Он поделился этим удивлением с Ксюшей. Она отвлеклась от потолка, повернула к нему свое лицо. Улыбнулась.
– Секс – это лучший наркотик и лучшее лекарство от всего, кроме насморка и СПИДа, – сказала она.
16
В полдень в ресторан заявился златозубый пожарный. В соплях, в глазах – вселенская грусть, на виске – ссадина.
– Я не проверять! – вместо «здрасте» сразу успокоил он Тараса. – Я выпить. У меня рот болит!
Тарас помог стащить с пожарного куртку, усадил его за угловой столик.
– Водку? Коньяк?
– Коньяк, – кивнул пожарный. – Только покрепче.
Из ресторанной кухни Тарас первым делом позвонил Вере.
– Не беспокойся, – сказала она. – Пусть много пьет и мало закусывает, а я через часок буду.
Когда она приехала, глаза у пожарного были уже не грустные, а красные, как у простуженного теленка. Время от времени он брался ладонью за подбородок, за скулу, дотрагивался до толстых губ.
– У меня рот болит, – объяснил он Вере, когда она подсела к нему за столик. – Мы вчера с друзьями выпили… А что потом было – не помню. Проснулся в лесу возле дороги, а во рту как-то пусто и больно…
Вдруг он вскочил, глаза его загорелись.
– Зеркало где? – он оглянулся по сторонам.
Сам увидел настенное зеркало между вешалкой и входной дверью. Подбежал, заглянул в свой рот и, уже успокоившийся, вернулся за столик.
Вера, бросив взгляд на его зубы, заметила, что рядом с золотыми не хватало как минимум еще двух зубов. А в прошлый раз, насколько она помнила, зубы у пожарного были сплошными, без проемов.
– Там вам, кажется, соседние зубы выбили, – сказала она, подливая ему коньяка.
Пожарный сунул мясистый палец в рот, и на его простом лице проявилось удивление.
– О! Точно! Это, наверно, когда падал…
Солнышкин пришел как раз вовремя.
– Вот наш специалист по зубам, – кивнула с ехидцей в его сторону Вера. И тут же позвала жестом руки к их столику.
– Ты что, курить стал? – спросила она, поведя своим тонким носиком.
– Нет, кальян прошлой ночью попробовал, – признался Солнышкин, в голове которого мысли, связанные с работой, еще спали, несмотря на пробудившееся с трудом тело.
– Пока ты кальян курил, у нашего спасителя от огня два зуба пропали! – произнесла она.
– Главное, что золотые – целые, – добавил пожарный, наливая себе очередную рюмку коньяка.
– А ну покажите, – попросил Солнышкин.
– А вы что, действительно зубник?
Солнышкин, заглядывая в рот, отрицательно мотнул головой.
– Вы с кем-то дрались? – спросил он.
– Да не, мы с другом выпили в кафе на Окружной, а сегодня я проснулся в лесу. По пьяне, видно. Дошел и упал. А драки не было. Чего с друзьями драться?
– А друг? – заинтересовался Солнышкин. – Может, позвонить ему, да спросить, как дело было? Чего он вас домой не завез?
– Да он же не знает, где я живу.
– Все равно, давайте ему позвоним, – настаивал Солнышкин.
– Кому? – искренне удивился пожарный. – Да я этого мужика первый раз в жизни видел, мы телефонами не обменивались…
Солнышкин задумался. Посмотрел внимательно на Веру, которая так и сидела с ухмылочкой на лице, прислушиваясь к этому забавному, с ее точки зрения, диалогу.
– А какой он из себя, этот друг? – спросил вдруг Солнышкин.
– Да обычный, – пожарный пожал плечами. – Выше меня, метра два в высоту. Курточка серая, типа ватника… Да, у него еще нос кривой!
– Собирайтесь! – Солнышкин резво выскочил из-за стола. – Поедем к дантисту!
– А что, там серьезное что-то? – перепугался пожарный.
– Очень может быть, – серьезно произнес Солнышкин.
Через полчаса они подъехали на попутке к частной зубной клинике, где работала очаровательная блондинка.
Вместо красавицы в кабинете их встретил бородатый мужчина в белом халате.
Увидев на лице Солнышкина разочарование, он быстро все понял.
– Алина Ивановна сегодня с четырех до восьми вечера. Можете подождать!
Солнышкин решил не ждать и попросил бородатого заглянуть профессиональным взглядом в рот пожарного.
– Только осмотр, – предупредил он. – Лечить не надо.
– Откройте рот, – лениво попросил бородатый усевшегося в кресло пожарного, включив над пациентом мини-прожектор.
– Ой! – Лицо стоматолога выразило полную растерянность. – Да здесь… конь не валялся!
– Там два зуба отсутствуют, за золотыми. – Солнышкин обошел рабочее место и попробовал заглянуть в рот пожарному с другой стороны. – Они выбиты или вырваны?
Доктор наклонился снова к лицу пациента. Взял в руку стоматологическое зеркальце на хромированной ручке. Покрутил им во рту.
– Нет, не выбиты, – сказал он. – Вырваны… Аккуратно.
– Так, может, другие вставите? – спросил вдруг пожарный.
– Можно, – кивнул бородатый. – За два зуба… это получится примерно шестьсот долларов…
– Что? – Пожарный выпучил глаза на Солнышкина. – Да мне бесплатно их лечили, я же пожарный инспектор! Вы здесь в каком районе находитесь? – требовательно спросил он.
– В Шевченковском, – спокойно ответил врач. – И нашего пожарного инспектора мы действительно бесплатно лечим, а вы идите в свой район, пусть там вам и приводят ваши зубы в порядок!
– И пойду! У меня там зубник – женщина, а не то что…
– Тихо, тихо! – успокоил пожарного Солнышкин, которому внезапно возникшая перепалка мешала соображать.
17
За окном повисла сырая вечерняя темень. Солнышкин стоял у окна, уткнувшись взглядом в собственное отражение на темном стекле.
«Вот, – думал он, – уже три случая. Уже есть почерк преступника, и, должно быть, он где-то рядом, раз за мной следят. Но все это мне не интересно. Почему? Не знаю».
Обернувшись, он остановил взгляд на телефоне.
Набрал мобильный Ксюши.
– Ты где? Ты придешь? – спросил Солнышкин, как только услышал щелчок-подтверждение того, что связь есть.
– Ее пока нет, – ответил мужской голос. – Минут через пятнадцать перезвоните!
– А где она? – удивился Солнышкин, которому показалось более чем странным то, что ее телефон, обычно находившийся в сумочке, вдруг оказался в руках у какого-то мужчины.
– В душе, скоро выйдет.
Солнышкин дал отбой. Настроение испортилось.
Ксюша была в душе, а по ее телефону отвечал какой-то мужчина. Он, должно быть, уже вышел из душа.
Дальше по поводу зубов Солнышкин думать не стал. Просто не думалось ему больше. Он смотрел на свое грустное отражение в оконном стекле. Стоял неподвижно, пока не зазвонил телефон.
– Кто? Ты? Ксюша? – В его голосе не было энтузиазма. – Что со мной? Да ничего! Просто я тебе позвонил, а мне мужской голос сообщил, что ты в душе!
– Ты с ума сошел! – рассмеялась Ксения. – Я на тренировке дзю-до, только что закончила, вот и помылась. Или ты предпочитаешь запах пота?
У Солнышкина отлегло от сердца. Свое отражение его больше не интересовало. Чужие зубы – тоже.
– Ты дома? Если да, то скоро буду. Если нет, то ключи у меня есть! Пока.
Солнышкин так и не смог влезть ни одним своим словом в последние фразы Ксюши и нежно опустил трубку на аппарат.
18
Утром приятная усталость мешала думать. Ксюша никуда не спешила. Нежилась в кровати до одиннадцати. Это потом, когда они уже пили кофе, зазвонил ее мобильный, и, как и подумал Солнышкин тут же, за ней выслали машину.
– А я так хотел посоветоваться с тобой по поводу зубов, – с сожалением произнес Солнышкин, наблюдая за быстро и грациозно одевавшейся Ксюшей.
– Ну не говорить же о чужих зубах в постели? – рассмеялась она.
– А в других местах мы с тобой встречаемся еще реже! – ответил Солнышкин.
– В другой раз обязательно поговорим! – пообещала она, выходя на лестничную площадку. – Пока!
Чтобы как-то взбодриться и взбодрить свое тело, Солнышкин принял холодную ванну. Правда, принял ее быстро. Можно сказать – одним глотком. Окунулся и тут же выскочил.
Сидение в ресторанной кухне в этот день не принесло ни новых заказов, ни продвижения в «зубном деле». Поужинав с Верой, Солнышкин понял, что только появление Ксюши сможет снова вернуть ему самоуверенность и боеготовность.
Осенний вечер подмешивал в свою прохладу слабое тепло уже закатившегося солнца. Еще пару таких вечеров, и можно прощаться с золотой осенью. Пойдут бесконечные дожди, за ними выпадет снег, и уже не прогуляется он так по Татарской до Глубочицы, а потом наверх к Артема.
Снова обгоняли его редкие машины с горящими фарами. Редкие прохожие появлялись и исчезали бесшумно, как тени.
За спиной послышались спешащие шаги. Солнышкин обернулся, и тут же его лицо уткнулось в мокрую тряпку, источавшую резкий, неприятный запах. Голова закружилась. Он отшатнулся назад, но тут чьи-то сильные руки не дали ему упасть. И ноги его проскользили задниками ботинок по асфальту тротуара, а потом и по травке газона в сторону темного дворика.
19
– Милый, ты как? – Сладкий ангельский голос влился теплым элексиром прямо в ухо Солнышкину и остался там. Ухо зачесалось. Он поднял руку. Открыл глаза. Рука, собиравшаяся почесать ухо, потянулась к наклонившемуся лицу Ксюши.
– Где я? – спросил Ваня Солнышкин.
– Пока в больнице, но я тебя сейчас отсюда заберу!
– А что случилось?
– Все отлично, – Ксюша сверкнула зубами. – Вчера вечером ты раскрыл «Зубное дело».
– Как раскрыл?
– Как Александр Матросов. Ты поскользнулся и вызвал огонь на себя. Преступник тебя выслеживал, а мои коллеги следили за ним. Только в один момент они оплошали – как раз решили выпить кофе и на три минуты выпустили тебя с ним из виду…
Солнышкин обнаружил в собственном рту отсутствие комфорта и гармонии и чужой медицинский привкус. Пожевал губы, прошелся языком по зубам и нащупал кончиком языка обломанный боковой зуб.
– Что это со мной? – спросил он.
– Тебе пытались вырвать зубы, но мои ребята вовремя вмешались. Он, правда, уже засунул зубодер в твой рот, когда его по голове стукнули! Так что твои ползуба остались в зубодере…