Несколько секунд тело Гильгамеша ещё стояло прямо и, глядя на то, как его стремительно покидает душа, после чего то начинает на глазах опадать чёрным пеплом, я пребывал в культурном шоке. Как? Он же уже был законтролен архидемоном! Тот буквально был его телом! И я по себе знаю, что тело такой сущности держится за жизнь всеми руками, зубами, когтями, щупальцами, ложноножками и чего там ещё есть в арсенале. И вот так вот подчиниться и уничтожить самого себя? Это было чем-то запредельным, даже не концептуальным, но…
– А вот теперь я верю, что ты был Королём Героев… – вынуждено признал я, обращаясь к истаивающей в воздухе кучке праха и даже Мордред не стала возражать.
Нашу беседу с Королём Героев слышали все, как и видели его последний подвиг. Оскорблять это шутками или возмущением никто из Героев былых времён не собирался. Но… необъявленная минута молчания прошла. Живых ещё ожидали дела и времени, чтобы предаваться печали, было не слишком много. В воздухе висела сотканная из золотого света чаша. Яркая, материальная…. А внутри неё клубилась багряная Тьма. Священный Грааль проявился в материальном мире – куска души правителя Урука хватило, чтобы завершить процесс. И теперь Грааль ждал того, кто загадает желание. Того, кто даст Ангра-Манью выйти в мир.
– Грааль… – со смесью трепета, восхищения и грусти произнесла Артурия. Ей будет достаточно коснуться его, чтобы исполнить свой обет. И тем самым оказаться в рабстве у этого гнилого мирка.
– Скажи, ты доверяешь мне? – взглянул я в глаза девушке.
– Да, – последовал ответ без секунды колебаний. И это было чертовски приятно.
– Тогда я попрошу тебя просто подождать… ещё немного, – шаг вперёд и мои руки смыкаются на чаше. «Слуга» получил «приз», ритуал вступил в свою финальную стадию и скрепы его чуть разошлись. На микронную долю, но для меня это было сродни глотку свежего воздуха в затхлом подземелье. Сущность Архидемона в моих руках затрепетала, предвкушая выход в мир, вот только… – всё, что пожелаю, я возьму сам, тварь. И ты станешь лишь ступенью на моём пути, – крошечный импульс к тому каналу… сосуду… измерению, где застыла суть Ангра-Манью и он получает долгожданный выход в мир. Вот только выход этот проходил через меня. Мои губы коснулись стенок чаши. Жадный глоток. И мир застыл.
Сущность «Всего Зла Мира» вливалась в сосуд, что был способен выдержать его мощь. Набор инстинктов, желаний, демонического голода и ярости. Всё это вновь пыталось ударить по мне, размыть моё я, но у меня уже был опыт пребывания на троне «Хозяина Зла». Архидемон и Тёмный Бог получил свой вожделенный «супчик для поправки здоровья», и у него было, что предъявить этому миру, но… Я бросил взгляд на застывших девушек и брутального ОЯШа чуть в отдалении… как всегда, Феи не ищут лёгких путей.
Перерождение в Бога этого мира только началось, но я уже действовал. Сияющий контур межмирового круга призыва вспыхнул рядом повинуясь одной лишь мысли, моя кровь выступает из ладоней и щедро орошает магические линии, выступая катализатором и, вместе с тем, заготовкой для будущего формирования тела, а в следующее мгновение через узор уходит зов в междумирье.
Когда ты хочешь уйти, но хочешь остаться, приходится разрывать себя на куски. К сожалению, здесь и сейчас это было невозможно – оковы привязывающие Архидемона к его миру с равной силой скуют и меня, и мою частицу созданную в этом мире. Обращение в Тёмного Бога не делало различий между моей сущностью в теле и бэкапами оставленными в небольших скоплениях клеток симбионта по всей планете. Для этого процесса я был един и неделим, и единственным выходом было призвать другую версию меня – достаточно отличающуюся по памяти и опыту, чтобы хотя бы на мгновение сойти за другое существо. Меня, который ворвётся в мир извне, как непредвиденный фактор. А главное – меня, который сможет выдержать превращение в полноценного Архидемона и Тёмного Бога, при этом достаточно стойкого и дисциплинированного разумом, чтобы держать порывы такой сущности под контролем на протяжении долгого времени.
Времени будет мало – лишь мгновение, пока мои клетки симбионта не установят псионическую связь со своими товарками из другого мира, но к этому я уже был готов и магия сработает раньше, чем сознания двух версий меня объединятся.
Энергия утекает в Пустоту, но отклик есть. Напряжение, усилие… и в центре круга призыва из трещины в самой реальности выскальзывает полупрозрачная чёрная сфера, к которой тут же устремляется вся, секунду назад, завязанная на меня трансформация. Скрепы концепций, потоки мощи, фокус только начавших формироваться оков родного измерения. Всё, что только что пыталось угнездиться и прирасти ко мне, формируя из моих личности и тела персонифицированное воплощение понятия «Повелителя Зла» и «Хозяина Грехов», перенаправилось в новую точку приложения, окончательно освобождая меня от всех и всяческих ограничений и обязательств в этой реальности.
Неуловимый удар сердца совпал с достигшим меня удивлением от того, что я так и не ощутил в той чёрной сфере никаких своих клеток, но что-то менять было поздно. Архидемон и Тёмный Бог рождался уже без моего участия и даже всей своей полностью восстановленной силой, я не смог бы вмешаться в этот процесс, ведь сам же и позаботился о безопасности – чтобы, не дай Тьма, второго меня не спаяло со мной первым, пуская все усилия насмарку.
А использованная кровь уже закрутилась в торнадо вокруг призванной души, магические потоки и материя вступили в резонанс, запуская процесс роста. И вот, передо мной уже полностью сформированное тело, мало похожее на меня-Сефирота и меня-Вальтера, зато удивительно сильно на облик моей «Маски Демона», только… с абсолютно чёрным белком в глазах.
Полноценный Тёмный Бог этого мира взглянул в глаза Дракона Тьмы… и наши сознания соприкоснулись.
Одномоментное ощущение всего мира из конца в конец осложняло приход в себя и начало трезвого мышления. Слышать, чувствовать, видеть миллиарды жизней, их злобу, обиды, потаённые и грязные желания, всё это… было не сложно. Не больно. Не ошеломляюще. Просто шум города за окном, о существовании которого внезапно вспомнил, но когда ты просыпаешься от такого шума в первый момент всё равно чувствуешь себя ошарашенным.
Мой разум изменился, расширился, чтобы иметь возможность охватить и осознать миллионы направлений одновременно. Не миллиарды – по числу голосов – нет. Услышать, осознать и запомнить абсолютно всё я даже сейчас не мог, лишь долю от общего объёма на которой концентрировал внимание, выхватывая из какофонии шума, но и это было неописуемо новым опытом для сознания. Этот опыт не доставлял дискомфорта, не мешал, но переварить его «спросонья» всё равно было сложно. А ведь он был не один – к нему довеском шла новая сила, возможности, знания… Всё интуитивно понятное, воспринимающееся на подобии рефлексов всплывающих в памяти после долго перерыва в применении. Удивительно приятное и вместе с тем тревожное чувство. На какое-то мгновение на сердце накатила жажда крови, ярость, стремление порабощать и унижать, но они были не моими – внешними, чужеродными и наносными, как навязанное воздействие – и моя Тьма смысла их из разума, как брызги случайной грязи.
Но мгновение растерянности подходило к концу. В теле бурлила бездна энергии, сознание прояснилось, а вместе с ним пришло и понимание происходящего.
Я смотрел в лицо анимешного бисенёна в чёрном кожаном плаще и пытался переварить только что обретённый багаж его знаний. Знаний и чувств, так похожих по структуре и почерку на мои собственные, и в то же время настолько от них отличающиеся, что это вызывало оторопь.
Передо мной находился я сам, точнее, одна из моих вариаций. Эмблема. Такая же, как и я. Являющаяся частью меня и родственной сущностью в той же степени, в какой правая рука приходится левой. И всё бы хорошо, если бы не память, как моя, так и полученная от него, прямо утверждавшая, что мы вообще никак не были друг с другом связаны, а наши создатели совершенно разные граждане. Мы физически не могли быть одним существом. Никак. Этому противоречила вся наша память о становлении теми, кто мы есть. Но мы были. Сам принцип моего призыва, сам принцип установившегося ментального контакта, само строение ядра наших душ – всё это в принципе не предполагало иного. И это коренным образом нарушало мою картину мира.
Если бы не этот откровенно ломающий мозг диссонанс, я бы даже похлопал плану моего визави по сваливанию из этого дурдома, каковым являлся данный мир, но ощущение от понимания того, что я или нихрена не понимаю в магии вообще и теории строения душ в частности, или с памятью у меня далеко не всё так идеально, как я привык думать, и я не в курсе о паре ключевых моментов моей биографии, напрочь отбивали всякое желание оценивать чужие шутки.
– … – мы, словно отражения в зеркале, стояли и смотрели друг на друга, единые и всё-таки разделённые. И я прекрасно знал, видел в его разуме, что сейчас был, буквально, продолжением моего, что он испытывает те же сложности.
– Что же… – нарушил я молчание, задвигая своё изумление и сопутствующие ему вопросы в дальний ящик. Сейчас разбираться с этим было не место и не время, а потом… потом я всегда успею спросить ответы у той, кто точно не остался в стороне от случившегося, – из монолога… я понял… что ты не можешь бросить своих близких из этого мира на произвол судьбы?
– Да, где-то так… – в свою очередь моргнул Сефирот, выныривая из размышлений.
– И не нашёл ничего лучше, чем призвать другую Эмблему самого себя с противоположного конца вселенной и сделать её крайней? – я знал весь ход его размышлений, все эмоции и мысли, да что там? Я буквально пережил их, как собственные, но всё равно не мог поверить.
– Именно. И ты знаешь почему. Они бы ни за что не бросили этот мир. Особенно Рин.
Моя рука звонко встретилась с лицом, а реальность вокруг слегка задрожала реагируя на эмоции.