейчас была служба, которая началась в десять. Мы добавили еще одну воскресную службу. Верхние прихожане спускаются на вторую, позднюю службу.
Джульетта удивилась, почему живущие наверху преодолевают такой длинный путь. Она рассчитала подъем так, чтобы службы уже закончились, и это, наверное, было ее ошибкой. Гораздо умнее было бы послушать проповедь — почему она привлекает так много людей.
— Боюсь, что смогу лишь ненадолго посетить храм, — сказала она. — Я зайду на службу, когда буду возвращаться, хорошо?
— И когда вас ждать? — Вендел нахмурился. — Я слышал, что вы возвращаетесь к работе, которую выбрали для вас Бог и Его паства.
— Скорее всего, недели через две. Все зависит от того, сколько времени мне понадобится, чтобы разобраться с накопившимися делами.
На площадку вышел служка с деревянной чашей, украшенной резным орнаментом. Он показал ее содержимое Венделу, и Джульетта услышала, как в чаше звякнули читы. На мальчике было коричневое одеяние, и, когда он поклонился Венделу, Джульетта увидела, что макушка у служки выбрита. Мальчик собирался уже уйти, но Вендел придержал его за рукав.
— Окажи уважение нашему мэру, — сказал он.
— Мэм. — Мальчик поклонился. На его лице не отразилось никаких эмоций. Темные глаза под густыми черными бровями, бледные губы. Джульетта догадалась, что он проводит мало времени за пределами церкви.
— Совсем не обязательно называть меня «мэм», — вежливо сказала она. — Просто Джульетта.
Она протянула руку.
— Ремми, — представился мальчик.
Он выпростал руку из рукава. Джульетта пожала ее.
— Займись скамьями, — попросил Ремми священник. — Скоро еще одна служба.
Тот опять поклонился им и побрел обратно. Джульетта почувствовала жалость к нему, но не могла понять ее причину. Вендел посмотрел на лестницу, наверное прислушивался, не приближаются ли прихожане. Придержав дверь, он пригласил Джульетту войти:
— Заходите. Наполните флягу. А я благословлю ваше путешествие.
Джульетта потрясла флягу, та оказалась почти пустой.
— Спасибо, — поблагодарила она и вошла вслед за священником.
Они миновали притвор, и Вендел пригласил Джульетту в нижнюю церковь, которую она посещала уже несколько раз за предыдущие годы. Ремми деловито расхаживал между рядами скамей и стульев, заменяя подушечки и раскладывая объявления, написанные от руки на узких полосках дешевой бумаги. Она заметила, что мальчик украдкой поглядывает на нее.
— Боги по вам соскучились, — заметил отец Вендел, давая понять, что ему хорошо известно, как давно она посещала воскресную службу.
С тех пор церковь расширилась. Здесь стоял кружащий голову дорогой запах опилок, говоривший о недавно обработанной древесине, добытой из дверей и найденных старых досок. Джульетта положила ладонь на кафедру, которая наверняка стоила целое состояние.
— Ну, боги знают, где меня найти, — ответила она, убирая ладонь с кафедры.
Она сказала это шутливо и улыбнулась, но увидела, как на лице священника мелькнуло разочарование.
— Иногда мне думается, уж не прячетесь ли вы от них всеми способами, какие возможны. — Отец Вендел кивнул на мозаичное панно за алтарем. Лампы за стеклом ярко светились, отбрасывая цветные пятна на пол и потолок. — Я читал с этой кафедры ваши записки о рождениях и смертях и понял, что во всех этих событиях вы видите божью волю.
Джульетте захотелось сказать, что это делала не она. Их за нее писали другие.
— А иногда я гадаю, — продолжил Вендел, — верите ли вы вообще в богов, если столь легкомысленно относитесь к их заповедям.
— Я верю в богов, — ответила Джульетта, задетая подобными обвинениями. — Я верю в богов, создавших это укрытие. Верю. И создавших все другие укрытия…
Вендел вздрогнул.
— Святотатство, — прошептал он, и его глаза расширились, как будто сказанное могло убить. Он быстро взглянул на Ремми, тот поклонился и направился к выходу.
— Да, святотатство, — согласилась Джульетта. — Но я верю, что боги построили и башни за холмами и оставили для нас путь, который нам предстоит открыть, дорогу, по которой мы выйдем отсюда. В глубинах укрытия, отец Вендел, мы откопали машину. Землеройную машину, которая способна проложить дорогу к новым местам. Я знаю, что вы этого не одобрите, но я верю, что именно боги дали нам это орудие, и я намерена им воспользоваться.
— Эта ваша копательная машина — порождение дьявола, и покоится она в дьявольских глубинах, — возразил Вендел. На его лице не было и следа доброты. Он промокнул лоб квадратиком тонкой ткани. — Не существует таких богов, о которых вы говорите, это демоны, а не боги.
Джульетта поняла, что это и есть суть его проповеди. Она невольно попала на его одиннадцатичасовую службу. И люди приходят издалека, чтобы это услышать.
Она шагнула к священнику. Щеки ее полыхали от гнева.
— Среди моих богов могут быть демоны, — согласилась она, заговорив на его языке. — Боги, в которых я верю… и которым поклоняюсь, — мужчины и женщины, построившие и это укрытие, и еще множество таких же. Они построили укрытие, чтобы защитить нас от мира, который они уничтожили. Они были одновременно и богами, и демонами. Но они оставили нам возможность освобождения. Они хотели, чтобы мы обрели свободу, отец, и дали нам средства для этого. — Она показала на свою голову. — У меня эти средства здесь. И они оставили нам копатель. Они это сделали. Нет ничего святотатственного в том, чтобы пустить его в ход. И я видела другие укрытия, в существовании которых вы продолжаете сомневаться. Я там была.
Вендел отступил на шаг. Провел пальцами по висящему на груди кресту. Джульетта заметила Ремми — тот подглядывал из-за двери, и его черные брови бросали тени на темные глаза.
— Мы обязаны использовать все инструменты, которые нам достались от богов, — продолжила Джульетта. — Кроме того, который пустили в ход вы, — умения внушать страх другим.
— Я? — Вендел прижал ладонь к сердцу, а другой рукой указал на Джульетту. — Это вы распространяете страх. — Он повел рукой в сторону скамей и темнеющих за ними рядов разномастных стульев, ящиков, даже ведер. — Люди собираются здесь, дабы отвергнуть дьявольскую работу, которую вы затеяли. Дети не могут по ночам спать, боясь, что вы всех нас убьете.