Стер боль, но не воспоминания.
— Ты вводил мне наркотики — повторилась я, не вопрос.
Он уважал нас обоих достаточно, чтобы кивнуть — только кивок, снова закрыл глаза в ответ — но это было достаточно.
И затем он уставился на меня в течении долгой, тихой минуты.
На сей раз это не был Мастер Дома, который оглядывался назад, но человек, вампир.
Не "Салливан", не Льежа, только Этан и Мерит.
— Я не хотел, чтобы ты чувствовала это, Мерит.
Его голосов были нежным.
— Ты подверглись нападению; ты не согласилась.
Я не хотел, чтобы ты должна была проходить это.
Я не хотел, чтобы ты должна была помнить это.
Я искала его глазами и обнаружили, то что эта была достаточная правда, если не веся она.
— Как бы то ни было — сказала я тихо — Ты взял что-то от меня.
Люк сказал мне однажды, что изменение, все его три дня, походило на издевательство.
Ужасно, но важно.
Своего рода соединение.
Что-то, что я могла разделить с остальной частью Послушничества.
У меня не было этого.
И это проложило расстояние между нами.
Его брови поднялись, но он не отрицал это.
— Я не похожа на них — продолжила я.
— И они знают это.
Я уже достаточно отделилась от них, Этан, вместе с силой, моими родителями, нашими странными отношениями.
Они не видят меня так же.
Я посмотрела вниз, потерла мои потные ладони об мои бедра.
— Они не делали этого прежде, и конечно они, не будут после сегодняшнего вечера.
Я больше не являюсь человеком, но я не похожа на них, также.
Не совсем.
И я предполагаю, что ты знаешь то, на что это похоже достаточно хорошо.
Он отвернулся.
Мы тихо сидели вместе, смотрит всюду, но не, друг на друга.
Прошло время, может быть минута, прежде чем я посмотрела на него, и он отвернулся снова, вина в его глазах.
Вина, я предположила, за его принуждение меня вновь переживать опыт, но для устранения, однако полный благих намерений, полное изменение в первый раз.
Тем не менее, независимо от причин, не было ничего, чтобы покончить с этим сейчас.
Независимо от его мотивации, это было сделано, и мы имели более насущные проблемы.
— Так, что мы делаем теперь?
Он посмотрел вверх, зеленые глаза, мгновенно расширились.
Удивление, возможно, потому что я не выдвинула претензии, что я просто позволила этому быть.
И что я могла сделать? Обвинить его в том, что он попытался ослабить переход? Ругать его за недостаток бездействия?
И наиболее важный вопрос, почему он сделал это?
— О, я понятия не имею — сказал он, наконец, его голос ровный, тон вампира Мастера, независимо от того что было между нами, ломалось снова.
— Если это действительно было связано с твоим неполным изменением, и процесс теперь полон, мы будем иметь дело с твоей силой, оценивать ее.
Что касается Селины, это было бы дополнительным бонусом в её игре Брекенриджа.
Начало войны между оборотнями и вампирами, поможет извлечь выгоду из того, что страж Дома Кадоган биологически.
.
.
непостоянен.
Он покачал головой.
— Вы не можете дать ей слишком много кредита на то, чтобы быть организованной, на организацию планов.
Женщина — основной манипулятор, композитор вампирской драмы.
Она знает, как готовить почву, организовать ее машину Голдберга, затем запустить спусковой механизм и позволить остальным из нас, управляли игрой от ее имени.
Он взглянул на меня.
— Она будет продолжать делать это.
Пока она не поставит нас на грань войны, с людьми или оборотнями.
Она будет продолжать делать это.
— Пока она здесь, пока мы не сможем убрать ее снова, она будет продолжать делать это — согласилась я.
— И мы не можем убрать ее, пока ГП не поймёт, кто она такая.
— Мерит, ты должна смириться с тем что, как и Гарольд, остальная часть их полностью понимает, кто и что она.
И что они принимают этот факт.
Я кивнул и потерла руки.
Этан вздохнул и вернулся в кресло.
Он снова сел, закинув ногу на ногу.
— И почему в этом особом сценарии она отправила тебя обратно ко мне?
— Чтобы покончить с тобой? Таким образом, ты или Люк прикончили бы со меной?
— Если бы ты убила меня, я был бы вне картины — Мастер вне ее пути.
Для нее было бы удобно, если бы меня не было.
Если бы ты не была достаточно сильна и лучше меня, она, возможно, предположила, что любое наказание, которое я предпринял бы, убрало бы тебя с ее пути.
Снова тишина, в то время как я избегала спрашивать о том, что он имел в виду относительно: наказания.
Этан нарушил молчание.
— Так, Страж, каков следующий вопрос?
— Выявление ее союзников — сказал я наконец.
— Она должна была где-то остановиться, возможно, имела финансовые или другие связи, которые вернули ее обратно в Чикаго.
Мы должны выяснить, через кого она работает, и почему они позволяют ей делать это.
Я посмотрела на него.
— Кровь? Слава? Какое положение в новом мировом порядке она имеет в виду? Или же это люди, которые всегда были ее союзниками?
— Ты думаешь Наварра.
Его тон был мягок, необычно нежен, и он был прав.
У меня были очень неутешительный мысли о действующем Мастере Наварры, но без дополнительных доказательств я не собираюсь предлагать его Этану в жертву.
— Я не знаю.
— Возможно, мы должны пересмотреть твое положение.
Я посмотрел на него снизу вверх.
— Как так?
— До настоящего времени ты охраняла Дом от Домов.
Патрулировала помещение, работала с охраной Дома, изучала Канон.
Мы дали тебе роли и обязанности, которые имел исторический Страж.
Они были привязаны к замку, это физическая охрана, но также и консультирование Мастера, Второго и Капитана Охраны, по проблемам, связанным с безопасностью, политикой и маневрами.
Он покачал головой.
— Мир — весьма различное место теперь.
Нами управляет группа, расположенная на другом континенте, и мы взаимодействуем с вампирами на расстоянии тысяч миль.
Мы просто больше не защищаем нашу собственную землю, но пытаемся утвердиться себя в целом мире.
Он посмотрел на меня.
— В этом проекте, мы расширим твою роль, по крайней мере, в социальном отношении, чтобы включать более широкий ряд города.
Неясно, что мы извлечём из этой стратегии.
Хотя мы, кажется, предотвратили непосредственный кризис Брекенриджа, Николас по прежнему вызывает беспокойством.
Его враждебность очевидна, и я не думаю, что мы можем считать, что предотвратили эту проблему, чтобы спать спокойно.
— Так, что ты предлагаешь?
— Я полагаю, что мы нуждаемся в тебе на улицах, а не в охране территории.
Наша главная надежда на противостояние мятежным планам Селины, может быть основой нашей собственной массовой тактики.
Он встал и пошел к двери
— Я должен поговорить с Люком, и мы определим некоторые стратегии.
О которых, я предположила, они сообщат мне немного позже.
— Этана, что мы будем делать с тем…
что я сделала?
— Ты будешь наказана.
Нет никакого ухода от этого.
Он ответил немного быстрее, и этим нарушил мой уют.
Мой живот сжался, но не в удивлении.
Заголовок ВАМПИР ПОСЛУШНИЧЕСТВА НАПАДАЕТ НА СВОЕГО МАСТЕРА не собирается читаться хорошо, если за ним последовало ПОЗЖЕ СТРОГО НАКАЗАН.
— Я знаю — сказала я ему.
— Я это заслуживаю и, я извиняюсь за это.
— Частично извиняю — сказал он.
— И частично доволен, что мы объяснились.
Возможно, это поможет…
очистить воздух.
Если он подразумевал, что это могло бы очистить воздух между нами, я сомневалась, но кивнула, так или иначе.
— Я выезжаю из Дома Кэдоган?
Этот вопрос занял больше времени у него, чтобы ответить.
Больше рассмотрения, возможно, или более политическая оценка.
Больше стратегии.
Он потирал рассеянно свою шею, когда он обдумывал это, но потом покачал головой.
Я не был уверена, был ли я освобожден или нет.
— Ты останешься в Кэдогане.
Оставайся день здесь, возвратитесь завтра ночью.
Загляни ко мне первым делом.
Но мы будем корректировать твои обязанности, и ты будешь обучаться — и не с Кетчером на сей раз.
Ты должна обучаться вампиром, кем-то, кто понимает тягу хищника, который может помочь тебе управлять твоим — давай назовем это твоим хищным инстинктом.
— Кто?
Он мигнул.
— Я, я полагаю — был его ответ, а затем дверь открылась и закрылась, и он ушел.
Я смотрела на закрытую дверь с минуту.
— Поимел — все, что я могла придумать, чтобы сказать.
Я знала, кто это был, прежде чем дверь открылась, прежде чем она даже постучала, из-за яркости сахарной ваты ее духов в прихожей.
Она заглянула в комнату, голубые волосы скользнули через щель между дверью и косяком.
— Твоя голова все еще кружиться?
— Ты все еще пытаешься бросить синее пылающее дерьмо в меня?
Она вздрогнула и открыла дверь, затем вошла в спальню, обнимая себя руками.
Она была в пижаме, коротковатая футболка и негабаритные хлопчатобумажные штаны, белые наманикюренные пальцы ног, выглядывали из-под них.
— Мне очень жаль.
Я только что возвратилась из Шаумбурга.
Я была фактически на полпути к Кэдогану, когда Люк позвонил меня, и сказал что ты в плохом состоянии.
— Почему ты ехала в Кэдоган?
Мэлори прислонялась к дверному косяку.