– Но почему ты постарел? – продолжала допытываться Медея.
– Принципы магии времени. Каждая секунда глобального отката по руслу реки времени требует не только энергии, но и выхода обратной тяги. Ты же как бы весь откатываемый объём через себя протягиваешь, но русло по которому он идёт сужаешь со всего мира до одной точки. И это, – давлю ещё один зевок, – очень больно…
– Но как ты выжил?
– Мой вид не может умереть от старости и я поставил в ритуале парочку предохранителей, – пожимаю плечами. – Но да, чуть не скопытился тогда, только на магии смерти себя вытащил. Собственно, после тех событий я во всё это и вляпался. Смещение куска истории реальности в неслучившееся, а мира по оси времени, так взбаламутило мироздание, что я никак дорогу в родной мир найти не могу. Кто же знал, что моя выходка ещё на куче слоёв мультивселенной отразится, каждому из которых придётся компенсировать изменение внутренних потенциалов?
– А… Если… Надо откатить пару тысяч лет? – подрагивающим голосом, продолжала расспросы Медея. – Это возможно?
– Ну… – пьяно протягиваю гипнотизируя стакан. – Если принести в жертву пару сотен миров и найти какого-нибудь хтонически толстого козла отпущения, которому не жалко вскипятить личность и распылить на спиритоны всё остальное… Например настоящего Бога-Творца или кого-то вроде… Тогда, можно попробовать прикинуть параметры ритуала, но… Нет, за такое меня точно найдут, – убито качаю головой.
– Кто?
– А вы думаете там, – киваю на потолок, – никого нет? И никто не управляет бесконечной совокупностью миров, параллельных реальностей, эфирных и стихийных планов, всяких духовных и потусторонних плоскостей бытия? Даже не надейтесь. Вы тут, в одном мелком полумёртвом мирке, умудряетесь местечковых богов силой веры клепать едва ли не в промышленных масштабах и использовать их, как гладиаторов в битве за чашку, представьте что на более высоком уровне творится. Где крутой дядя – это не тот, которого в городе знают, а тот, кто на сотне миров пятой точкой сидит и считает, что ему мало. Наше с вами счастье, что мышление таких сущностей с человеческим вообще ничего общего не имеет, и вся наша возня для них как для вас копошение бактерий на подошве. Но не сомневайтесь – начнём слишком бузить – сотрут антисептиком и будут правы. Такие дела, – опять наполняю чашку и опять выпиваю, запоздало вспомнив, что решил больше не пить.
– Скажи что всё это пьяный бред, – странно глядя на меня, горячо попросила Рин. – Пожалуйста, Сефирот, это же пьяный бред?
– Ну… – я задумался, и правда отмечая, что очень уж много всякого несу. – Скорее это трезвый анализ на основе проекции и косвенных данных.
– Каких таких данных?
– В основном оговорок одной знакомой. Она является чем-то вроде отдельного потока сознания Предвечной Тьмы, той самой, которая была ещё до рождения вселенных, Света, материи, реальности и времени. Она не очень-то любит прямо отвечать на вопросы, но из того, что я понял, она какой-то совсем микроскопически маленький кусочек того нечта, которое пронизывает все миры, реальности и измерения. Причём, кусочек целенаправленно спустившийся до уровня понимания нашего сознания. И даже так понять её логику, цели и принципы очень тяжело. Тут одна случайная песня, которая, как мне кажется, и стала причиной нашей встречи, даёт понимания больше чем все часы личного общения.
– Какая ещё песня?! – забавно нахмурилась Рин, видимо, алкоголь хорошо пронял и её, хотя не удивительно – грамм семьсот магически усиленного крепкого пойла, да без закуски и привычки к алкоголю… она ещё очень хорошо держится. – И как какая-то песня может что-то объяснить?
– На мой взгляд, гениальная. Что же касается второго твоего вопроса, то магия и искусство очень близко стоят друг к другу, порой сплетаясь в прекраснейшую вязь. Возможно, отзвук, рождённый тогда ещё в душе простого смертного, на эту мелодию, был признан… пригодным для дальнейшей работы. Или наблюдения. Или воспитания. Кто знает? – я ухмыльнулся, мечтательно погружаясь в воспоминания.
– Исполнишь? – странно на меня посмотрев, спросила Медея.
– Тут нужен женский голос, в идеале, несколько, для создания нужного эффекта, да и язык вы вряд ли поймёте.
– У меня есть подходящее заклинание, – ох уж это женское любопытство. Ну раз уж леди-чародейка просит…
– Ладно, – лезу в свой загашник и достаю очередной плеер. Зачарованный адамантий и драконья кость, подпитка от заточённого энергетического элементаля – так чище выдаваемый звук.
– Да что за чудовищные чары?! – в один голос выдали обе волшебницы из разных эпох, перед этим использовав что-то из разряда магического зрения.
– Концептуальное невезение на музыку, – развожу руками, – ладно, накладывай свои чары, Медея.
– Минутку, – сложное плетение ложится на артефакт, хм, две разные школы вполне неплохо «подружились» и конфликта я не вижу… в прямом смысле слова, хотя тут просто преобразование, лёгшее сверху, а не «доработка» артефакта. Так что почему бы и не да? – Готово!
– Эх, это не совсем то, что вживую, но… чего уж теперь, – немного потыкавшись в «менюшку», я нашёл нужный трек.
Барабаны плавно вплелись в тихое звучание труб и спокойные переливы клавишных, рождая мелодию «Изида под покрывалом» из «Последнего испытания». Десяток секунд на вступление и зазвучал голос, так похожий на тот, что я уже слышал когда-то в своём доме вне времени и пространства.
Я – смерть и рожденье,
Я – взлёт и паденье.
Я – мир и боренье,
По-о-окой и движенье.
Я-а – то, что ты ищешь, – продолжил невероятно похожий, но всё же уже другой голос.
Че-его избегаешь,
Я-а-а – то, что ты жаждешь
И-и-и что отвергаешь…
По-оходкой беспечной
При-ишла ниоткуда, – вновь претерпел изменения голос далёкой певицы. Вернее сказать, голос восстановленный мной по памяти… И, как я теперь понимаю, памяти отнюдь не про смертных исполнительниц в том, первом моём мире.
Бы-ыла я извечно
И-и-и вечно пребуду.
Ка-а-акой меня видишь,
Та-а-акой к тебе выйду –
По-оги-ибельной страстью,
Лю-юбовью и жизнью… – музыка стала быстрее, динамичнее… злее, а голос продолжал переливаться, изменяясь вместе со смыслом каждой строки, ни разу полностью не повторяя тембра.
Не счесть моих ликов,
Не счесть воплощений:
Предсмертный твой крик я
И стон наслажденья.
Блуждая во мраке,
Открой моё имя:
Ка-акой меня видишь,
Тако-ой к тебе выйду.
Сделай выбор, маг, – теперь мелодия вновь начала успокаиваться, а голос певицы стал нежным и обволакивающим.
Только руку протяни-и-и…
Сделай первый ша-а-аг –
Покрывало подними-и!
Я – купол небесный,
Я – недра земные,
Молитвы святые
И смрадная Бездна…
Я – мать твоя, Странник!
Я – смерть твоя, Странник!
Соперник и недруг,
Сестра и невеста.
Не счесть моих ликов, – теперь голос не звал и не обволакивал. Он просто констатировал факт, вбивал это знание куда-то вглубь нутра.
Не счесть воплощений!
Предсмертный твой крик я
И стон наслаждения.
Прочти эти знаки,
Что я начертала –
Со смутного лика
Сорви покрывало!
Во мраке бессильны
Премудрости мага.
Познай свою гибель,
Познай своё благо!
Меж страхом и верой,
Надеждой и крахом –
О-один только выбор,
О-один только шаг твой!…
Сделай выбор, ма-аг… – затихла мелодия шёпотом, пробирающим саму душу… И я не мог припомнить, чтобы раньше в конце был такой эффект…
Краем глаза замечаю какое-то движение, заставившее встрепенуться всё нутро и выбившее из головы все следы хмеля, но нет… ничего. Только Медея, застывшая и с прикрытыми глазами. Показалось? Перепутал её фиолетовый балахон с другим нарядом другой особы? Но почему на хрусталике глаза горит остаточный образ женского силуэта в платье, словно сотканного из отливающего фиолетовым тумана? Опять Её игры? Возможно, но… вряд ли я получу ответ. Как и всегда.
И тут до меня дошло, сколько явно лишнего я тут наговорил. О, да… Перерождение чёрной инопланетной лужей-биологическим оружием, путешествия между мирами, освоение магии, становление драконом, архидемоном и великомученником… всё это было именно для того, чтобы встретить ОЯШа, девочку-волшебницу, анимешную эльфийку и принцессу-рыцаря… в обычном японском городе!.. И нажраться в их компании, чтобы излить душу… Да, мы – русские попаданцы, мы, бл*дь, такие, это про нас! Даже интересно, уж не концептуальное ли это явление для данного типа персонажа? Ну а вдруг? Я же реально слышал что-то краем уха про «перепеть Высоцкого» и «убить Хрущёва» ещё в той, первой жизни, кто их знает, вдруг после моей смерти и про ОЯШей какой тренд в массовой культуре возник? Или это всё уже концептуальная паранойя Ассасина? В этом мире ни в чём нельзя быть уверенным до конца!
Но шутки шутками, а тему надо менять и срочно. До чего эти ребята додумаются после моих откровений, особенно когда хмель спадёт, лучше не проверять. Тут у нас два Бога и ОЯШ с привязкой к одному из них, да война за мировое господство на заднем плане. Один раз этот деятель уже призвал НЁХ зная о магии только то, что она есть, и желая хорошего, что он сделает узнав, всё то, что я на него вывалил… даже представить страшно. Разрыв реальности до соседнего ангельского плана, ради «попросить у большого дяди помощи», с концептуально следующими за этим «Страшным Судом» и «Апокалипсисом» – ещё не самый худший вариант.
– Кстати, Широ…
– Да, Сефирот-сан? – парень едва ли не вытянулся в струну. То ли я так странно на него влияю, то ли он и вправду проникся ситуацией.
– Я тут пока гулял, прикинул вариант, как тебе от всего этого дела отмазаться. Ты же понимаешь, что ты – никакой Мастер и любой нормальный противник прикончит и тебя и Сэйбер даже не вспотев? Нет, не возражай, – пресекаю попытку блондинки сказать что-то в защиту парня, – я, конечно, далеко не обычный случай, но прямо сейчас вижу сорок семь способов, которыми могу убить вас обоих раньше, чем ты успеешь обнажить своё оружие. Причём, сорок семь – это с гарантией, – краем уха услышал задушенный стон Тосаки на тему «Вообще не удивлена», – а если брать варианты с процентом успеха от шестидесяти и выше, то их уже одна тысяча шестьсот тринадцать. Дай мне ещё пару часов наблюдения за тем, как ты сидишь на месте, и я дойду уже до трёх тысяч просчитанных рисунков атаки по твоим слабым точкам. Это особенность моего мозга – я вычисляю такие вещи автоматически, без участия сознания, примерно также, как обычный человек дышит. Так что давайте сойдёмся на том, что реально подго